Вы меня не знаете - Махмуд Имран - Страница 9

Я пялился на нее, наверное, минут десять. Это было не очень, как будто я подглядывал за ней в замочную скважину. Но я все равно пялился. Не мог перестать. Помню, я думал, что если она так и не откроет глаза, то все обойдется. Но не успел я эту мысль додумать, как ее глаза распахнулись и приковали меня. Блин. Спалился! Эти глаза. Серые, ослепительные. Почти как серебро. Если они посмотрят на тебя, ты пропал.

Я не мог отвести взгляда. И сказать ничего не мог, потому что шумели наушники. Так что в итоге я просто засмеялся. Она вскинула бровь, продела пальцы в провода и вытащила наушники.

– Чего смеешься? – спросила. Я ей точно не понравился.

– Да ничего. – Я все еще смеюсь. – Как ты меня круто засекла, а?

– Тебе что, делать больше нечего, кроме как пялиться на девчонок? – Она снова надела наушники, закрыла глаза и сидела так, пока мы не доехали до моей остановки.

Она так сидела еще десять минут. На лице – вообще никакого выражения. Ноль эмоций. Когда я наконец поднялся на выход, я хотел было дотронуться до нее, чтобы попрощаться, но зассал.

Но по дороге домой я только о ней и думал. Она красотка, но дело не в этом. Я как будто уже видел ее или типа того. Так продолжалось несколько дней. Мыслями я был далеко. Даже когда я был в больнице, я в основном думал о ней. Каждый раз, садясь в автобус, я садился на нижнем этаже, надеясь снова ее встретить. Я делал так лет сто, хотя больше ее так и не видел. Не представляете, как это было отстойно. Но однажды мне повезло.

Сижу я в конце, и вдруг в автобус влетает она, как будто ее ветром принесло. Было солнечно, и она была в лете, как в одежде. На ней была короткая клетчатая рубашка, кожа сияла. Фигура у нее точно что надо. И она пахла как шоколадка, серьезно. Но в этот раз я был готов. Я протянул руку и поздоровался. Она посмотрела так, будто я ей какую-то рыбу предложил.

– Я не пожимаю руки незнакомым. – Она надела наушники и закрыла глаза.

Я опять вышел раньше, чем она их открыла. Я капец как расстроился. Столько дней о ней думал, а сейчас взял и профукал свой шанс. Блин. Но я не из тех, кто легко сдается, так что я долго придумывал план, чтобы в следующий раз не облажаться.

Я сделал вот что: на всякий случай носил с собой бумажку. Честно говоря, фиг знает сколько носил. Наконец я снова увидел ее в автобусе. На этот раз я знал, что делать. Правда, она сидела через два сиденья от меня, а рядом с ней – какой-то жирдяй, так что я не мог к ней подобраться. Я ждал и ждал, и когда жирдяй вышел, я подорвался и сел рядом с ней. Она меня как будто и не заметила, но я повернулся к ней и протянул бумажку. Она взяла ее, развернула и наконец на меня посмотрела. Я снова попался. Эти глаза.

– Какая мне разница, как тебя зовут?

– Ну так ты сможешь пожать мне руку, потому что незнакомым же ты руку не жмешь? И тут еще мой телефон, если вдруг захочешь позвонить, – смеюсь я. – Ага, у меня получилось. Ты совсем чуть-чуть улыбнулась, но улыбнулась же.

– Не важно. – Она закатила глаза. Но бумажку взяла, а даже идиоту понятно, что это хороший знак.

Правда, прошло целых два месяца, прежде чем она согласилась на свидание. И даже тогда она обставила все так, будто согласилась из жалости.

– Тебя, судя по всему, плохо кормят, – сказала она. – Приходи ко мне ровно в семь. Если опоздаешь – ты опоздал.

Ха. Я до сих пор в точности помню, что она сказала.

Оказалось, она живет недалеко, так что я пошел пешком. Это был конец октября, но было довольно тепло, и все выпивали и тусовались на улице. Я тогда только купил новые кроссы и решил их затестить, и выглядел я, честно сказать, классно. У ее подъезда на лестнице собралась компашка, и я прошел мимо нее. Там был и этот Джамиль, хотя тогда я не знал, как его зовут. Тогда он был для меня обычным мальчишкой, который тусуется с друзьями. Правда, одного из них я знал и с ним поздоровался. Он тоже мне кивнул и отвернулся, я проскользнул мимо них и взбежал по бетонным ступенькам к ее двери.

Она открыла – как голливудская звезда, в длинном платье с открытыми плечами, от нее, как и тогда, пахло шоколадом.

– Заходи. – Она поворачивается и идет по коридору. Я – за ней.

Я не особо знал, чего ожидать. Иногда ты приходишь в гости к другу, и там все точно так же, как и у тебя: те же окна, те же двери, такие же комнаты, такая же планировка, но в то же время ты вроде как шагнул в другой мир. У некоторых все по-современному, всякие гаджеты, плазма, все дела. А у некоторых все то же старье из восьмидесятых, ну знаете, все эти журнальные столики разного размера, громадные слащавые постеры в черных пластиковых рамах. Так что я понятия не имел, что сейчас увижу, но ко всему приготовился и решил, что отреагирую так, будто все в порядке.

Кира жила одна лет с пятнадцати. Матери у нее нет, отец хрен знает где, а брат – Спукс – живет от срока до срока, тут все обычно. Но вот квартира ее меня конкретно удивила. Так-то все было как везде: квадратные комнаты, низкий потолок, окна с железными рамами, старые радиаторы. Короче, стандартное муниципальное жилье. Необычной ее квартира была из-за книг. Они занимали все поверхности – сложенные настолько аккуратно, насколько возможно, и в такие высокие стопки, какие только можно составить, чтобы они не рухнули. Книги лежали не только на столах, стульях и так далее, но и на полу. Ими было занято практически все пространство, кроме того, которое нужно, чтобы открывались двери. Книги лежали вокруг дивана, ножек стола, телевизора, везде, куда ни посмотри. Она будто библиотеку ограбила.

– А у тебя тут неплохо, – говорю я, потому что не знаю, что еще сказать. Сердце у меня пошаливало, я вам скажу.

Она ничего не ответила, только плечами пожала, типа «как есть», и села на кожаный диван. Места там хватало только-только.

– Нормально так у тебя книг, – говорю я.

Она тянется к тому, что, видимо, раньше было столиком, а теперь превратилось в гору книг, и передает мне пиво.

– У тебя один шанс, чтобы меня впечатлить, – говорит она и сверкает на меня своими серыми глазами.

Я это расценил как команду начинать чесать языком и следующие четыре часа этим и занимался. До сих пор не знаю, что я ей наговорил, но что-то, видимо, сработало, потому что с того вечера она, судя по всему, стала моей девушкой.

Перерыв: 10:55

Когда мама и Блесс с ней познакомились, они сразу ее полюбили. И Кира их тоже. Иногда с тобой ни с того ни с сего случается что-то хорошее. Она стала таким хорошим для нас всех. Не поймите неправильно, она ни разу не ангел. Иногда она впадала в мрачное состояние, которое могло длиться неделями. Она могла сорваться из-за мелочи и беситься так, будто наступил Судный день, а она – твой судья. Но если отбросить все это, отбросить красивый фасад и раскосые глаза, то в душе она хорошая. Когда она приходила к нам, она всегда готовила что-нибудь для мамы с Блесс и немного прибиралась перед уходом. И хотя Блесс практически все время молчала, присутствие Киры действовало на нее хорошо, и иногда даже казалось, что вот-вот к нам вернется прежняя Блесс.

За те семь лет, что мы встречаемся, Блесс и Кира стали почти как сестры. Блесс нравилось проводить с ней время. Ей нравилось Кирино спокойствие. Иногда они сидели вместе, Ки читала ей книги, а Блесс просто была собой. Она умеет просто «быть», ну вы поняли. И иногда казалось, что им и слова не нужны, чтобы разговаривать. А что касается нас с Кирой, я себе представлял, что мы типа Ромео и Джульетта, ну или Ромео и другая девчонка, которая как Джульетта, но иногда ведет себя как сучка и может тебе вломить, если захочет, особенно если ты называешь ее сучкой, но я так делал очень редко. Но если серьезно, мы правда были близки.

Это странно, но мы сразу сошлись. Мы не слишком похожи. Вообще-то, можно сказать, что мы как мел и сыр-косичка. Мне тогда было шестнадцать, и я бросил школу. Она поступила в колледж. Когда мне исполнилось восемнадцать, я занялся всей этой покупкой-продажей машин. Она сдала выпускные экзамены и пошла в Открытый университет. Я люблю тачки. Она любит книги. А я тогда книги терпеть не мог. Можно даже сказать, что мы на все смотрели по-разному.