Огненная леди Туманных холмов (СИ) - Ром Полина - Страница 2

Казалось, в этот момент в комнате все с облегчением вздохнули одновременно: брачный ритуал оставил у участников ощущение чего-то неприятного, грязного и больного. Миледи Ламмерс элегантно перехватила сверток с документами под мышку и, любезно улыбнувшись герцогу, сказала:

– Господин герцог, я думаю, свадебный пир в таких условиях будет несколько неуместен. Мы с мужем известим вас, когда придет время…

Дама явно намекала на смерть дочери, и ее какое-то гадючье хладнокровие, равнодушие к гибели собственного ребенка поразило и герцога, и короля.

– Миледи Ламмерс, надеюсь, в комнате у девушки протопят? – герцог крепко потер озябшие руки, стараясь не дотрагиваться до брачного браслета. Тот уже тускнел, превращаясь в обычную на первый взгляд татуировку.

– Безусловно. Я немедленно прикажу служанке…

Все сгрудились поближе к камину и обменивались последними натужными любезностями перед тем, как разойтись навсегда. Его величество кивнул супружеской чете и уже распахнул дверь, когда со стороны кровати послышалась какая-то странная возня и негромкий кашель. А потом тихий сипловатый голос произнес:

– А вы кто такие?

Роджер, еще плохо понимая, что все это значит, резко повернулся к кровати и с удивлением увидел девушку, которая сидела, натягивая на себя одеяло повыше, и с каким-то подозрением смотрела на людей в комнате. Рыжие спутанные волосы неряшливыми тонкими прядями обрамляли бледное до прозрачности лицо. Несколько запачканное кровью одеяло явно согревало ее плохо, потому девушка зябко передернула плечами и хрипловато спросила:

– Почему так холодно?

Герцог потрясенно смотрел на это рыжее недоразумение и все еще не мог понять и поверить, что это его жена. Его молодая супруга из касты Неприкасаемых.

Но пожалуй больше, чем новообретенная жена, его поразила сдержанная и ледяная дама – миледи Ламмерс. Она тихо, без единого звука, сползла на пол и лежала сейчас закатив глаза, с лицом таким же белым, как у собственной дочери. Муж ее и сын смотрели внимательно и растерянно, ничего не предпринимая, а его величество Лоренцо Четвертый, встретившись взглядом с Роджером, неловко пожал плечами и отвел взор.

– Нет, Агаша… К тебе решительно нельзя приходить, а то все мои диеты летят к черту, – Катерина, слабо отдуваясь, облизывала пальцы после очередной булочки и умильно посматривала на золотистые румяные слойки.

Ее собеседница, молодая женщина лет тридцати трех-тридцати пяти, засмеялась, весело ответив:

– При твоей худобе, дорогая, пара лишних плюшек только в полюс. Ну, что ты решила? Едем на ярмарку?

Подруги собирались посетить ярмарку мастеров, для которой недавно выстроили на окраине города новый павильон. По дороге, уверенно крутя руль, Катерина продолжала давнишний разговор:

– И все же, Агаша, я совершенно не понимаю, что тебя туда так тянет. Ты взрослая, успешная женщина, давным-давно состоялась как бизнес-леди. Пора тебе уже понять, что весь этот хенд-мейд – совсем не твое. Сколько раз ты пробовала всякое-разное? И шитье, и кружева плести, и роспись всякую. Да, не получается у тебя вязать и лепить, ну и что?! Зато ты прекрасно умеешь зарабатывать деньги! Но нет же, тебя прямо тянет потравить себе душу этими безделушками. Ну ладно украшения: их ты хоть носишь иногда. А все эти скатерти и полотенчики, валяные игрушки и дорогущие куклы… Какой смысл в этом собирательстве?

– Отстань, Катюша, – несколько досадливо отмахнулась от нее Агния. - Мне просто нравится все это видеть и трогать. Эх, не дала мне судьба прямые руки! – шутливо вздохнула она. – Я искренне завидую тем, кто умеет это делать. Ты просто не понимаешь, сколько мастерства и таланта люди вкладывают в какую-нибудь крошечную игрушку.

– Ладно, ладно, не заводись, – добродушно ответила подруга. – В конце концов, у каждой из нас свои тараканы.

– Вот! Я же не клюю тебя за вечные диеты, – улыбнулась Агния.

Этот разговор возникал у них периодически, каждый раз заканчиваясь одним и тем же: подруги признавали друг за другом право на непонятные другой прихоти. Существовала даже ритуальная фраза, которую одна из них обязательно произносила в самом конце привычного спора, без разницы, кто именно. В этот раз Агния чувствовала, что говорить о любви – её очередь. Некоторое время в машине царило молчание, а потом Катерина сдержанно сказала:

– И все-таки я совершенно тебя не понимаю…

– Меня не надо понимать, надо просто любить!

После этого женщины легко рассмеялись и перешли к делам более насущным:

– Как новая точка?

– Как обычно: неплохо, но могла бы и лучше – равнодушно пожала плечами Агния. – Ты знаешь, после третьей открытой все остальное идет как-то по накатанной. Реклама в местных СМИ, реклама во «В Контакте» и «Одноклассниках», пара баннеров в том районе, где открываемся. А дальше, – она легко пожала плечами и усмехнулась, – булочки сами за себя говорят.

– У тебя, Агаша, прямо талант к бизнесу! Кто бы мог подумать, когда ты эту халабуду в наследство получила, что ты машинерию кухонную всю поменяешь, ремонт там шикарный со временем сделаешь и рецепты найдешь такие, что пальчики оближешь.

– Тут, Катя, главное - не рецепты. Это мне повезло, что я Валентину Петровну уговорила вернуться. Вот она – технолог от Бога. Потому я ей и долю выделила.

– Может, и от Бога, а только не она родительскую квартиру продала, чтобы этот цех пекарский снова жить начал. Не она на складе за ширмой на койке спала, не она кредиты брала. Это сейчас ты вся в шоколаде, а тогда, пятнадцать лет назад, за такие долги и закопать могли, – Катерина зябко передернула плечами, еще минуту посидела и сообщила: - Ну, вылезай, Агаша, приехали…

Катерина была старой и верной боевой подругой, с которой съеден не один пуд соли, и потому только ей разрешалось заменять строгое имя Агния на мягкое и беспомощное – Агаша. И, хотя обе прекрасно знали, что имя Агаша – производное от Агаты, это была их маленькая общая игра, идущая еще со времен школы. Катерина упорно говорила говорила “Агаша”, получая взамен такое же мягкое “Катюша”. Для всех остальных существовали только Катерина Дмитриевна и Агния Александровна.

Некоторое время подруги с удовольствием бродили по небольшим отделам, перебирая и трогая сотни разнообразных изделий: от кружевных салфеток до удивительного изящества серебряных украшений. Наткнулись на любопытный лоток с модной ныне гальванопластикой. Даже Катерина не удержалась и приобрела кулон в виде потемневшего медного листа клена с прозрачной капелькой росы из горного хрусталя.

Ближе к выходу нашелся отдел с камнями. Только часть из них была оформлена как кулоны или оригинальные крупные перстни. В основном дедок торговал небольшими друзами кристаллов, маленькими и средней величины роскошными жеодами, слэбами из агата, малахита и каких-то других, совершенно неизвестных Катерине камней.

Природа позаботилась о том, чтобы оторвать взгляд от ее работ было сложно. В ярком освещении прозрачные и полупрозрачные друзы просто требовали, чтобы их взяли в руки и потрогали. Аметистовая жеода редкой красоты с кучей(россыпью) таинственно мерцающих внутри кристаллов уводила мысли куда-то в сказку, в те самые места, где над златом чахнет Кощей. Время летело незаметно…

– А это что? – Агата несколько неуверенно вертела в руках невзрачный черный камень, который не обладал ни яркостью, ни красотой своих соседей по прилавку.

– А это, барышня, черный турмалин, – охотно пояснил старичок продавец. – Его в народе еще ведьминым камнем называют. Говорят, от радиации защищает, от негативных мыслей и внутренних конфликтов.