Кукловод (СИ) - Майерс Александр - Страница 15

— Я тоже так считаю. Когда вы сможете всё сделать?

— Вы имеете в виду, отправить тело в Москву? Постараемся как можно быстрее. Сами понимаете, и у нас, и у врачей дел по горло. После войны родов тоже есть чем заняться.

— Конечно, я понимаю. У вас очень много работы. Сообщите, как только станет что-нибудь известно. И не распространяйте информацию, это может быть чревато. Благодарность вам передадут, — говорю я.

— Хорошо, ваше сиятельство, спасибо, — отвечает спасатель.

Я вешаю трубку и качаю головой, не глядя на маму.

— Пока ничего.

Анна, вздохнув, опускает голову. Дедушка подозрительно смотрит на меня, но ничего не говорит.

— Тогда я, пожалуй, пойду. Не буду мешать вам заниматься делами, — тихо произносит мама и начинает вставать.

— Подожди, — говорю я. — Нам надо кое-что обсудить.

Достаю из внутреннего кармана белый конверт и говорю:

— Это письмо, которое передал нам с тобой князь Черепов. Я хочу, чтобы мы его прочитали.

— При мне? — спрашивает князь.

— У меня нет от вас секретов, ваше сиятельство. Там может быть ценная информация.

— Если там будет что-то важное, ты ведь наверняка мне расскажешь. Но ты сам сказал, это письмо для вас. Меня оно не касается, — слегка сведя брови, говорит Григорий Михайлович. Немного помедлив, он добавляет: — Дела делами, но это личное.

— Вы правы. Тогда я пойду провожу маму до комнаты, — говорю я, убирая конверт.

Князь молча кивает и включает компьютер и углубляется в чтение каких-то документов. Я беру маму за руку, и мы выходим из кабинета. Молча идём по коридорам, пока не добираемся до спальни. Анна смотрит в пол и выглядит так, будто её вовсе не волнует, куда и зачем мы идём.

Украдкой поглядываю на неё и не знаю, как смогу сообщить ей страшные новости. Я и сам ещё не до конца осознал эту мысль. Но чем дольше я скрываю, тем будет хуже. Ведь рано или поздно она узнает и поймёт, что я обманывал её.

Я скажу, но не сейчас. Нельзя забывать, что мама беременна. Пусть она мысленно подготовится к удару. Ведь она и сама понимает, что чем дольше мы ждём, тем меньше надежды в любом случае.

— Что в этом письме? — спрашивает мама, когда мы заходим в комнату.

— Сам не знаю, — отвечаю я, закрывая дверь. — Сейчас прочитаем.

Мы садимся рядом на диван. Я открываю письмо и вижу, что оно написано от руки — почему-то я такого не ожидал. Думал, что секретарь или кто-то ещё напечатал слова князя. Впрочем, разумно — он не хотел никому доверять ни наш общий секрет, ни эти слова.

Почерк кривой и слабый, будто писал ребёнок. Выглядит так, будто Альберт Олегович писал это из последних сил.

Я начинаю читать вслух:

'Александр и Анна!

Я сожалею. О том, что мы так и не узнали друг друга. Мы были врагами, хотя могли бы стать семьёй. Всё, что случилось — это чудовищная ошибка, смешанная с чьим-то злым умыслом.

Анна, я был бы счастлив назвать тебя дочерью.

Александр, таким внуком я бы гордился. И горжусь.

Также передайте князю Грозину, что я никогда не видел в нём врага. Да, мы воевали. Но это была не наша война. Я говорил ему это, но он мне не поверил. Может быть, теперь он прислушается к моему голосу из могилы.

Я мог бы написать ещё много, но у меня мало времени, поэтому хочу сказать то, что действительно важно.

Уверен, Анна, ты знаешь, по какой причине Сергей был вынужден жениться на Виктории. Но я докопался до правды. Всё было ложью. Когда Вика якобы забеременела от Сергея, она находилась в Европе. Доказательства лежат в кейсе.

Я не стал расторгать их брак по разным причинам. Но если бы я знал, к чему мы в итоге придём — сделал бы это не задумываясь.

Простите меня.

Александр, я верю в тебя.

Твой дед, князь Ч.'

Когда откладываю письмо, несколько мгновений не могу вдохнуть. Сердце колотится так, будто я пробежал марафон. Сложно оставаться спокойным, когда чувствуешь столько сожаления в словах умирающего.

Что я испытываю в ответ, кроме сочувствия? Решительность. Готовность исполнить данное Альберту Олеговичу слово и защитить его род.

«Наш род», — думаю я и даже вздрагиваю. Впервые подумал о роде Череповых как о «нашем».

«Нашем с кем? С покойниками?» — мрачно усмехается внутренний голос.

Да уж, кроме Галины и её детей, никого в роду не осталось… Ну, не считая дальних родственников. Надеюсь, никто не вытащит их из глубинки в надежде заявить их право на титул.

А то это вполне рабочая практика — посадить во главе того, кто имеет право, и сделать его марионеткой.

— Грустные слова, — произносит мама. — Но мне приятно было слышать первую часть. Что насчёт Вики… Я и так всегда это знала.

— Но теперь у нас есть доказательства. Мы сможем окончательно закрыть вопрос с её правом на титул и наследство Череповых, — говорю я.

— Ты, как всегда, о делах, — качает головой мама.

— Не подумай, я тоже растроган. Просто не показываю, — убирая письмо в конверт, говорю я.

— А почему? До аварии ты гораздо чаще проявлял эмоции.

— Я стал другим, мама. Но по-прежнему люблю тебя, — говорю я и наклоняюсь, чтобы поцеловать её в лоб.

Провожу с ней какое-то время, а потом направляюсь в кабинет дедушки. Дворецкий останавливает меня по дороге и говорит:

— Его сиятельство уехал в башню Династии.

— Так поздно? — я смотрю на часы.

— Срочное собрание руководителей. Он сказал, что вернётся ночью.

— Тогда передайте моему водителю, чтобы готовил машину. Мне тоже нужно съездить в город.

— Конечно, господин наследник, — кланяется дворецкий и уходит.

Через несколько минут я уже спускаюсь и сажусь в автомобиль.

— Куда едем, ваше благородие? — спрашивает Матвей. Из моих гвардейцев только он остался со мной.

— На базу. Надо повидаться с Виктором и остальными. Заедем по дороге в торговый ряд, надо закупиться.

— Принято, едем! — Матвей плавно поворачивает руль и жмёт на газ.

В торговых рядах я покупаю мясо и напитки на всех своих бойцов. Сегодня у них нет потерь, и они почти без помощи череповских бойцов разгромили мятежников. Есть что отпраздновать.

На базе царит оживление, люди за работой — чистят оружие после боя, ремонтируют машины и укрепляют территорию, хотя здесь уже и так целая крепость. Вик с офицерами внутри, проводят разбор полётов.

— Смирно! — приказывает Виктор, заметив меня. — Здравия желаем, ваше сиятельство.

— Вольно. Соберите всех людей, я хочу произнести речь.

— Так точно.

Когда весь состав гвардии и большая часть охранников из Вольги собираются в ангаре, я встаю перед ними и произношу короткую речь:

— Бойцы! Спасибо за проведённую сегодня операцию. Мы были вынуждены вмешаться в дела чужого рода, потому что это было в наших интересах. Не думайте, что вы стали наёмниками или выполняли незаконный приказ. Вы сработали как настоящие профессионалы и малой кровью остановили мятеж. Примите благодарность от меня лично и от всего рода Грозиных. Сегодня вечером отдыхайте, но завтра снова за работу. Расслабляться пока что рано.

Уже очень скоро на базе царит не рабочее, а радостное оживление. Атмосфера моментально меняется, и я тоже позволяю себе немного отдохнуть: поболтать с офицерами и съесть порцию шашлыка.

Затем я отзываю Виктора в сторону и спрашиваю:

— Есть что доложить?

— Ещё как есть. Ждал, когда ты спросишь, — усмехается Вик. — Я узнал, кто подбил корпоративных солдат на мятеж.

— И кто?

— Здесь всё просто, это был один из офицеров. Но гораздо интереснее другое — перед тем, как мы ворвались к ним в комнату, его пристрелил другой офицер.

— Этот другой выжил?

— Нет. Мы в бою не сразу сообразили, что он убил своего. Думаешь, они оба работали на этого кукловода?

— Очень может быть. Тот, кого устранили, знал больше, поэтому и получил пулю от своего же. Выходит, что кукловод раскинул свои ниточки не только внутри Династии, но и внутри корпорации Череповых тоже… — задумчиво говорю я.