Кукловод (СИ) - Майерс Александр - Страница 13

Одним словом, я просто не имею права объявить себя князем Череповым. Слишком много рисков.

Объяснять всё это Владимиру долго, да и вряд ли он меня поймёт. Ослеплённый верностью к покойному князю, он видит только один вариант решения проблемы. И упускает сотни других.

Поэтому я просто качаю головой и говорю:

— Нет. Я не могу так поступить по многим причинам.

— Александр, умоляю…

— Нет, — прерываю я. — Послушайте, князь Грозин тоже против того, чтобы Жаров обвинил войну вашему роду. Он сделает всё, чтобы этого не допустить. Будьте уверены, ни один снаряд не упадёт на поместье Череповых.

— Осталось семь минут. Судя по новостям, войска Жаровых уже готовы напасть. Вы уверены, что князь Грозин успеет что-нибудь сделать?

— Уверен.

Я смотрю через окно на своих гвардейцев, оцепивших территорию кафе, и убеждаюсь, что всё в порядке.

— Давайте посидим здесь эти семь минут, — говорю я. — И посмотрим, чем всё закончится.

Поместье Грозиных. В то же время.

— Ваше сиятельство, передовые отряды гвардии Жаровых достигли границ владений Череповых, — докладывает Григорию начальник разведки. — Князь Жаров повторил свой ультиматум. Осталось пять минут, после этого они наверняка пойдут в атаку. Вассалы обоих родов также готовы начать боевые действия.

— Понятно, — устало отвечает князь Грозин.

— Какие будут приказы?

— Продолжайте следить за обстановкой. Передай Ромэну приказ от моего имени — обеспечить безопасность башни Династии.

— Так точно, — начальник разведки кланяется и выходит из кабинета.

Когда Александр покинул поместье по каким-то своим делам, Григорий Михайлович переместился из малого каминного зала в свой кабинет на третьем этаже. Здесь ему всегда лучше думалось. За этим дубовым столом было принято много важных решений, в том числе — решение провести семейный совет и проголосовать за принятие Александра и Анны в род.

Кто бы мог подумать, что всё это приведёт к лавине таких последствий. И кто бы мог подумать, что Александр — сын Черепова…

У князя до сих пор не укладывается это в голове. Его внук, его наследник — бастард враждебного рода! Того рода, с которым Грозины враждуют уже много поколений и не раз воевали. Того рода, из-за которого погибла Светлана…

Хоть Александр и утверждает, что это не так, и даже обещает доказать — Григорию тяжело принять подобное. Он всю жизнь винил Череповых в смерти жены, и эта ненависть в какой-то мере помогала ему жить и работать.

Он открывает запертый на ключ ящик и достаёт оттуда фотографию в деревянной рамке. Там вся их семья — ещё довольно молодые Григорий и Светлана, юный, тощий как жердь Юрий, маленький Виталик и совсем ещё малышка Аня на руках у матери. Они все улыбаются.

Одна из многих семейных фотографий, но единственная, где они выглядят по-настоящему счастливыми. Хотя почему «выглядят»? Они и правда были счастливы в тот день. Все вместе.

Через два года после того, как был сделан этот снимок, Светы не стало. И семейное счастье, которого и без того было немного, окончательно исчезло из жизни князя.

Что, если Александр прав, и Череповы здесь ни при чём? Возможно ли, что ту войну тридцать лет назад князь Грозин развязал напрасно?

И возможно ли что всё это было делом рук Ильи Жарова? Может ли он быть тем кукловодом, о котором так упорно твердит Александр?

Нет никаких доказательств, но… Григорий прекрасно знает, что Илья когда-то тоже был влюблён в Светлану. Несмотря на то что был намного младше её.

Но главное даже не это, а то, что именно после той давней войны Жаров стал акционером Династии, и его собственная корпорация быстро пошла вверх. Князь Грозин тогда искал инвестиции, чтобы как можно быстрее восстановиться после войны. Илья был первым, кто предложил ему свои деньги взамен на долю в Династии.

Неужели это всё было спланировано?

Никаких подтверждений нет. Однако полностью исключать такую вероятность нельзя. По крайней мере сейчас всё выглядит именно так, будто всё это уже много лет как исполнение коварного плана Жарова.

Но зачем тогда он ждал тридцать лет, почему не продолжил действовать тогда, когда и Грозины, и Череповы были ослаблены войной? В чём смысл, почему он снова взялся за дело именно сейчас?

Как всё запутано, чёрт возьми…

Князь Грозин убирает фотографию обратно в ящик и запирает его на ключ. В любом случае Жарову нельзя позволить уничтожить Череповых. Здесь Александр на сто процентов прав. Кто бы ни оказался в итоге кукловодом, он стремится разгромить оба рода — и Череповых, и Грозиных. Если у него получится победить один, то все силы он бросит на второй.

Нельзя этого допустить. Даже учитывая, что придётся помогать тем, кого князь всю жизнь считает кровными врагами.

Григорий смотрит на наручные часы. Осталось две минуты до того, как Жаров прикажет открыть огонь.

Князь берёт телефон и набирает номер Ильи. Встав, он подходит к окну и смотрит в него, ожидая ответа. На улице медленно падает крупный снег. Спокойное, умиротворяющее зрелище, если не брать в расчёт тёмные тучи на горизонте. Похоже, скоро будет буря.

— Да, — раздаётся недовольный голос Жарова.

— Послушай меня внимательно, Илюша. Предельно внимательно.

— Ты уверен, что можешь разговаривать со мной в таком тоне? — с угрозой в голосе спрашивает Илья.

— Выслушай меня и не вздумай перебить ещё раз, — тоном, не терпящим возражений говорит князь Грозин. — Мы оба знаем, что война — плохое решение, особенно в текущей ситуации. Ты ничего не добьёшься, кроме того, что убьёшь множество невинных людей и нанесёшь ущерб многим родам, в том числе и моему. Ты это понимаешь?

— Понимаю. Я уже сказал, что никому не позволю держать мою сестру в плену! — рычит Илья.

— Её освободят через какое-то время. Обвинение в убийстве князя Черепова больше не прозвучит. Что касается попытки узурпации — этот вопрос мы также урегулируем. Или же ты сам намерен получить власть в чужом клане?

— Я намерен освободить сестру. А она получит то, что её по праву.

— У неё нет прав на наследие Череповых, — твёрдо отвечает Григорий. — Ты сам это прекрасно знаешь. Я не допущу, чтобы ты объявил несправедливую войну, и готов на многое для этого. Скажи, не по твоей ли указке Герман Старцев объявил моему внуку войну в прошлом году?

Жаров отвечает не сразу. А когда отвечает, его голос звучит уже гораздо осторожнее, чем до этого:

— При чём здесь твой внук и Старцев? Я с ним никак не связан.

— Мне прекрасно известно, что он бастард твоего отца. Видишь ли, его действия вполне можно расценить как угрозу моему роду. Да, он уже поплатился за свою глупость, но кто сказал, что я не захочу отомстить тому, кто ему помогал? А перед смертью Герман сознался, что его поддерживала Виктория.

— Ты не сможешь доказать, — с гневной дрожью в голосе говорит Жаров.

— Ты сомневаешься, что у меня хватит влияния для этого? — хмурясь, спрашивает Григорий. — Слов моего наследника будет достаточно. Если ты не хочешь поссориться со мной, Илья, лучше отмени свой ультиматум и отведи войска. Вику отпустят, но позже. И она всё равно попадёт под суд, хочешь ты этого или нет. Тебе решать, сколько обвинений ей предъявят, и кто это сделает. Ну, что скажешь?

Недалеко от поместья Грозиных. Придорожное кафе Ландыш.

— Время вышло пять минут назад. Но война, похоже, так и не началась, — говорю я, взглянув на часы.

— Может быть, они прямо сейчас заряжают пушки и просто не успели дать первый залп, — бурчит Владимир, почёсывая свою клочковатую бороду.

— А может быть, я оказался прав, и князь Грозин сумел заставить Жарова отступить. Или кто-то ещё постарался.

— Очень надеюсь, ваше сиятельство…

Когда звонит мой телефон, я отвечаю в ту же секунду.

— Да?

— Александр, это я, — говорит Виктор.