Путь Трибунала (СИ) - Мантикор Артемис - Страница 21

Я выныриваю перед следующим. Он успел среагировать, но паровой взрыв разнёс оружие у него в руках.

Вся вода вокруг была едина со мной, а я — видел через неё всё поле боя. Оставалось лишь насыщать нужное место паром и маной и подрывать.

Вскоре четвёрка была обезврежена.

Сражение с самим местным боссом заняло времени ещё меньше. Я вышел перед ним из портала лишь для того, чтобы увидеть как сконцентрированная внутри него влага паровым взрывом разнесёт его тело на мелкие вываренные ошмётки.

Налетевший ветер растрепал белую шерсть и вишнёвую мантию инквизитора.

Я стоял на кровавом пятне, которым некогда был многорукий мутант.

Вот же мразь… почему он умер так быстро?

Нужно было воззвать к пустоте. Вдруг их остатков интеллекта хватило бы на жертву проклятой стихии?

— Я дам тебе силу бороться и с ними. За отчаяньем скрыты и другие аспекты… хочешь стать одним из них?

— Заткнись, — повторил я голосу в голове.

— Хочешь касаться своих врагов энтропией? Развеивать материю в прах? А может, хочешь стать первым, кто коснётся антиматерии? Обращать деволюцией врагов в неразумных тварей?

— В задницу их себе засунь! Я — маг воды!

Каждый шаг давался с трудом. Голоса слышались всё громче. Пылающие пустотной одержимостью глаза пытались найти вокруг хоть какие-то признаки жизни. И наткнулись на Искролапу. Мантикора тоже принимала участие в бою.

Сжал зубы ещё сильнее.

Я никогда не причиню этому существу вреда. Никогда. Что бы там не кричали голоса.

Каждый шаг давался с трудом, а голова работала едва ли не в четверть силы. Потому даже простая мысль активировать флагерий до меня дошла не сразу.

Ману я и так почти всю растратил на бой, и теперь потеря остатков уже не ощущалась так критично. Спасибо мутантам, что позволили сбросить часть накопившейся агрессии.

Убито зомби: 114

Убито некроморфов: 61

Убито высших мортусов: 20

Убито умертвий: 7

Ого. Разве их было столько?

Посмотрел на окровавленные руки. От останков зомби меня очищала вода, так что не смотря ни на что, я оставался чистым. Кровь была моей. Похоже, побочка от флагерия.

В голове прояснилось далеко не сразу. Сперва несколько секунд не было вообще ничего, кроме слабости и головокружения от списания всей маны. Затем с запоздангием по всему телу открылись раны. Я понял, что кровь течёт из глаз, носа, ушей… жуткое зрелище, должно быть.

Стело дерьмово. Весьма дерьмово, я бы сказал. Но — физически. В голове прояснилось. Не знаю, что конкретно делал флагерий — эффект был неприятным и по своей воле использовать навык было сущим мазохизмом. Однако это работало.

Искролапа потёрлась о ногу и преданно заглянула в глаза.

— Я никогда не подниму руку на своих, даже если это будет означать мою собственную смерть и безумие, — сказал я это больше себе чем ей. — Предательство самый мерзкий из грехов.

Опираясь на Искру, я дошёл до дерева и буквально свалился под ним, прижавшись спиной к серому стволу.

Серому…

Способность здраво мыслить постепенно возвращалась и возвращала меня в реальность. Мрак отступил. Я ощутил почти спокойствие. Серое дерево — это ведь та порода, которую я встретил в храме Нефтис. В самом начале своего бесконечно долгого пути длиной в жизнь.

Искролапа на миг скрылась из виду, чтобы вернуться спустя минуту с серой палкой в руках. Посох выглядел сломленным, полным выщерблен, сколов и трещин, будто был готов рассыпаться в руках. Как и кристалл в навершии — фосфофиллит почти раскрошился в пыль.

Однако всё это ничего не значит для этого артефакта.

— Неф, чисто из любопытства, а по какому принципу он меняется? — спросил я у пустоты.

По серой палке у меня в руках прошлись бирюзовые, слабо подсвеченные линии.

— Адаптируется под настроение владельца, — отозвалась богиня.

— И где твой осколок?

— Повесь амулет на дерево, — попросила Нефтис.

Что я и сделал. Камень тускло засветился бирюзой, как и посох. Затем оба фосфофиллита начали медленно мерцать в такт сердцебиению. Я положил руку на сердце и понял, что оно у меня сильно замедлилось. Наверное, я давно уже не чувствовал себя так спокойно.

Почти катарсис. Жаль, что это всё ненадолго.

— Откуда здесь древо покоя?

— Я… не знаю, — растерянно ответила она.

— Мог ли его сюда закинуть Харо или кто-то ещё?

— Не знаю…

— Филин говорилиа, здесь нет никаких богов. Этот сервер — просто зомбач. С радиацией, мутантами и всем таким. Вообще другой сеттинг.

На это Нефтис ничего не ответила. Расколотое божество сливалось с деревом. По всей изувеченной коре потянулись бирюзовые линии. Я почувствовал, нет, ощутил всем телом, как начал меняться мир вокруг.

Сраду даже не понял, что именно она делает, но затем вспомнил, как сам много раз посвящал водоёмы Дафне. Сейчас происходило нечто подобное, только основную работу делала сама Нефтис. Моего вмешательства не требовалось.

Посох тоже засиял и начал менять очертания. В землю упёрлись появившиеся из него корни, а от бирюзового камня к дереву потянулись бирюзовые же силовые линии. Изогнутые, будто те же коренья.

Это длилось наверное, минут пять-десять, после чего вдруг прогремело сразу несколько «взрывов». С громким звуком, будто проваливается каменный пол, по всему дереву одновременно из коры вырвались средоточия бирюзовых кристаллов.

Волна изменений прокатилась по древу выше. Там, где была обломана кора и древо было мертво, постепенно начала проявляться жизнь. Чахлые остатки пожжёных больных листьев обрели новую силу, а на мёртвом участке стали вырастать новые. Светящиеся бирюзой.

Сгущался вечер, потому древо было отчётливо видно, и вскоре именно оно стало основным источником света вокруг.

Затем к нам вывалилось несколько запоздавших за товарищами зомбаков во главе с мутантом. Они решительно направились к древу, но по пути сначала один, затем другой, начали останавливаться и замирать, глядя перед собой.

— Работает, — заметил я с усталой улыбкой.

Я свалился у корней дерева, и сверху тут же оказалась Искра, шершавым языком вылизывая лицо.

Улыбка стала чуть шире.

Но где-то вдалеке уже начала скалиться неназываемая тварь. Я начал ощущать тревогу. Пока ещё самую малость, и совсем не влияющую на мышление. Но… первый звоночек, как говорится. Ненадолго же хватает этого навыка. А ещё раз его уже не кастуешь — маны нет…

— Здесь действительно есть… мой отпечаток. Этому дереву не место здесь.

— Значит, завезли извне…

— Подойди, мой жрец. Станет легче.

Я с трудом встал. Искра выпустила меня из лап и села рядом, обернув хвостом лапы. Потрепал боевого товарища по пушистой голове и коснулся древа. То выгнулось и начало оплетать меня свежими побегами серых ветвей. Затем — медленно поднимать меня вверх.

Ствол вдруг треснул, и из трещины полился насыщенный светло-бирюзовый свет. Ветви поднесли меня вровень с ним, так что я смог заглянуть внутрь и понял, что светится камень.

— Всё дерево — это осколок? — удивился я. — Настолько большой?

— Большой, но не настолько, — мягко сказала она. Сейчас сам всё поймёшь.

Ветви понесли меня ближе к разлому. Голова закружилась и цвета вокруг начали искажаться. Свет становился ещё ярче, а всё остальное — наоборот, неестественно тускнело на фоне бирюзовых огней.

А затем — вспышка.

…

— Сестра… зачем ты делаешь это? Им же… ох… за что? Они ведь доверили тебе свои жизни?

— Мне интересно.

— Интересно? Им же больно! Они доверили тебе свои жизни. Разве ты не бог?

— Бог, — охотно ответила ослепительной красоты девушка, до боли напоминавшая Ласку.

Образы проступили с запозданием, но вскоре я смог разглядеть залитое солнечным светом поле, полное трупов.

— Ты должна защищать своих верующих… Я… Мы вместе попросим маму их вернуть.

Нефтис здесь выглядела тоже иначе. Без вечной печати скорби, без гримассы боли завязанных глаз, с которыми её везде изображали позднее. Правильные черты лица, чистые светло-бирюзовые глаза, напоминающие фосфофиллит. Волосы были заметно длиннее. Угольно-чёрные, как и у всех навов. Бледная, почти белая кожа.