Пропавший дар (СИ) - Рудин Алекс - Страница 21

Передо мной, словно по волшебству появилось блюдце с крохотным кремовым пирожным.

— Комплимент от заведения, — улыбнулся Набиль.

— Ого! — удивился я. — Раньше вы подавали только кофе.

— Все меняется, Александр Васильевич.

Пирожное растаяло на языке, оставив привкус меда, и я довольно улыбнулся.

— Спасибо, Набиль!

Допил кофе, поставил чашку на блюдце и взглянул на часы. Пора выезжать на встречу с Зотовым.

Воронцовский госпиталь находился на Правом берегу. На деньги рода мой дед восстановил заброшенную загородную резиденцию одного из мятежных родов и отдал ее в распоряжение целителей. Со временем главное здание обросло флигелями, корпусами и пристройками.

Столица тоже выросла, и теперь госпиталь с прилегающим парком окружали тихие жилые кварталы. Здесь, подальше от неумолкающего шума центральных улиц, селились разбогатевшие купцы и отставные чиновники. Жили просторно, дома стояли в окружении садов.

Была даже своя площадь с торговыми заведениями и непременным трактиром. Трактир гордо именовался «Долгожданная радость».

Я вспомнил, что об этом трактире мне рассказывал эксперт Тайной службы Леонид Францевич Щедрин — великий знаток не только магических происшествий, но и местечек, где можно вкусно поесть.

«Долгожданную Радость» открыл один из бывших поваров императорского двора. Повар вышел на пенсию и поселился на Правом берегу. Трактир он держал не для заработка, а для души и готовил в нем только сам, никому другому не доверяя.

Вот только желание готовить находило на повара нечасто, поэтому большую часть времени трактир был закрыт. Зато если уж открывался — эта новость мгновенно облетала всех столичных гурманов, и они стремились в «Долгожданную Радость» как бабочки на огонь магической лампы.

Дело в том, что бывший императорский повар готовил исключительно кулинарные шедевры, которые изобретал сам, и с радостью угощал ими постоянных и даже случайных посетителей.

Сейчас на дверях трактира висел внушительный замок.

Я остановил извозчика рядом с открытыми воротами Воронцовского госпиталя. Полковник Зотов уже поджидал меня, нетерпеливо прохаживаясь возле своего мобиля.

— Добрый день, господин тайновидец! — отрывисто сказал он, хмурясь каким-то своим мыслям.

Глаза Никиты Михайловича покраснели, под глазами набрякли мешки — видно, начальник Тайной службы так и не сомкнул глаз.

— У вас что-то случилось? — спросил я.

— Случилось, — поморщился Зотов. — Времени совсем нет. Идемте, расскажу по дороге.

И первым зашагал по дорожке госпитального парка.

— Помните банкира Трегубова? — спросил он через плечо.

— Конечно, — удивленно кивнул я. — Тот самый банкир, который пытался обмануть графа Толубеева.

— Мы арестовали его и посадили в камеру. А сегодня ночью он умер.

— Болезнь или несчастный случай? — спросил я.

— Если бы, — скривился Зотов. — Его убили прямо в моем кабинете.

Банкир Трегубов убит прямо в кабинете начальника Тайной службы?

Ничего себе новости!

Неудивительно, что Зотов всю ночь не спал.

— Расскажете, как все произошло? — спросил я. — Или это служебная тайна?

— Да какая там тайна! — Никита Михайлович раздраженно взмахнул рукой и зацепил елку, которая росла совсем рядом с дорожкой.

Елка укоризненно покачала колючей веткой, словно грозя Зотову.

— Мои подчиненные отвезли Трегубова в управление и посадили в камеру. Естественно, одного. Да у нас и не так много заключенных, преступления с использованием запрещенной магии происходят редко. Это полиция зашивается.

— Наслышан, — кивнул я. — Миша Кожемяко частенько жалуется, что ему приходится ночевать на работе.

— Вот-вот, — кивнул Зотов. — Ребята сказали, что банкир сидел тихо как мышь. Не возмущался, не требовал адвоката. Это показалось им странным.

— Почему? — удивился я. — Мы ведь взяли его прямо на месте преступления. Да он еще и перепугался, когда сам чуть не превратился в крысу.

— Неважно, — хмыкнул Зотов. — У таких ушлых ребят, как банкир, испуг проходит очень быстро. А желание избежать каторги остается. И тут они начинают юлить изо всех сил. Но Трегубов, как я уже сказал, сидел тихо. Ребята по моему приказу его не трогали, я в управление тоже не торопился.

— Почему? Вам не хотелось скорее узнать все подробности?

Зотов насмешливо покачал головой.

— Потому, господин тайновидец, что преступника надо допрашивать или сразу, пока он ошарашен поимкой, или как следует помариновать в камере. Чем дольше человек остается наедине со своими страхами, тем труднее ему отпираться. Это я вам говорю как опытный следователь.

— Учту, — улыбнулся я.

— Так что я не спеша закончил осмотр в доме графа Толубеева, разобрался с другими делами, а к ночи вернулся в управление. Дежурный доложил, что Трегубов заснул с полчаса назад. Я приказал разбудить его и привести на допрос, потому что…

— Сонный человек хуже соображает и не так ловко врет, — с улыбкой закончил я.

— Вот именно, — кивнул Зотов. — Но Трегубов меня удивил. Прямо с порога он заявил, что берет всю вину на себя. Сказал, что готов признаться и подпишет любые бумаги. Такое желание сотрудничать показалось мне подозрительным.

— И вы решили, что у Трегубова есть сообщник, которого он пытается выгородить.

— Да, — удивленно ответил Зотов. — Именно так я и решил. И прямо спросил банкира, кого он покрывает. Трегубов это отрицал, но я-то видел, что он врет. И решил на него надавить.

— Как? — с любопытством спросил я.

— Очень просто, — усмехнулся Зотов. — Сказал, что если он выдаст сообщника, то суд смягчит ему наказание. А если откажется, завтра его допросит высокоранговый менталист и все узнает. Но признанием это считаться не будет, и банкир получит по полной.

— И Трегубов поверил? — удивился я. — Насколько я знаю, допросы с применением магии в Империи запрещены.

Зотов без улыбки посмотрел на меня.

— Не всегда, — негромко сказал он. — В особых случаях Тайная служба вправе применять любые методы. Суд такие доказательства не примет, но для дальнейшего расследования они очень полезны. Да и не каждое дело доходит до суда.

От его слов повеяло холодом.

— Но Трегубов вам не поверил? — спросил я.

— Поверил, в том-то и дело, — вздохнул Зотов. — Перепугался до смерти. Лицо почернело, он захрипел. Я даже ничего не успел сделать, а банкир буквально рассыпался в прах. Осталась только грязь вокруг стула. Эксперт ее метелкой в совок собирал.

— Ничего себе! — изумился я. — И что это было?

— Какое-то мощное проклятие, — раздраженно сказал Зотов. — Сообщник банкира очень не хотел, чтобы Трегубов проговорился.

— Судя по вашим словам, Трегубов знал о проклятии, — предположил я. — Значит, он выгораживал не просто сообщника, а главаря. Человека, который и затеял всю махинацию с оборотными деньгами. Банкир был просто исполнителем.

— Вы так думаете? — нахмурился Зотов.

— Это очень вероятно, — кивнул я. — Думаю, вам нужно внимательно проверить Уральский банк. Вряд ли там отыщется след, но небольшой шанс есть. Ведь похищенные деньги Трегубов проводил через свой банк. Куда-то они должны были утекать.

— Это верно, — согласился Зотов. — Казначейство уже занимается банком, но я подключу к ним своих помощников. Александр Васильевич, вы можете предложить что-то еще?

— Еще я бы подробно ознакомился с биографией Трегубова, — сказал я. — Не верится мне, что Свирель Преображения досталась ему от деда.

— Согласен, — кивнул Зотов.

Он прикрыл глаза, мысленно отдавая кому-то короткое распоряжение. Потом снова без улыбки посмотрел на меня.

— Я рассказал вам о смерти Трегубова не только для того, чтобы получить ваш совет. Возможно, вы теперь тоже под ударом, Александр Васильевич. Ведь это вы поймали Трегубова.

— Ну, и что? — усмехнулся я. — Самое умное, что может сейчас сделать сообщник Трегубова — это сбежать из столицы и исчезнуть вместе с деньгами. Любой нормальный преступник на его месте поступил бы именно так.