Точка Бифуркации XI (СИ) - Смит Дейлор - Страница 31

Император замер, его дыхание стало глубоким, гнев с трудом сдерживался, чтобы не выплеснуться наружу. Монарх провёл ладонью по подбородку, обдумывая ответ и унимая эмоции.

— Что ж… это была занимательная беседа, — наконец произнёс император, — и я рад, что она состоялась. До скорых встреч, Вильгельм Генрихович.

— Я лишь поделился с тобой, Владимир Анатольевич, истиной. Народ требует перемен. Эти земли нуждаются в новом правителе, который сможет вернуть утраченное равновесие. Твоё время прошло, Твоё Величество.

Император молча отключил связь и положил трубку на стол. Несколько мгновений он оставался неподвижен, затем поднял взгляд на сына.

— Глеб, — медленно начал монарх, — свяжись с князем Светлицким. Это, конечно, формальность, но нужно выяснить, на чьей он стороне.

Принц молча кивнул и, поднявшись, покинул кабинет, судя по виду, раздражённый услышанным не меньше чем отец. Романов остался один, его взгляд вновь обратился к заснеженному саду.

Старая лаборатория преобразилась до неузнаваемости. Белые стены сияли стерильной чистотой, отражая яркий свет мощных ламп. Пол под ногами был идеально ровным, и каждый шаг отзывался в тишине лёгким эхом. Всё помещение дышало в одном ритме, где каждый элемент находился на своём месте. Здесь, в самом центре комнаты, магия словно сливалась с наукой, оставляя ощущение незримой, но мощной силы, пропитывающей пространство.

Мы с товарищами вошли внутрь вместе. Каждый из нас невольно замедлил шаг, оглядываясь по сторонам. Преображённая лаборатория производила впечатление некоего мегасовременного научного центра. Светлое белое окружение создавало ощущение холодной безупречности.

Но самое интересное, что бросилось в глаза, едва мы зашли — это изображенный на полу перед нами сложный рунный круг. Я остановился у его края, почувствовав, как взгляд сам собой притягивается к узору. Рунный орнамент, отрисованный со скрупулёзным вниманием к деталям, выглядел нереальным, переливаясь в свете ламп. При изучении этой вязи, мне периодически попадались изображения чаш весов, повторяющихся с одинаковым интервалом. Внутри круга крест-накрест пересекались два знака бесконечности, линии которых складывались в сложнейший узор. В нём ощущалась какая-то древняя энергия, готовая вырваться наружу.

— Завораживает, — произнёс Степан, присев на корточки у самого края круга. Он внимательно разглядывал узор, словно пытался уловить скрытый смысл. — Кто это нарисовал? Демоны? Или кто-то другой?

— Эту часть я доверил Льву Платоновичу и его ребятам, — ответил я, указывая на учёных, суетившихся возле приборов. Дмитрий, Марина, Антон и Сергей возились с аппаратурой, завершая последние приготовления.

— Надеюсь, они знают, что делают, — заметил Степан. — А то как-то боязно за друга.

— Если бы я в них сомневался, то нас бы здесь не было, — коротко ответил я, переводя взгляд на Максима, который наблюдал за всем происходящим молча.

В следующий миг, подчиняясь моему приказу, в одном из медицинских кресел, установленных в центре нарисованного на полу лаборатории круга, оказался княжич Наумов, уже привязанный.

Фигура Виктора выглядела измождённой, почти сломанной. Повязка скрывала его глаза, лицо было мертвенно-бледным, а щёки ввалились, выдавая истощение. Левой руки у него больше не было, вместо неё рукав куртки был аккуратно подвязан, а на правой не хватало кисти. Дыхание княжича было медленным и неровным, каждый вздох звучал так, будто он приносит боль. Но даже в таком состоянии он каким-то чудом сохранял остатки надменности, хотя сейчас она казалась скорее маской, чем его настоящим состоянием.

— Все вы заплатите за это, — едва двигая губами, прохрипел он, отметив изменение обстановки и услышав наши голоса. Он говорил с большим трудом, будто срываясь на каждом слове. — Когда я встану на ноги…

— Не встанешь, — перебил я, остановившись напротив своего врага. Внутри, конечно, бушевала буря, но я не мог позволить эмоциям взять верх. Причём сейчас сделать это было намного легче, чем тогда, на поле боя. — У тебя другая судьба.

На мгновение Виктор замолчал, будто собирая остатки сил, а потом сжал зубы. Я заметил, как он весь дрогнул, но отвечать мне не стал. Возможно, впервые в жизни у него не осталось слов.

Лев Платонович подошёл ближе, в его руках были записи, которые он внимательно перебирал. Его помощники продолжали работу, подсоединяя датчики к первому участнику ритуала и оценивая его состояние.

— Подготовка завершена, — сообщил Ларионов. Голос артефактора звучал уверенно, но в нём сквозила нотка волнения. — Ваша Светлость, мы можем начинать.

Я кивнул и глубоко вздохнул, поворачиваясь в сторону товарища. Максим на этих словах сделал несколько шагов и занял кресло напротив Виктора. Его лицо отражало смесь напряжения и решимости. Парень часто сглатывал, словно пытаясь справиться с внутренним волнением. Отметив это, я подошёл ближе и, положив руку ему на плечо, негромко произнёс:

— Ты как, в порядке?

Максим поднял на меня взгляд. В его глазах читалась внутренняя борьба, но он кивнул.

— Переживаю немного. Но если есть шанс, что всё получится… — его голос дрогнул, но он продолжил. — Я готов.

— Лев Платонович уверяет, что всё безопасно. Я ему верю, и ты настраивай себя на хороший исход.

Максим на мои слова коротко кивнул и уставился на сидевшего напротив человека.

Тем временем я взял артефакт из рук Ларионова. Кольцо отдавалось приятной тяжестью в ладони, как будто внутри него концентрировалась вся сила, что должна будет исполнить этот ритуал. Поверхность переливалась серебристым светом, а руны, казалось, пульсировали, подчиняясь невидимому ритму. Я медленно надел кольцо на палец Аверина и почувствовал, как оно стало тёплым, словно откликнулось на магию в теле товарища.

— Положи ему ладонь на грудь. Чуть ниже шеи, — произнёс Лев Платонович, обратившись к Максиму. — Затем сосредоточься, а дальше уже сам почувствуешь. Не противься, — на этих словах артефактор на мгновение замер, а затем, будто что-то вспомнив, спешно добавил: — Забыл уточнить: они оба являются адептами одной стихии?

— Всё верно, Лев Платонович, — тут же заверил я артефактора, будучи прекрасно осведомлённым о нюансах этого ритуала.

— Вы все будете висеть на дыбах за это! — прохрипел Виктор, услышав детали нашего разговора и тут же дёрнувшись в попытке упасть на пол. Похоже, парень быстро догадался, что именно здесь сейчас происходит. — Это незаконно! Это казнь для каждого из вас!

Дар применять не пришлось — княжич был плотно зафиксирован ремнями, ввиду чего ритуал можно было совершенно спокойно продолжать.

Когда Максим положил руку на грудь Наумова, что-то очень быстро стало меняться. Воздух внезапно стал плотным, будто его пропитало энергией. А руны по периметру круга в какой-то момент коротко вспыхнули, после чего остались гореть едва заметным светом. В тот момент, любой кто был более-менее чувствителен к эманациям энергетических структур, а себя к таковым я скромно всё же относил, мог ощутить, как магическая энергия в окружающем нас пространстве стала завихряться и метаться по внутреннему контуру изображённого на полу круга.

Первый всплеск энергии разошёлся вокруг будто волна. Максим резко вдохнул, его пальцы дрогнули, но он не убрал руку. Виктор издал сдавленный хрип, его тело выгнулось дугой. Мне казалось, что я слышу, как что-то щёлкает, будто невидимые цепи рвутся одна за другой.

«Если бы не эти дурацкие ограничения, я бы сам сел на место друга» — мелькнуло у меня в голове. Чувствовалось как постепенно подкрадывается страх, но я не позволял ему взять верх. Всё должно сработать. Всё просто обязано сработать.

Свет внутри круга стал меняться. Линии рунических символов странно замигали, создавая иллюзию вращения. Зрелище со стороны казалось почти гипнотизирующим.

— Держись, Максим! — воскликнул я, перекрывая крик Наумова. — Ты справишься!

Товарищ закричал, его лицо исказилось от боли, но он продолжал держать руку перед собой. Виктор, напротив, затих, его дыхание стало прерывистым. Я заметил, как его кожа начала менять цвет, становясь почти мраморной. Казалось, что магия забирает из него всё живое.