Код идеальной магии (СИ) - Котляров Лев - Страница 2

— Вот ты ж… — ругался Воронов, пытаясь выбраться из металлического плена. — Я тебя сейчас сам на куски порубаю.

— А смысл? Все данные вот здесь. И я нужен тебе живой, — я прикоснулся к затылку, куда был вживлен чип.

— Ты бы не стал.

— О нет. Стал. Из нас двоих я гений, а ты придурок.

— Я вырву чип из твоей башки, — он уже стоял передо мной в каком-то драном комбезе.

— Выглядишь паршиво, — усмехнулся я, а мысленно добавил: — «Алекса, силовая атака!»

Не дав Воронову ответить, я бросился на него, метя кулаком в челюсть.

Раздался смачный хруст, и сразу же во все стороны брызнула кровь. О, как я долго об этом мечтал!

Я бил бывшего друга со всей яростью, на которую был способен. За себя, за Веру, за все годы работы, которую он сейчас испортил.

— Внимание! Перегрузка! — голос помощника резанул по вискам.

Но я не останавливался, выжимая из своего тела все силы до последней капли.

— Хочешь чип? А хрен тебе! — ударив его в грудь, крикнул я. — Не получишь!

— Внимание! Температура устройства близка к критической! Стабилизирую! — Алекса всеми силами пыталась сохранить мне жизнь.

Воронов оказался никудышным бойцом. Он уже с трудом стоял, но все еще пытался оказывать сопротивление. Одно хорошо — в голову он не бил, боялся испортить чип.

— Все! Тим! Я сдаюсь! — шепеляво сказал он, влетев в стойку с оборудованием. — Ты победил.

У него не хватало одного зуба.

— Я ухожу, — он примирительно поднял руки. — Только вот дай я тебе верну пропуск.

Упоминание о нем вызвало новую волну гнева. Я налетел на Воронова и замахнулся, вкладывая в удар остатки силы. И едва мой кулак соприкоснулся с Вороновым, я ощутил резкую боль в шее.

Машинально отступив, я поднес руку, и пальцы нащупали рукоять кинжала.

— Сволочь, — слетело с моих губ.

— Внимание! Обнаружены повреждения! — голос Алексы звучал как-то странно, как из испорченного телефона. — Требуется немедленная проверка!

Сам не понимая зачем, я вытащил кинжал из шеи и посмотрел на Воронова.

— Ты умрешь, — сказал я.

Тот засмеялся, но не отступил. Это и стало его ошибкой.

Лезвие вошло ему в живот, прошив драный комбез.

— Мразь! — выдохнул Воронов и обхватил меня руками за шею, пытаясь добраться до чипа. — Он мой!

— Нет.

Перед глазами стремительно темнело, звуки доносились, как сквозь вату.

«Нужно держаться! Ради Веры!» — думал я, глядя, как падает Воронов.

Он так и не отпустил меня, упал, но продолжал слабо сжимать пальцами мою штанину.

— Внимание! Критический перегрев! — Алекса продолжала говорить, несмотря на то, что я почти умер.

По шее и спине текло что-то горячее. Кровь?

— Протокол «Последний шанс». Пароль «Вера», — выдохнул я.

— Загружаю, — безжизненно отозвался помощник.

Чип в голове начал стремительно нагреваться. Я хотел дотронуться до него, но в тот же момент провалился в темноту, которая напоследок сверкнула яркой вспышкой.

Холод. Мерзкий, пронизывающий до костей холод.

«Я жив? В больнице?» — мысли вяло перекатывались в голове. — «Алекса? Ты здесь?»

Тишина.

С трудом открыв глаза, я огляделся. Серые стены из грубо отесанного камня, колючая солома и противный запах сырости. А еще крошечное окно под самым потолком. С решеткой.

«А где дверь?»

Движение головы вызвали дурноту. Тело ломило от холода и неудобной позы. Виски простреливало болью.

«Мне это кажется? Галлюцинации на столе хирурга?»

Я машинально потрогал стену, пытаясь понять, происходит ли это все на самом деле. Затем выдернул пару соломин и сломал их.

«Не кажется.»

— Алекса! — вслух сказал я и прислушался, затаив дыхание.

Тишина.

Выругавшись, я поднялся и выглянул в окно. То, что я увидел, заставило меня протереть глаза: низкие здания, мостовая из брусчатки, люди, одетые в непривычную глазу одежду.

— Нет, мне все это мерещится, — обалдело сказал я.

Мой взгляд упал на собственную рубаху. Рубаху⁈ Где мой рабочий халат⁈

Рубаха, штаны из темной ткани, а руки! Руки!

Они не мои!

Нет шрама на безымянном пальце, кольца и мозолей, да еще они какие-то маленькие. Что за черт⁈

Я прикрыл глаза и начал размеренно дышать, чтобы успокоиться. Даже если меня действительно убили и перенесли сознание в другое тело… почему я нахожусь в каких-то казематах, а не в больнице⁈

Все эти мысли разрывали мне голову.

Чип!

Пальцы прошлись по шее и основанию черепа — ни гнезда для коннекта, ни уплотнения, даже шрама не было.

Что, черт всех дери разом, происходит⁈

— Так, Тим, успокойся и соберись. Ты думаешь, значит, существуешь. Уже хорошо, — зло шептал я. — Подумаешь тело другое и незнакомое место. Сейчас обязательно кто-нибудь придет и все объяснит. Должны прийти.

Успокоив себя этими мыслями, я встал на ноги и начал разминать затекшие мышцы. На третьем упражнении стало понятно, что бывший хозяин тела спортом не увлекался. Но определенно был моложе.

На пятом повторе у меня начали разрываться легкие и сердце стучало о ребра, как сумасшедшее.

— Что ж ты так себя запустил, а? — жадно глотая воздух, спросил я сам себя.

Немного согревшись, я начал исследовать свою темницу. Меня очень интересовала, где, все-таки тут дверь.

Проверил каждый камень, каждый скол на серой поверхности и каждый выступ. Ничего.

Это меня сильно озадачило. Ведь если я здесь, значит, как-то сюда попал?

Задумавшись, я стоял и смотрел в окно. Солнце ярко светило, с улицы шло приятное тепло, деревья и кусты тихо шелестели. Лето? Сколько же я провалялся в отключке?

А ведь за стенами биотеха стояла зима. Едва я подумал про работу, в голове вспыхнули воспоминания о последних минутах. Воронов!

— Ненавижу! — кулак впечатался в стену, и боль не заставила себя ждать. — Найду, сволочь и убью. А если ты и умер, то воскрешу и снова убью.

Гнев рвался из груди, и я хотел снова ударить стену, как вдруг за прутьями решетки что-то сверкнуло. Я встал на мысочки, чтобы разглядеть, что случилось. Мужчина в черной шляпе стоял рядом с девушкой и показывал ей фокусы.

Странные, к слову, фокусы. Незнакомец активно жестикулировал, и из его рук появлялись то цветы, то вспышки, то коробочки.

«Я в цирке, мать его итить.»

Но на этом представление не закончилось. Девушка покачала головой и тоже сделала плавный пасс ладонями. И перед ней возникло пышное платье. Через полминуты оно растворилось в воздухе.

«Голограмма какая-то.»

Оторвавшись от окна, я снова перевел взгляд на серые стены. Организм, проснувшись от разминки, захотел есть. Судя по тому, что я нигде не вижу посуды, меня не особо-то кормят.

Нужно отсюда выбираться! Вот только как?

Едва я об этом подумал, как на камнях появилась голубая линия. Она пробежала по стене, ловко вырисовывая большой прямоугольник. Дверь? Затем раздался шорох, и кусок кладки начал бледнеть, открывая то, что было за ним.

С трудом удержав брови, но знатно охренев от такого уровня технологий, я смотрел, как в полутемном коридоре стоят пятеро мужчин в военной форме. Очень старой форме, я такую только в музее видел.

Лица гостей были хмурыми и злыми. Один даже с усами щеткой, чуть ли не зубами скрипел, глядя на меня.

Наконец, проем стал прозрачным. Стоящий в центре мужчина сделал шаг ко мне навстречу и гаркнул:

— Заключенный триста семь, приготовиться на выход! — и протянул ко мне руки с диковинными наручниками.

— Ваше сиятельство! — робко раздалось из-за его спины. — Прошу вас, давайте без скандалов. Все уже решено.

Я продолжал стоять и не двигаться. Такую толпу я раскидать этим тщедушным телом, да еще и без Алексы, я все равно не смогу.

— Тимофей Викторович, пожалуйста, — упрашивал меня все тот же голос.

Усач отодвинул плечом своего коллегу и вошел в камеру.

— Предупреждаю, заключенный триста семь! — какой же у него неприятный голос. — Хоть один фокус и считайте, все поблажки закончились.