Красный мотор (СИ) - Тыналин Алим - Страница 5

Карташов, наблюдавший за разгрузкой, покачал головой:

— Признаюсь, поначалу я сомневался. Но теперь… — он внимательно изучал показания нивелира, а его помощники брали пробы из контрольных скважин. — Показатели уплотнения превосходят все ожидания.

— Василий Петрович! — подбежал Звонарев. — Представляете, в третьей скважине уже пошло схватывание укрепляющего раствора! Такими темпами через неделю можно начинать основные испытания.

Вдруг раздался треск и грохот. Один из виброуплотнителей провалился в размытый грунт.

— Стоп работу! — крикнул я, но Звонарев уже мчался к месту аварии.

— Ничего страшного! — кричал он на бегу. — Я предвидел такую возможность! Сейчас включим аварийную систему откачки.

К вечеру ЧП было ликвидировано. Более того, этот случай помог выявить слабое место в конструкции и внести необходимые изменения.

— А вы знаете, — задумчиво произнес Карташов, когда мы просматривали вечерние данные с датчиков, — по-моему, нам крупно повезло с этим рыжим чудаком. Такое сочетание инженерной интуиции и теоретических знаний редко встретишь.

Я молча кивнул. За прошедшие недели Звонарев показал себя не только талантливым инженером, но и прекрасным организатором. Несмотря на внешнюю суетливость, он умел добиваться от рабочих максимальной отдачи.

Через три дня на площадку прибыла московская комиссия во главе с профессором Гинзбургом, сухощавым желчным старичком в золотом пенсне.

— Ну-с, показывайте ваши эксперименты, — скептически произнес он, оглядывая работающие виброуплотнители.

Следующие два часа Звонарев, то краснея, то бледнея под пристальным взглядом профессора, объяснял принцип работы системы. Гинзбург методично задавал вопросы, иногда едко комментируя ответы.

— А вот здесь, — Звонарев развернул свой чертеж с резонаторами, — мы добились особого эффекта.

— Чушь! — перебил профессор. — По всем законам механики это невозможно.

— Почему же невозможно? — вмешался я. — Давайте проверим. Запускайте установку!

Виброуплотнители загудели, земля едва заметно задрожала. Гинзбург методично обходил контрольные точки, сверяясь с измерительными штырями и проверяя данные нивелирной съемки.

— Не может быть… — пробормотал он через несколько минут. — Это же невозможно!

— Именно! — подхватил Звонарев. — А теперь смотрите на данные в контрольных скважинах!

Когда все данные были собраны и проанализированы, Гинзбург неожиданно улыбнулся:

— Должен признать, молодой человек, ваше решение… нестандартно. Но оно работает. И работает прекрасно.

Он повернулся ко мне:

— Леонид Иванович, где вы нашли этого самородка?

— ВСНХ прислало, — улыбнулся я. — По распределению.

— Хм… — Гинзбург поправил пенсне. — Пожалуй, я включу положительное заключение в отчет. Но с одним условием, что молодой человек должен подготовить подробное теоретическое обоснование метода. Это может стать прекрасной диссертацией.

Звонарев просиял, но тут же смутился:

— Я постараюсь, Михаил Яковлевич…

Когда комиссия уехала, он подбежал ко мне:

— Леонид Иванович! Как вы думаете, я справлюсь с диссертацией?

— Уверен, что справитесь, — ответил я, глядя, как заходящее солнце золотит его рыжую шевелюру. — Только не забывайте о нашей стройке. Впереди еще много работы.

— О чем вы говорите! — он снова загорелся энтузиазмом. — У меня уже есть идеи по ускорению процесса уплотнения. Если изменить частоту вибрации, можно еще больше увеличить массу нагрузки.

Он побежал дальше. Я поглядел вслед и усмехнулся.

Зал заседаний нижегородского горисполкома был переполнен. Пришлось срочно нести дополнительные стулья. Весть о результатах экспериментов привлекла не только членов технического совета, но и множество инженеров с других строек.

Звонарев, непривычно аккуратно причесанный и в новом костюме, явно с чужого плеча, нервно перебирал свои чертежи. Его руки слегка дрожали.

— Спокойно, — шепнул я. — Просто расскажите все как есть.

Он кивнул, приглаживая непослушные рыжие вихры. В зал вошел Орджоникидзе в сопровождении местного партийного руководства. Сразу стало тише.

— Докладывайте, товарищи, — Серго сразу взял быка за рога. — Что там с вашим методом?

Я вышел к доске первым:

— Товарищи, за прошедший месяц мы провели серию экспериментов по укреплению грунтов. Результаты превзошли все ожидания. Мирослав Аркадьевич, прошу вас доложить.

Звонарев, спотыкаясь, подошел к доске. Начал говорить сбивчиво, но постепенно увлекся, глаза загорелись привычным азартом:

— Суть метода в комбинированном воздействии. Сваи особой конструкции создают несущий каркас, а виброуплотнение с одновременной подачей укрепляющего раствора формирует монолитное основание. Вот результаты проб.

Он развернул графики. В зале зашумели. Цифры действительно впечатляли.

— Позвольте! — вскочил профессор Ларцев из московского Промстройпроекта. — Это же противоречит всем канонам! Виброуплотнение в таких грунтах неприменимо.

— Канонам? — Звонарев на секунду замялся, но тут же вскинул голову. — А вот практика говорит обратное! Смотрите…

Он быстро начертил схему:

— При определенной частоте колебаний происходит резонансное уплотнение. Мы провели триста двадцать семь испытаний! Вот журналы с замерами.

— Молодой человек, — желчно заметил Ларцев, — ваш энтузиазм похвален, но, повторяю, это неуместно. Особенно, когда идет речь о строительстве такого крупного завода.

— Михаил Яковлевич, — перебил его Гинзбург, — я лично проверял результаты. Метод работает. Более того, — он поправил очки, — это настоящий прорыв в технологии фундаментостроения.

В зале снова зашумели. Орджоникидзе внимательно разглядывал графики.

— А сроки? — спросил он. — Сколько времени нужно на укрепление всей площадки?

— При правильной организации работ — три месяца, — ответил я. — Мы уже составили график.

— Немыслимо! — снова вскочил Ларцев. — Такие работы требуют минимум полгода!

— Товарищ нарком, — Звонарев шагнул вперед, чуть не опрокинув стул. — Разрешите объяснить? Мы разработали специальный план организации работ. Шесть участков, работающих параллельно. Бетонный узел уже действует, виброуплотнители изготавливаются.

Он говорил четко, по-деловому, оперируя цифрами и фактами. Куда делась его обычная суетливость, передо зрителями стоял уверенный в себе инженер.

Орджоникидзе слушал внимательно, иногда задавая короткие вопросы. Наконец поднялся:

— Что скажете, товарищ Гинзбург?

— Поддерживаю проект, — твердо ответил профессор. — Риск есть, но он просчитан. А результаты испытаний не оставляют сомнений.

— Хорошо, — Орджоникидзе обвел взглядом зал. — Кто против?

Ларцев снова попытался что-то сказать, но Серго остановил его жестом:

— Товарищ профессор, вы предлагаете альтернативный метод? Который уложится в сроки?

Тот промолчал.

— Тогда решено, — Орджоникидзе достал папиросу. — Даю добро на реализацию проекта. Товарищ Краснов, лично с вас спрошу за результат. Впрочем, вам уже не привыкать к сжатым срокам. И умению делать прорывы. А вы, — он повернулся к Звонареву, — готовьте подробную документацию по методу. Это надо внедрять и на других стройках.

Когда все начали расходиться, Серго задержал меня:

— Скажи честно, Леонид, сработает?

— Сработает, товарищ нарком, — уверенно ответил я. — Технология проверена, люди готовы.

— Люди… — он усмехнулся. — Этот рыжий инженер настоящая находка. Такие кадры нам нужны. Присматривай за ним.

— Обязательно. Кстати, у меня есть идеи по организации инженерного центра. Что, если…

— Потом расскажешь, — перебил Орджоникидзе. Он сверкнул глазами и посмотрел на часы. — Сначала фундаменты. Время не ждет. Я сейчас уезжаю. Заехал проверить, как у вас тут дела. Смотри, Краснов, головой отвечаешь. Не справишься, былые заслуги не спасут.