Эльфийский помещик (СИ) - "Amazerak" - Страница 9

Я же за столетия, проведённые в мире духов, не видел там ни одного бога, поэтому относился скептически к любым верованиям. Тем не менее религия помогала управлять народами, и не стоило данным инструментом пренебрегать. С этой точки зрения было плохо, что храм в селе так никто и не восстановил за год.

А вот к Игнату я присматривался. Несмотря на его верования (на которые мне было, по большому счёту, плевать), он мог оказаться весьма полезен. Он знал здесь всё и всех, долгое время управлял поместьем. Мне как раз требовался такой служащий.

И в то же время этот полукровка не вызывал сильного доверия. Причина была одна — я его не знал. Возможно, Игнат и сам хотел, чтобы новый барин нанял его на службу, но я пока сомневался.

— Так ты, значит, в селе всех знаешь, верно?

— Верно, ваше благородие. Как не знать, коли пятнадцать лет бок о бок с ними живу? В Чикиреке у нас тридцать четыре двора. Новые поселенцы сюда не приезжают. А вот уезжают — это да. Кто в город на заработки, кто в леса подался. Поэтому раньше дворов больше было чуть ли не двукратно, а нынче многие избы пустуют.

— И старосту знаешь?

— А то! Могу хоть сейчас вас с ним познакомить. Тут идти, вон, десять минут.

— А пошли, — спонтанно согласился я.

Своим людям я приказал разгружать вещи и размещаться в доме, а мы с Игнатом отправились в село. Быстрым шагом добрались до окраины минут за пять. Сделали крюк, чтобы я вблизи посмотрел на сожжённую часовню — небольшое, незамысловатое здание романской архитектуры с колокольней над входом. Каменные стены покрывала копоть, а перекрытия обрушились внутрь, да так там и остались чёрными головешками.

А вообще, село выглядело довольно цивилизованным, насколько цивилизованным может выглядеть населённый пункт в такой глуши. Вдоль главной улицы стояли столбы линии электропередач, а в центре имелись магазин и почта. Игнат сказал, что пять лет назад здесь даже школа была, где детей обучали арифметике и русскому языку, но потом она закрылась, ибо воеводство перестало финансы выделять.

Дом старосты оказался длинной деревянной избой с приусадебным участком, на котором размещались хлев и прочие хозяйственные постройки. Заметил я там и паровой трактор. Похоже, не все здесь брезговали плодами человеческой цивилизации. Внутри нас встретил пожилой седовласый эльф — очень высокий, крепкий, с острой бородкой и суровым взглядом раскосых глаз. Он носил длинную саржевую рубаху, подпоясанную ремнём, и широкие штаны, заправленные в обмотки — так одевались почти все крестьяне, не торопящиеся перенимать моду людей.

Старосту звали Кетаэл. Он лично открыл нам дверь и проводил в просторную комнату с длинным столом, за который мы уселись все втроём. Среди обычного деревенского убранства избы бросались в глаза граммофон и радио, стоящие на комоде в углу. Рослая эльфийка лет сорока принесла нам холодный кисломолочный напиток.

Кетаэл неплохо говорил по-русски, правда, с сильным акцентом и окончания путал. Он рассказал об этом месте почти то же самое, что и Игнат, и тоже пожаловался на набеги повстанцев. Утверждал, что тут власть нужна крепкая, спросил много ли со мной людей и, когда узнал, что — всего три, разочарованно покачал головой, дескать, мало.

Потом он принёс по моей просьбе кипы документов, где вёлся учёт, сколько урожая было собрано и сколько податей заплачено. Последние пять лет местные крестьяне платили оброк великому князю через воеводу, а теперь им предстояло отдавать часть урожая помещику, то есть мне. А уж продать зерно — это была моя забота. Выращивали здесь в основном сорочинское пшено — коричневое продолговатое зерно, каким питалось всё королевство, но были и другие культуры, правда, в меньшем количестве.

Оброк собирался раз в полгода: в сентябре и апреле. Сентябрьский сбор я пропустил, поэтому мне предстояло ждать полгода и как-то сводить концы с концами всё это время.

Прогнозируемый доход в следующем году мог составить (если судить по предыдущим периодам) около пяти тысяч рублей. Не разгуляешься на такие деньги. Да, были ещё две деревни, но совсем крошечные, дворов по десять, и большой прибыли от них ждать не стоило. При этом много земли пустовало. Пятьдесят лет назад, когда эти территории были отданы русскому царю, произошёл отток населения, деревни и сёла опустели, а крестьян-людей сюда пока никто не заселял — слишком опасными считались пограничные земли.

Траты же намечались немалые, причём жалование троим моим бойцам — это была самая меньшая статься расходов. Надо дом в порядок привести, купить новые транспортные средства, оружие и боеприпасы, возможно, нанять побольше народу в охрану. Не стоило забывать и про долг за шагоход.

В общем, на оброк я почти не рассчитывал. Собирая дань с бедняков-крестьян, не разбогатеешь, а всё, что есть, придётся на снаряжение тратить. Требовался доход более высокого порядка, дополнительный заработок.

В качестве такового я рассматривал лунный уголь и древесину. Богатырские деревья, росшие в Аркадии, у нас были в цене, поскольку отличалось огромной прочностью, сравнимой чуть ли не со стальной бронёй. Но у эльфов с ними были связаны какие-то суеверия, и это могло стать серьёзной помехой. Впрочем, обычных деревьев тоже хватало — буквально в пяти вёрстах от Свиноедово начинался бескрайний лесной массив, протирающийся до самого тёмного королевства.

А кому принадлежали эти леса? Великому князю? Королю? Вёрстах в пятнадцати к северу отсюда стояла пограничная застава, ей, видимо, и обозначались владения Глинский, а что находится дальше, никто толком и не знал. Даже про тёмное королевство лишь легенды ходили, к тому же оно было очень далеко. Поэтому я полагал, что князь не вправе запретить мне заниматься собственным промыслом на свободных землях.

Быть может, однажды мне даже удастся сделать те территории своей вотчиной, а имея вотчину, есть шанс и боярином стать. Когда это случится, конечно, непонятно, но мечты такие в моей голове крутились.

Но с деревом возни много: надо лесорубов нанимать, машины покупать, организовывать защиту своим работникам. Проще всего было добывать лунный уголь, и потому я собирался отправиться на поиски логова бесов уже в ближайшие дни, как только с основными делами разберусь.

Я изучал бумаги, параллельно расспрашивая старосту про лунный уголь и идэлиалов, когда в дверь кто-то яростно заколотил. Кетаэл пошёл открывать. Из прихожей донеслась эльфийская речь. Молодой мужской голос что-то встревоженно тараторил, а голос Кетаэла был сердит.

Вскоре староста вернулся, его лицо выглядело грозно, брови сведены, губы плотно сжаты. Он нервно теребил бородку.

— Что случилось? — я вопросительно посмотрел на Кетаэла.

— Люди Борова, — проговорил он. — Опять здесь.

— Опять? — воскликнул Игнат. — Да сколько можно-то⁈

Кетаэл что-то проговорил на своём языке, и Игнат только покачал головой.

— Кто такой Боров, и что здесь происходит? — спросил я нетерпеливо, понимая, что намечаются серьёзные проблемы.

— Головорезы Борова приехали. Во двор к Руферу Длинному вломились, его лошадей хотят увести, — сказал Игнат.

— А кто такой этот Боров? Мне кто-нибудь объяснит? — я окинул взглядом старосту и Игната.

— Да помещик один. Николай Яренко, прозвище Боров. У него тут целая шайка. Его хороводные тоже дань с нас собирают, паскуды. А то и просто так бывает заеду, то скот уведут, то девок сельских.

— Дети грязной собака! — процедил Кетаэл, как всегда, перепутав окончания. — Хуже, чем ари.

— Тогда давайте поторопимся, — я поднялся с места. — Где этот… Длинный живёт? Кетал, показывай. Разберёмся.

Мы вчетвером — я, Игнат, староста и молодой эльф, принёсший весть — побежали к месту происшествия.

Дом Руфера Длинного находился на окраине рядом с сожжённым храмом и пустующей избой с упавшей крышей. На дороге стояли два паромобиля с опущенным брезентовым верхом, а у ворот толпилось пять вооружённых людей, среди которых я заметил двух длинноухих и крупного, широкого здоровяка, выделяющегося на фоне остальных своими внушительными габаритами.