Эльфийский помещик (СИ) - "Amazerak" - Страница 43
- Предыдущая
- 43/56
- Следующая
Я тоже вскочил. Передо мной стоял высокий человек в плаще, вооружённый изогнутым мечом. Капюшон слетел, и я увидел лицо. Это было лицо мертвеца — сухое, серое, с впалыми щеками, тонкой полоской рта и горящими красным огнём глазницами. На меня смотрел обтянутый кожей череп ожившего покойника. Под плащом виднелось что-то кожаное наподобие кирасы.
Собрав в ладони побольше эрке, я ринулся в бой.
Энергетический удар оттолкнул мертвеца. Надо мной взметнулся кривой меч и больно саданул по предплечью, которым я закрылся. Одновременно с этим я ткнул противника копьём в живот, но броню не пробил.
Защищаться и парировать атаки мне было нечем — копьё, в отличие от сабли или шашки, не обладало такими возможностями. Несколько сокрушительных ударов кривым мечом чуть не сбили меня с ног, перед глазами плыли круги. Перехватив копьё обеими руками, я попытался ещё раз воткнуть его в ожившую мумию. Под наконечником что-то хрустнуло, но единственное, что удалось сделать — оттолкнуть мертвеца на два шага.
Меч просвистел возле лица, я отпрянул назад, второй удар чуть не полоснул мне по шее. Я метнул сгусток энергии, опять схватил копьё обеими руками и ткнул мертвеца в лицо. Прилетела стрела, ударилась о голову покойника и отскочила, как от стены. Кто-то, вероятно, Клаира, пытался мне помочь.
Мертвец замахнулся, я отскочил в сторону, и его меч вонзился в землю. Враг повернулся ко мне, снова взмахнул мечом. На этот раз я его опередил. Целился копьём в лицо, попал точно в глаз. Верзила отшатнулся, помотал головой. Следующим ударом я воткнул копьё в основание подбородка. Наконечник вошёл глубоко. Занесённый надо мной меч выпал из костлявой руки. Туша рухнула навзничь — теперь уже окончательно мёртвая.
Я разглядел, наконец, доспех, что был надет на мёртвом всаднике — чёрная кожаная кираса, проткнутая в местах ударов копьём. Тем временем волка с разорванной пастью добили Викинг и Шрам, подоспевшие как раз вовремя.
Здесь нельзя было оставаться, и моим спутникам не пришлось это долго объяснять: все сейчас только и думали о том, как бы покинуть проклятый берег и оказаться как можно дальше отсюда.
— Они здесь, — твердил Кетаэл. — Гуро. Тёмные твари. Они идти. Надо сказать всем.
Страх и меня гнал прочь отсюда, хотя бояться, по большому счёту, было нечего и некого. Живой мертвец оказался силён, но не сильнее, чем ревуны и крупные бесы. Проблема заключалась в кожаной кирасе — настолько прочной, что даже наполненное маной адамантиевое копьё не смогло её пробить. Такой трофей оставлять было бы кощунством, пусть он и пострадал в драке.
Обращали на себя внимание и уши покойника — обычные, человеческие, а не острые, как у эльфов.
Пока мои спутники складывали вещи в катер, я, преодолевая отвращение, сорвал с мертвеца плащ, расстегнул ремни кирасы и снял её. Она состояла из крупных пластин, нашитых внахлёст.
— Кожа оленерога, — сказал Кетаэл, увидев мой трофей. — Очень прочный.
Жаль, кираса оказалась мне великовата. Если захочу носить, придётся подгонять, а мастера по обработке столь прочной кожи попробуй найди, и возьмёт он дорого.
Лишь когда пойма реки исчезла из нашего поля зрения, всем стало немного спокойнее. Я сидел на дне, прислонившись к багажному отсеку. Всё тело болело после ударов.
— Они прийти, — говорил Кетаэл, расположившийся на скамье напротив меня. — Скоро тёмные напасть. Вы должны сказать воеводе.
— Я передам. Когда поеду продавать уголь, постараюсь встретиться с ним лично. Но ты уверен, что они скоро нападут? Мы уплыли на две сотни вёрст от границы.
— Разведчик. Они идти по лесу. Смотрят всё. Скоро быть у нас.
— Понятно… Ну посмотрим, как скоро. А что, тёмным архонтам только покойники служат?
— Не только. Но Каирнор умеет поднимать мертвец. У них особая сила. У нас — эрке, у них — коу. Сила тьмы. Она рождается из крови Каирнора, — объяснил Кетаэл и, помолчав, добавил. — Пророчество исполниться. Изердэл пал, тёмные архонты идут. Будет конец времён.
Мне вспомнился разговор с Ио. Она то же самое болтала. Неужели, правда, на нас новая угроза движется?
— Наша жизнь только в наших руках, — проговорил я. — Армия царя не меньше, чем войско Изердэла. Мы победили вас, значит, и архонтов победим.
— Боги предначертать конец времён, — возразил Кетаэл.
— Вам это внушили древние легенды, от которых нет никакого толка.
— Не гневите богов, — Кетаэл был мрачен, а его слова звучали как-то даже… угрожающе.
— Мой бог ничего такого не предначертал, поэтому оставьте эти рассуждения. Глупо сдаваться из-за древних леген.
— Мы не сдаёмся. Если архонты напасть — я буду драться.
— Вот, это слова настоящего воина. Мы все будем драться с врагом, если он сюда придёт.
Катер тихо плыл по реке. Все молчали. Каждый осмысливал сегодняшнее событие. Мы готовились к встрече с бесами, но никак не с посланцами тёмного королевства. И только Клаира, устроившись рядом со мной, мирно спала, уставшая от бессонной ночи. А мне радость от хорошего «улова» перебивала тревожные мысли.
Я всю дорогу гадал, за сколько удастся продать собранные угли. По моим расчётам, мы унесли камней тысяч на двенадцать-пятнадцать. Но чтобы получить свои деньги, требовалось ещё до Комарово груз довезти. Поеду, разумеется, сам. Хоть повстанцев и прогнали из окрестных лесов, но кто знает, что в дороге случится?
На обратном пути мы не стали останавливаться на ночлег, так и плыли целые сутки, меняясь у руля каждые несколько часов, и ранним утром следующего дня были дома.
В моё отсутствие в особняке появилось новое лицо — отец Иона, приходской священник, присланный к нам митрополитом для проведения богослужений. Дородный мужчина лет тридцати с чёрной, густой бородой и крупными зубами. Остановиться ему было негде, и он поселился у меня. Горазд разместил его в одной из комнат на втором этаже.
Завтракал отец Иона тоже с нами за одним столом. Пока ел, вёл богословские беседы, которым внимала разве что Лида. Мы с Анастасией только иронично переглядывались, слушая его речи.
В моём доме народу становилось всё больше, и меня это начинало напрягать. Игнат сказал, что нанял нескольких эльфов, чтобы те отремонтировали пустующие избы, но на это могло уйти недели две, а то и больше, и всё это время священнику предстояло жить в особняке.
Я не стал говорить сестре про тёмного всадника и строго наказал Шраму и Викингу молчать о том, что случилось в лесу. Рано наводить панику. А вот Анастасии сказал, но она не придала этому большого значения.
— Да они постоянно в лесах появляются, — сказала она. — Подумаешь, невидаль.
— Ты видела их раньше? — спросил я.
— Нет, я не видела и не особо хочется. Рассказывали. Похоже, в этих краях становится опасно добывать уголь. А покажи, что за доспехи?
Анастасия долго рассматривала кожаную кирасу.
— Ну и здоровенная же тварь носила этот панцирь. Его бы подлатать, за большие деньги продашь. Кожа ревунов не пробивается винтовочной пулей даже с пятидесяти шагов. Эх, вот бы мне такой.
— Могу подарить. За службу, — сказал я в шутку.
— Нет-нет, ты меня не купишь дорогой побрякушкой, даже не надейся, — рассмеялась Анастасия. — Да и всё равно эта штука мне не по размеру. Их на заказ делают по фигуре.
— Выходит, у тёмных есть мастера?
— Чего у них только нет. Говорят, что они похожи на нас, только мелкие, тощие и уродливые.
Я хотел отправиться в Комарово на следующий день, но когда позвонил в банк, мне сказали, что раньше понедельника денег не будет. Таким образом, поездка откладывалась на три дня.
По приезде мне понадобилось несколько часов, чтобы выспаться, после чего я был готов заниматься делами. Отец Иона попросил показать разрушенную церковь, и мы втроём с Игнатом отправились в село. Всю дорогу священник возмущался тем, что местные эльфы лишены божественной благодати и поклоняются всяким демонам, как наше духовенство называло чужих богов.
Когда пришли, Иона велел позвать старосту, и Игнат отправился за Кетаэлом.
- Предыдущая
- 43/56
- Следующая