Капо (ЛП) - Стоун Пайпер - Страница 3

Без исключений.

— Кстати, я не смогу присутствовать на гонке, — сказал он как бы между прочим.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной?

— Хотел бы я, чтобы это было так.

— Что случилось, горячее свидание? — я был потрясён, но по выражению его лица понял, что он недоволен тем, что пропустит то, что мы планировали почти год.

— Просто деловая встреча с несколькими клиентами, ради которой полечу в Германию, не по своей воле. Ненавижу то, что придётся её пропустить.

Я знал, что у него проблемы с некоторыми клиентами, многие из которых — иностранные. Он сколачивал своё состояние, расширял бизнес, этот человек заменял человеческие отношения деньгами и властью, что я знал слишком хорошо.

— Херня, — произнёс я, смеясь. — Ты всё ещё думаешь, что это дело — денежная яма. — Это было правдой, но я чувствовал, что он не хотел вникать в проблемы своего бизнеса.

— Только если мы не выиграем. — Наконец он улыбнулся, его мрачное настроение рассеялось. И всё же я часто задавался вопросом, почему он так редко спрашивал моего совета. Чёрт возьми, мы с ним чертовски упрямы.

Мы оба рассмеялись, но причина, по которой мы дружили долгие годы, несмотря на то, что на какое-то время потеряли связь, заключалась в том, что у нас обоих были одинаковые цели. Нас подпитывали деньги, а власть и влияние — стояли на втором месте.

— Всё готово, мистер Тибодо́, — сказал мне Марти, руководитель группы. Мощный двигатель уже работал на холостом ходу, ожидая, когда я проскользну внутрь через водительское окно. Я чувствовал, что стареющий мужчина встревожен, больше, чем когда-либо с момента начала нашего совместного проекта. И я знал почему. Старик знал меня и то, на что я способен, в том числе и на уничтожение ценного имущества.

— Отлично. Давайте-ка прокатимся на этой крошке.

В дополнение к новой трассе, на которой дебютировал «Ветт», наш опытный водитель стоял на обочине, желая немного потренироваться. Время изготовления новой машины заняло слишком много времени, но я был уверен в таланте, который мы наняли.

— Может быть, не стоит напрягать нашу девочку, — добавил он. — По крайней мере, на нескольких первых кругах.

— Конечно, — солгал я. Не собираюсь с ней нянчиться. Если она планирует выигрывать гонки, мы должны знать, из чего она сделана.

Брэндон подошёл ближе, скрестив руки на груди.

— Ты же не собираешься слушать ни меня, ни Марти. Да?

— Нет.

— Ты же знаешь, что твой отец сдерёт с меня шкуру живьём, если ты умрёшь на этом треке. Не говоря уже о том, что сделают наши банкиры, если ты испортишь ценное имущество.

— Ага. И для протокола. Только женщины по-настоящему ценны.

— Как скажешь, Ромео.

Я сохранял улыбку на лице и намеренно поиграл двигателем, заглушая всё, что он пытался мне сказать.

Выражение его лица помрачнело, сменившись весёлым через несколько секунд. Он был не настолько глуп, чтобы пытаться остановить меня. Я был из тех людей, которые любят рисковать, и делал это столько, сколько он меня знал.

Кроме того, если то что говорят, якобы «хорошие люди умирают первыми», то я проживу очень долгую жизнь. Я проверил показания приборов, взглянул через ветровое стекло на пустые трибуны и включил передачу. Ничто не сравнится с ощущением сильной вибрации между ног и рёвом двигателя в ушах. Возможно, я готов сменить профессию.

Это невозможно, учитывая жестокий режим моей семьи. В конце концов, я — глава преступного синдиката Тибодо́ из Нового Орлеана, считавшегося одной из самых могущественных мафиозных семей в стране. Хотя наши предки и корни были в Квебеке, Канаде, мы были до мозга костей приверженцами Нового Орлеана. Мой брат, человек, которого ласково называли «Босс преступного мира» продолжал пытаться узаконить миллиардную корпорацию, часто отрицая, что мы по-прежнему зарабатываем на хлеб с маслом менее деликатными способами.

Вот тут-то я и пришёл на работу, занимаясь повседневными делами. Я также отвечал за развитие земельных участков в дополнение к управлению двумя клубами, один из которых находился в центре Нового Орлеана. Я занятой человек, у которого не было времени на хобби или отдых. Это мой единственный настоящий порок.

Я отъехал от команды, горя желанием посмотреть, на что способен кусок стали стоимостью почти в три четверти миллиона долларов. Не было причин колебаться. Я был на трассе совершенно один, но ребёнок во мне позволял мне наслаждаться моментом, представляя, что на трибунах находятся тысячи людей. Через несколько секунд я обхватил руками руль и нажал на газ.

Я готовился к этому годами, и чувство свободы было очень далеко от моего повседневного мира. Улыбка медленно расползлась по моему лицу, когда я разогнался до девяноста миль в час (прим. 144 км). Потом ещё плюс десять. Сто двадцать. Когда я разогнался до ста пятидесяти (прим. 241км), то знал, что и Брэндона, и Марти затошнит, но суперскоростная трасса позволяла развивать скорость до двухсот миль в час (прим. 322 км). Я планировал довести эту девочку до предела.

С лёгкостью переключал передачи, наслаждаясь своими ощущениями и уровнем контроля. Однако она всё равно была чрезмерно тяжёлой, на несколько фунтов. Это замедляло её продвижение. Но, чёрт возьми, вот он — настоящий рай на Земле. Я огибал повороты, как по рельсам; это было моей заветной мечтой. Когда я набрал сто девяносто пять (прим. 313 км), моя грудь вздымалась от прилива адреналина. Два круга превратились в четыре, а затем и в восемь. Вот тогда-то я и заметил флаг. Бригада машинистов отчаянно пыталась остановить меня, вероятно, по указанию Марти. Я сопротивлялся, пока не понял, что мне скоро понадобится дозаправиться бензином. Смеясь, я наконец-то позволил себе замедлить движение, сбавил скорость и наконец-то смог сделать глубокий вдох.

Сказать, что я в восторге, было бы преуменьшением.

В конце концов я остановил «железную детку» в нескольких ярдах от того места, откуда начал, и сразу заметил, что Марти бежит в моём направлении. Мне не нужно было смотреть на его лицо, чтобы понять, что он злится. Но, скорее всего, втайне он в восторге от того, что я ввёл её в курс дела. Я оттолкнулся от окна и тут же снял шлем. Это был невероятный момент.

Как только я отошёл на пару шагов от «Ветта», Марти выскочил передо мной и сильно толкнул.

— Какого хрена, по-твоему, ты вытворяешь? — спросил он. Хотя он знал, кто я такой и на что способен, это никогда не мешало ему зачитывать мне нотации, если считал это необходимым.

Я намеренно позволил себе сдвинуться на несколько футов, думая, что он остановится прежде, чем причинит себе боль.

Он этого не сделал.

Но как только он сделал гигантский шаг в мою сторону, моё внимание привлекла вспышка на трибунах. Я был свидетелем достаточного количества покушений на убийство, чтобы точно знать, что происходит. Словно в замедленной съёмке, я издал громкий вопль, но было слишком поздно. Тело Марти подалось вперёд и упало мне на руки.

Мужчина был застрелен.

— Что за хуйня? — крикнул Брэндон с того места, где он всё ещё стоял.

— Ложись. Все. Отойдите в безопасное место, — прошипев, я посмотрел на трибуны, успев заметить, как потенциальный убийца выпрямился во весь рост, вероятно, осознав, что его попытка убить меня провалилась.

Я оттащил Марти за машину, защищая его от возможных дополнительных травм, и пощупал пульс у него на шее. Он был ранен в плечо, и злость этого счастливого сукина сына была причиной того, что он всё ещё был жив.

— С тобой всё будет в порядке, Марти.

Я, чёрт возьми, убежусь в этом.

Пока пит-команда, как и требовалось, бросилась в укрытие, Брэндон стоял, уперев руки в бока и прикрыв глаза рукой, смотрел на трибуны. Что, блядь, с ним не так? Я бросился к своему другу, с такой силой, что повалил его на тротуар.

— Что, ёбаный в рот, с тобой не так? — мой рык был полон ярости. Я повернулся, пытаясь снова найти наёмника.

Этот выблядок не уйдёт от меня.