Генеральный попаданец (СИ) - Коруд Ал - Страница 2

— Ты что, оглох? Руку давай!

Рядом откуда ни возьмись появился утлый бот, меня, как и других «мореплавателей» затаскивают туда. Немецкие прожекторы нащупали нас, вцепились намертво, а из района Широкой балки западнее Мысхако начала бить артиллерия. Везло пока, били немцы неточно, но от встающих по бокам бурунов бот бросало из стороны в сторону. Меня начинает колотить от озноба. Апрель даже на Черном море не самое подходящее время для купания. Бойцы выжимают одежду и негромко ругаются: — «Чертов фриц, проклятый!»

Тоже стягиваю с себя бушлат и китель. Дрожу, как мокрая курица всем телом, еще не понимая, что смерть прочирикала совсем рядом.

Мотобот правит к берегу. Нас ждет плацдарм, и он все ближе и ближе. На нем во всполохах огня заметно движение. Бот зашуршал по дну, и люди начали прыгать на берег. Моментально проявляется плюс нахождения среди военных. Резко зазвучали звуки команды, бойцы слаженно сгружают с борта тяжелые ящики с боеприпасами, другие подхватывают их на плечи и бегом несутся к укрытиям. Свалив там груз, тотчас несутся обратно. Как мокрые и трудолюбивые муравьи. А с берега уже стремглав тащат на носилках раненых, приготовленных к эвакуации. Все заняты и не думают об опасности. На том и стоит армия!

Пологая прибрежная полоса покрыта галькой, дальше виднеется извилистая круча, изрытая нишами. К ним-то и надо проскочить, чтобы укрыться от огня, а затем, забравшись еще на пару десятков метров вверх, прыгнуть в траншею, ведущую вглубь «Малой земли». Откуда у меня взялось в голове это слово? И где я? И главное — зачем? Рядом что-то гулко бухает, меня кто-то хватает и тащит дальше. Понимаю лишь одно: мы в смертельной опасности и стоит спрятаться. Но вместо ожидаемого страха внезапно возникает жажда деятельности. Обстрел, грохочущие звуки боя, все это пугающе, но знакомо. Не впервой! Я сюда не просто так с неимоверными трудностями добирался.

Откуда-то из темноты выныривает незнакомый морячок, тащивший тяжелый груз:

— Помоги немного, братишка. Для всех несу!

— Давай! Где штаб, знаешь?

— Не боись, доставлю по назначению!

В темноте белеют его зубы. Пока тащили ящик, весь упарился, но зато согрелся. Звуки боя никуда не делись, нагоняя в душу тоску. Неужели канонада здесь никогда не утихает? Внезапно совсем близко рвет землю, на нас сыпятся комья земли, камни, нежданно становится трудно дышать.

— Воздуха, воздуха!

Подрываюсь с постели, судорожно вдыхая.

«Дышу! Дышу!»

Крепкая рука возвращает голову обратно на подушку.

— Лежите, Леонид Ильич. Не вставайте!

Понемногу зрение возвращается, как и ощущения. Пребывать бестелесным духом странновато. Здесь же светло и тепло. Вокруг меня люди, много людей. Это больница? Врачи? Или Скорая помощь? Не сразу понимаю, что-то здесь не так. Как будто ощущаю себя не собой. И почему врачи в белых халатах? Скоропомощники давно имеют другую форму. Я-то уж знаю, не раз их вызывал. И кто те люди, что толпятся за медиками? Ох, как сложно думать! В башке каша, в глазах чертики прыгают. Голова обессиленно падает на подушку.

— Ему плохо! Евгений Иванович, что делать?

— Давление, пульс?

Внезапно на заднем плане раздается женский вопль:

— Лёня⁈

— Виктория Павловна, вам надо выйти. Лишние все из комнаты!

«Надоели! Кончайте уж этот бездарный спектакль!»

— Хватит! Все со мной нормально. Подумаешь, чуть отключился.

Голос ворчливый и как будто не мой, но на данный момент остро понимаю, что точно не при смерти. Натыкаюсь на удивленный взгляд молодого мужчины в белом халате. Тот поворачивается в сторону:

— Что?

— Пульс чуть учащен, давление отличное!

— Леонид Ильич, как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Дайте еще подушку, хочу присесть. Так дышать легче.

— Сейчас.

Здоровый увалень по команде помогает принять мне удобное положение. Так-то лучше! Закрываю глаза и пытаюсь войти в Дзен. Надо как-то разогнать кружащуюся муть в голове. Хм, а ведь мне и в самом деле лучше. Напрочь исчез привычный шум в ушах, дыхание нормализовалось. Что за ужас такой мне приснился с войной? Да, и почему меня называют Леонидом Ильичом⁈ Это что такое вокруг творится?

— Укол?

— Подожди!

— Никаких уколов! Дайте лучше попить. Ишь удумали! Вам бы только уколоть здорового человека!

Мне подают стакан, а я не спешу. Следует осмотреться. Комната незнакомая и какая-то… неуловимо старомодная. Нет, не «бабушкина квартира», обставлена богато, в стиле ретро. Я точно не в больнице. И кто эти двое в белых халатах? Хотя вот тот молодой лет тридцати пяти мне вроде как знаком, стоит лыбится. Ну-ка:

— Евгений Иванович, что со мной случилось?

— Пока не знаем, Леонид Ильич. Поступил вызов, что вы на прогулке потеряли сознание. Мы только начали реанимационные мероприятия, как вы сами очнулись.

— Странно, отлично себя чувствую. Переутомился, может?

— Возможно. Надо беречь себя в таком возрасте.

— Подождите, вы же кардиолог?

— Совершенно точно. Было подозрение, но не подтвердилось.

Удовлетворенно хмыкаю:

— «Упс, небольшой коллапс вышел!»

Второй врач, что постарше, осторожно высказался:

— Вам бы на обследование, Леонид Ильич.

В голове проскрёбывает противно нудящая мыслишка: «Почему они называют меня чужим именем?».

Но вслух заявляю иное:

— Надо так надо. Где?

Чазов, а молодой врач — это именно он, известнейший кардиолог Светского Союза, осторожно заявляет:

— Хорошо бы в нашей клинике. Все проверить на раз.

— Почему бы и нет.

Врачи незаметно переглядываются. Удивлены. Во мне же вспыхивают, как будто чужие, но греющие душу мысли:

— «Пусть побегают, соратнички! А я посмотрю! Кто-кто?»

— Только можно сделать это утром?

— Конечно, мы пока все приготовим. Евгений Иванович за вами присмотрит.

Пью воду из высокого стакана и неспешно размышляю. Так и с ума сойти недолго. Или уже я на той стороне подсознания и все это лишь глюки? Любил изучать эту эпоху — вот и получай её в дурке. Эфиоп твою мадеру!

Из дверного проема выглядывают два мордоворота и о чем-то шепчутся. Затем появляется смутно знакомая заплаканная пожилая женщина. Её пускают ко мне. Она с придыханием протягивает:

— Лёня, ты как?

— Хорошо… — внезапно добавляю. — Витя.

«Да что такое со мной? Нужные слова как будто сами из памяти возникают. Я же тут никого по существу не знаю! Крайне странные ощущения. Но не будем спешить. Спешить не надо!»

Ну вот, нахлебался воды и захотелось в туалет. Он тут же рядом. Сначала мне хотели принести утку, но я категорически воспротивился. Генеральный я или нет! Или как сейчас мой пост называется? Припоминаю, что до следующего съезда я Первый секретарь. Два дюжих молодца вежливо доводят до санузла. Хотя ноги слушаются, сам бы дошел. Но вижу, что охрана откровенно напугана. А ничего так, миленько. Санфаянс и сантехника наверняка импорт. Старомодно, но чисто и удобно. Выведя лишнее из организма, осторожно встаю и включаю воду в умывальнике. В нем два вентиля: горячая и холодная. Затем невольно бросаю взгляд в зеркало.

«Мама дорогая!»

Придя малость в себя, хотя эта фраза к данному моменту категорически не подходит, осторожно ощупываю лицо. Свое или чужое лицо? Кому оно в это мгновение принадлежит? Знакомые по тысячам снимков густые брови. Вытянутая, с крупными чертами физиономия. Улыбка? Хорошая, кстати, улыбка. Многих она путала в той жизни. Добряком ведь Ильич отнюдь не был. Достаточно узнать, где, когда и под чьим руководством служил. А времечко тогда было ох какое непростое! Не раз Ильич по тонкому краю прошел. Даже в пятидесятые. Нравы в ту пору почти во всем мире царили откровенно людоедские. Это сказки для дурачков, что только в Союзе людей с легкостью смахивали с политического поля. Везде подобным баловались. И Европа не исключение. Так что, став Первым, Брежнев в течение нескольких лет сожрал всех конкурентов, оставив лишь верных, пусть и недалеких. В этом-то и случилась основная проблема. Неудобные соратники заставляют шевелить лапками.