Адаптация (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 3

А чтобы представить, как станут развлекаться старшекурсники, обладать особенно богатым воображением было не нужно.

Первокурсники принялись тоскливо переглядываться. Разумеется, каждый из них чтил славные флотские традиции, но вероятность беготни по ночам и прочих казарменных игрищ со столетней историей возрастала буквально до небес.

Эх, ребята, мне бы ваши проблемы…

— Кроме того, некоторых из вас могут привлекать для помощи полиции и особой гардемаринской роте, — Разумовский улыбнулся, услышав гул одобрения, и поспешил осадить размечтавшихся курсантов. — Некоторых, я сказал! И только особо отличившихся в обязательных дисциплинах и сдавших нормативы на «отлично». Так что — налечь на учебу, господа курсанты.

— Есть налечь на учебу! — гаркнули несколько десятков глоток.

Не стоило сомневаться: в ближайшие дни десантное отделение ждет небывалый подъем успеваемости. Мало того, что работа с полицейскими, и, чем черт не шутит, может, даже с самими гардемаринами, гораздо интереснее унылого сидения в располаге, так это еще и вполне легальный способ побывать в городе.

В общем, грядет великая битва за оценки. Я почти физически почувствовал, как уже нависший над расположением призрак побудок и балагана целые ночи напролет заворчал и отодвинулся.

Умный мужик, Разумовский, не отнять. Не удивлюсь, если он сразу просчитал последствия перехода на казарменное положение. И возможную работу с силовиками просто придумал, чтобы господа курсанты не расслаблялись. Давно известно: чем больше у матроса свободного времени, тем с большей вероятностью он использует его для того, чтобы сотворить какую-то дичь. А значит — матроса нужно занять.

Желательно так, чтобы этого самого времени у него не осталось совсем.

— И чтобы вот этого, — Разумовский ткнул пальцем в экран, на котором так и висели наши с Камбулатом перекошенные рожи, застывшие на паузе, — я больше не видел. Это всем ясно?

— Так точно, вашбродь! — в очередной раз прогремел хор.

— Ну вот и хорошо. Успешной учебы, господа курсанты.

Разумовский развернулся и пошел к выходу. Грач окинул строй презрительно-злобным взглядом и засеменил следом за начальником. А я тяжело вздохнул, еще раз посмотрел на экран телевизора и переглянулся с Камбулатом.

М-да. А ведь собирался не высовываться… Вот и не высунулся, да… На весь этот ваш интернет.

За десять лет Зимний изменился. Конечно же, не архитектурно или в плане внутреннего убранства — вряд ли даже самому безумному новатору хватило бы отваги и наглости коверкать интерьеры с чуть ли не трехсотлетней историей. Но когда я был здесь в последний раз, обстановка казалась…

Пожалуй, поприятнее. Теплее и уж точно спокойнее, хотя времена — впрочем, как и всегда — не давали скучать ни придворным, ни спецслужбам, ни уж тем более мне самому. Однако тогда внутри хватало народу и какой-то подвижно-живой суеты. А сейчас дворец казался чуть ли не вымершим: за весь путь по лестницам, залам и галереям мы встретили от силы человек двадцать — немыслимо мало даже для десяти утра.

Я обратил внимание, что придворный — рослый мужчина лет тридцати в темно-зеленом мундире камер-юнкера — повел нас через западное крыло. «Парадным» маршрутом, хоть он был и не самым коротким. Видимо, в целях обеспечения безопасности, чтобы мы ненароком не запомнили расположение постов охраны в личных покоях ее высочества. Гостей и три четверти прислуги наверняка удалили из дворца по той же самой причине, и вокруг было так тихо, что топот полудюжины пар ботинок казался до неприличия громким.

Он отражался от стен и эхом поднимался к высоким потолкам и застревал где-то в оборонительных Конструктах. Их здесь и раньше хватало, а теперь придворные Конфигураторы — причем самых высших рангов, уж точно не ниже четвертого — навалили столько, что почувствовать что-то этакое наверняка смог бы и обычный человек, лишенный даже самой крохотной крупицы Дара. Заключенная в сложнейших схемах энергия разве что не гудела, формируя чуть ли не десяток слоев активной и пассивной защиты, готовой отразить даже самое мощное и бронебойное посягательство извне.

И я при всем желании не мог бы назвать эти меры избыточными. Спецслужбы уже как минимум дважды прозевали все на свете. Второе покушение едва не стоило жизни Елизавете, а первое…

Его следы я, похоже, только что имел сомнительное удовольствие наблюдать.

Иорданская лестница и ротонда с малахитовыми колоннами выглядела, как и раньше, а вот огромный Николаевский зал мы обходили через галерею с портретами. Большая часть арок была закрыта толстым полиэтиленом, но я все-таки смог разглядеть за ними мешки со строительной смесью, какие-то ведра, стремянки…

Ремонтные работы еще не закончились. Разрушения такого масштаба, да еще и в историческом здании, не восстановить ни за месяц, ни даже за два или три. Одни материалы обойдутся казне в десятки тысяч, и примерно столько же придется заплатить умельцам, которые смогут подобрать паркет в тон к тому, что положили на пол в середине восемнадцатого столетия.

Видимо, здесь брат и погиб. И картина, хоть я и видел ее лишь мельком, подозрительно напоминала удар по Пажескому корпусу. Во всяком случае, внешне: та же внезапность, та же запредельная мощь, пробивающая и железо, и камень, и оберегающие их Конструкты. И та же дыра в полу — неровная, с торчащими обломками, но все же отчетливо-круглой формы.

Значит, все разговоры о взрыве, как и сама официальная версия — выдумка для прессы и рядовых обывателей. Бомба или даже наведенная по координатам ракета оставили бы другие следы, а здесь явно сработало что-то вроде атакующего элемента запредельной мощи.

С поправкой на масштаб все выглядело не так уж и загадочно: собравшись вместе, несколько «двоек» или даже «троек» смогли бы выдать похожий эффект. Да я и сам на пике формы, пожалуй, долбанул бы Свечкой даже сквозь защитные схемы. И наверняка прошил бы и крышу, и Конструкты, угодив точно в одиночную цель. Может, даже сумел зацепить еще человека или парочку до того, как сгорит резерв…

Но на поток плазмы диаметром с половину бального зала меня бы точно не хватило.

Если пересчитать, примерно экстраполируя цифры, то даже без учета поправки на поглощенную Конструктами энергию и продолжительность воздействия мощность получалась…

Мощность получалась такая, что я не смог вспомнить, как называется цифра с соответствующим количеством нулей — и это уже в мегаваттах. Будь это один человек, по сравнению с ним даже Одаренные первого ранга курили бы в сторонке. Нервно и понемногу удаляясь подальше от того, чьи удельные характеристики наверняка корежили и время, и пространство, а не только железобетонную уверенность «единиц», что в этом мире нет никого круче их.

Кто-то есть… Ну, или что-то.

— Эй, ты что, заснул? — Корф ткнул меня локтем в бок. — Соберись, матрос — не к Грачу идем!

Камер-юнкер провел нас наискосок через пустой и гулкий Концертный зал к двери, у который дежурили гардемарины. Двое — один с погонами поручика, второй — штабс-капитана. Унтер-офицеры в особой роте его величества отсутствовали в принципе, но для охраны помещений обычно привлекали кого попроще.

А эти оба наверняка имели за плечами по полсотни военных операций и минимум пятый ранг силы, а скорее четвертый. Старшего я, кажется, даже узнал: десять лет назад он служил в гвардии, и на прежнем месте за эти годы наверняка получил бы майора или подполковника.

Серьезные ребята — таких по пустякам гонять не будут. Видимо, дворцовые безопасники засуетились настолько, что ожидали подвоха даже от местных… Ну, или от четырех малоизвестных курсантов Морского корпуса, прибывших на церемонию награждения.

Впрочем, церемонией это было назвать сложно. Обычно такие мероприятия устраивали с помпой, военным оркестром и непременно под прицелом фото- и видеокамер, однако сегодня из Зимнего убрали всех, кого можно, и за дверями Малахитовой гостиной нас ожидали от силы человек десять-двенадцать. Я, разумеется, помнил в лицо и по именам чуть ли не всех, однако интересовала меня примерно половина.