Не рычи на меня, Медведь! (СИ) - Бахарева Мария - Страница 22

— Я не знаю, сейчас не в чём не могу быть уверена. Но не почувствовала, что в нём вторая ипостась есть, — хмуро шипела бабушка. — Как бы чего плохого не вышло. Но ежели его не поймают, то ещё придёт, я уверена.

— Думаешь в нём разум уснул? — ужаснулся Семёнович.

— Пока не знаю, я ж его мельком и в темноте только увидела. В глаза надо посмотреть, а для этого нужно подойти к нему вплотную, — раздражённо ответила бабушка.

— Но охотники всё равно вовремя подоспели, хоть и не люблю я их братию. Если он и был одним из нас, то сейчас он просто зверь и может беды натворить, — напряжённо ответил Семёнович.

— Когда нас откопают, не известно? — вздохнула бабушка.

— Ну как метель стихнет снова, так и пришлют технику, как обычно, — в голосе дедушки послышался смешок. — А то ты не знаешь.

— Да знаю. Думаю, может стоит Надюшку в большой город свозить к доктору, мучается ведь девка, что себя не помнит, — вздохнула бабушка.

— Да, дела. Тут Егор вчера сказал, что в городе переполох был с месяц назад, — перевёл тему Семёнович.

— Какой же? — буркнула бабушка.

— Да там шишка какая-то пропал. Ищут третью неделю. Домой уехал, куда-то за город, и больше его не видели, — крякнул дед.

— Хм-м-м… — протянула бабушка. — Странно это все.

— Ладно, пойду я, надо проверить, всё ли там у Егорки в порядке, — вздохнул дед.

— Давай, иди, старый, — голос бабушки звучал с усмешкой.

Послышались шаги, шуршание одежды, он принялся одеваться и через некоторое время открылась и закрылась дверь.

За мою шторку заглянула баба Нюра.

— О, проснулась, Надюша? Давно? — встревоженно спросил бабушка.

— Да вот только что, — протянула я.

— Как себя чувствуешь? — улыбнулась мне баба Нюра и провела небольшой осмотр.

— Вроде хорошо? Долго я была без сознания? — спросила я.

— Больше суток спишь. Хорошо головой об лёд приложилась, — усмехнулась бабушка. — Но это не смертельно.

— Меня Тая зовут, — улыбнулась я в ответ бабушке. — Я что-то вспомнила, не всё, но кое-что.

Я нахмурилась, в голове крутилась какая-то мысль, которую я никак не могла ухватить.

— Ох, как хорошо! — всплеснула руками бабушка. — Что ещё удалось вспомнить? Где жила, откуда пришла?

— Помню, что работала на компьютере. Дом помню, как выглядел, в котором я, кажется, жила, высокий такой. Там ещё вид из окна красивый. И парк рядом, детские площадки всякие, дорожки. Лица родителей помню, но как зовут и где живут не могу вспомнить, только дом их помню, частный дом. Большой, из красного кирпича, под черепичной крышей. Пока это кажется всё, — я вздохнула.

— Ну хорошо хоть что-то вспомнила, — ласково погладила меня по голове бабушка. — Дом высокий, говоришь? Это наверное в большой город тебя надо свозить. У нас же в райцентре только пятиэтажки самые высокие, — задумчиво протянула бабушка.

— Значит мы не туда с Егором ездили получается? Когда он меня по улицам возил в надежде, что я что-нибудь вспомню, — нахмурилась я.

— Выходит не туда. Но до райцентра двадцать километров, а до большого города все пятьдесят, — пожала плечами бабушка. — Я ж не думала, что ты так далёко забралась.

— И ещё, помню, как однажды в городе медведя видела прямо на улице, там ещё кто-то был. Только может мне это кажется? Или приснилось? Вот как этого тут медведя увидела, так и вспомнила такой странный момент, — нахмурилась я.

Тая

Через пару дней я окончательно поправилась и вновь стала помогать бабушке по дому. Семёнович ежедневно приходил и рассказывал про самочувствие Егора. Бабушка ходила раз в два дня осматривать его раны. Но меня не пускала навестить его.

— Поправится, сам придёт, — бурчала бабушка.

Вечером я, как обычно, пошла в курятник за яйцами.

— Водички им тёплой налей, чтобы неслись лучше, — улыбнулась бабушка, вручая мне ведёрко с водой.

Я дошла до курятника и остановилась. Мне показалось, что что-то происходит за углом сарая, где баба Нюра держала животных. Поставила ведро рядом с дверью и аккуратно прошла вдоль сарая. Заглянула за угол и остолбенела.

Там лежал медведь. Бока ввалились, шерсть свалялась и кровавыми сосульками торчала по всему телу. Он тяжело дышал и издавал странные звуки, будто жалобно порыкивал. Сердце защемило от боли и страха. Но это был страх не за себя, а за этого огромного медведя.

Я оглянулась на дом бабы Нюры. Сбегать за ней? Прислушалась, вокруг было тихо. Только где-то далеко в лесу лаяли собаки.

— Тебя ищут, да? — прошептала я, скорее для успокоения себя, подходя ближе к этой огромной туше.

Медведь приоткрыл один глаз и тоскливо посмотрел на меня.

Я не знаю куда делся в этот момент мой разум и чувство самосохранения, но подошла ближе и присев рядом с ним погладила его по морде. Медведь фыркнул и издал короткий звук, как кошка промурлыкала, только более утробный.

Поглаживая его по морде, судорожно соображала, что делать. Затащить его в сарай с инструментами? Так я его не подниму, в любом случае придётся просить помощи. Самое правильное было бы вернуться в дом и сообщить куда следует, что медведь, которого все ищут второй месяц лежит у нас на заднем дворе под забором. Но почему-то мне отчаянно не хотелось, чтобы его кто-то забрал и отвёз в зоопарк.

Размышляя о дальнейших действиях я продолжала гладить этого здорового медведя, как вдруг мне показалось, что у него что-то блеснуло на лапе. Я потянулась туда и раздвинув жёсткую шерсть удивлённо уставилась на очень толстую серебристую цепочку.

— Давай снимем это, — пробормотала я, распутывая странное для медведя украшение.

На цепочке оказалось кольцо, вероятно там что-то раньше было.

— И что мне с тобой делать, бедолага? — обеспокоено спросила я медведя. — Ты же не хочешь в зоопарк? Провести остаток дней взаперти, наверное это очень тоскливо.

Он вновь приоткрыл глаза и приподняв голову ткнулся в мою руку горячим носом, фыркнув.

— А ты не такой и страшный, оказывается, — пробормотала я, чувствуя, как слёзы покатились по щекам. — Потерпи, я что-нибудь придумаю. Мы тебя вылечим и ты вновь будешь жить в лесу.

Я всхлипнула и совсем осмелев, поцеловала его в нос.

Вдруг его скрутило судорогой, выгнуло дугой, он заревел и начал меняться на моих глазах. Мех будто втягивался в него, являя вместо лап руки и ноги. Морда втянулась и изменилась, превращаясь в лицо. Я отпрянула и вжалась в сугроб, глядя во все глаза на то, как вместо медведя появляется человек.

Через несколько минут, показавшихся мне вечностью, передо мной лежал израненный мужчина, при этом абсолютно голый.

Я кинулась к нему и попыталась поднять его. Но он был такой тяжёлый, что я смогла только приподнять его голову и вгляделась в его лицо. Оно показалось мне знакомым, один глаз заплыл и на скуле красовался иссиня-чёрный огромный синяк.

У него были порезы по всему телу, запёкшаяся кровь, неровными корками, покрывала его раны. Он приоткрыл неповреждённый глаз и рвано прошептал:

— Тая, я… нашёл… тебя.

Он попытался улыбнуться, но потерял сознание.

Я опешила и подскочив принялась снова его поднимать. Вторая попытка не увенчалась успехом. Тогда я скинула с себя тулуп и перекатив мужчину на него, потащила его к дому волоком.

— Баба Нюра! — вбежала я в дом запыхавшись. — Мне нужна ваша помощь! Там… там..

— Что там, детка? — всполошилась бабушка, но я уже тащила её за собой на улицу.

Вдвоём у нас получилось поднять мужчину и завести в дом. Расположив его на моей кровати, бабушка тут же засуетилась, раздавая мне указания что ей подать, или принести. Я грела воду, подавала ей разные баночки с мазями, травки для отваров. Даже сама сварила несколько. Она обрабатывала его раны и вливала в рот различные снадобья, что-то шепча над мужчиной.

Примерно через два часа наших усилий, мужчина, весь перебинтованный, спал спокойным сном. Жар спал, дыхание выровнялось, даже синяков и ссадин будто стало меньше. Я провела рукой по его волосам и он улыбнулся во сне.