Между добром и злом. Том 1 (СИ) - Кири Кирико - Страница 14

Странно это…

Они ехали достаточно долго, и с наступлением глубокого вечера всё же встали на привал. Съехали с дороги, после чего разожгли костёр побольше, расстелив лежаки рядом. Пока пятеро спали, пятеро стояли на страже.

От Кондрата никто ничего не просил и не требовал, поэтому он просто сидел и смотрел на огонь, вглядываясь в язычки пламени, что плясали в глубине костра, где дерево было ослепительно жёлтым.

— Будешь долго смотреть в огонь, на тебя может посмотреть Пламенная ведьма, — негромко сказал один из солдат, который уже лежал в лежаке.

— Ты веришь, что такая существует? — спросил, не оборачиваясь, Кондрат.

— Ну откуда-то эти истории берутся, верно? — ответил тот. — Говорят, что если долго смотреть, то пламя посмотрит на тебя. И она заберёт твою душу.

— У меня нечего забирать… — пробормотал Кондрат.

— Что?

— Говорю, что я не верю в это, — он поднял взгляд к небу и разглядел небо, усыпанное звёздами.

Он не был астрономом и не мог сказать, родное ли это небо или нет, однако странности были. Например, то, что должно быть млечным путём, здесь было, но с каким-то странным фиолетовым отливом. Выглядело завораживающе…

— Если долго смотреть в небо, то на тебя посмотрит Звёздная ведьма, — вновь произнёс солдат.

— А есть вариант, куда я могу смотреть, и на меня никто не посмотрит в ответ? — поинтересовался Кондрат.

— Ну… на деревья, наверно… — пробормотал тот.

Ведьмы, значит…

А ведь если припомнить, последний их серийный убийца, когда убивал очередную жертву, писал над ней «ведьма». Они так и не смогли найти связи между девушками. Да, собственно, связи для маньяка и не нужны, он просто выбирает жертву, которая ему понравилась.

Но если так подумать… ведь тогда последняя спасённая девушка вела себя странно. Она что-то произнесла, когда коснулась его головы, но слова он вспомнить не мог. И потом он казался здесь, в этом странном месте, которое не хотел называть другим миром. Будто боялся этих слов, хотя где-то внутри уже частично принял это.

Могла ли та девушка быть ведьмой? Настоящей ведьмой? А если и так, то была, значит, и магия?

Кондрат отбросил эти мысли. Он верил в логику и факты, а здесь ими не пахло. К тому же, зачем загадывать? Это место открывалось перед ним, и стоило просто подождать, когда всё само выяснится. Главное в любом деле — не спешить, медленно вызнавая информацию, чтобы не вызывать подозрения, а это он умел делать.

Кондрат бросил взгляд на костёр, и на мгновение ему показалось, что пламя ему оттуда подмигнуло. Он потёр глаза и поморщился.

Пожалуй, пара было ложиться спать.

Наутро они вновь двинулись в путь.

Кондрат молча наблюдал, как мимо проплывает хвойный лес, которому не было не видно ни конца, ни края. Единственное, что его разбавляло — реки, через которые иногда были перекинуты мосты, а иногда приходилось двигаться прямо по льду.

На пути им несколько раз встречались различные поселения, из чего Кондрат сделал вывод, что деревня Эдельвейс располагалась на самой окраине герцогства. И так длилось несколько часов, пока наконец они не покинули лес. И там Кондрату открылся удивительный пейзаж, возможно, самый красивый, который он когда-либо видел. Его сложно было удивить, однако от этого вида действительно захватывало дух.

Дорога сворачивала и шла прямо по опушке леса. По левую строну выстраивалась стена из хвойного леса, когда с правой вниз сбегал заснеженный идеально гладкий луг, поигрывающий искрами на солнце. Он спускался вниз, после чего уходил едва ли не до самого горизонта. Если присмотреться, то можно было разглядеть несколько замёрзших петляющих рек и даже какое-то поселение вдалеке.

Налетевший ветер заставил его покрыться мурашками и одновременно с этим бросил в лицо зимнюю свежесть.

Он не показал, что восхитился этим ослепительным видом. Но что касается других пассажиров, по их лицам не было заметно, что этот вид хоть как-то тронул их. Видимо, они частенько подобное видели.

Вскоре дорога тоже пошла вниз по склону, после чего почти целый день они ехали по лугам. Здесь правил ветер. Он налетал, бросал в лицо снег, который был словно битое стекло, и пытался забраться под меховую шкуру, которую ему одолжили. Здесь не было ничего, будто он попал на другую планету, и лишь ко второй половине дня они вновь добрались до леса.

Теперь вместо густых зелёных елей их встречали голые, словно кости, деревья, чьи лапы тянулись в голубое небо. Здесь они заночевали во второй раз, скрытые от ветра деревьями, и по утру отправились дальше в путь.

Вскоре их дорога присоединилась к более широкой и утрамбованной, ограждённой по обе стороны небольшим каменным забором и просекой, не позволяя лесу подобраться ближе. Она стала заметно оживлённей, и им то и дело попадались всадники, повозки и даже кареты.

А один раз, проезжая вдоль берега реки, на другом берегу Кондрат увидел поезд. Большой паровоз, словно бочка на колёсах, поблёскивающий на солнце. Он куда-то мчался, коптя голубое небо и поднимая из-под передних колёс облака пара, и тащил за собой вереницу вагонов.

Вот они, видимо, и добрались до цивилизации.

Очень скоро показались окраины города. Сначала попадались небольшие деревянные дома, но чем дальше, тем плотнее они стояли друг к другу, уже походя на двухэтажные бараки. Уже здесь перед тем, как ехать, они остановились около какого-то сарая, где им, не снимая лыж, приделали колёса. Очень скоро причина стала ясна — сам город был очищен от снега.

Здесь постепенно на смену деревянным приходили каменные и кирпичные дома. Те выглядели намного цивильнее и чище, дорога становилась мостовой, и мощёные улочки пробегали между зданиями, разделяя их между собой.

Кондрат сказал бы, что Эдельвейс похож на города восемнадцатого-девятнадцатого века. Прямо-таки очень похож. Архитектура зданий, масляные лампы вдоль дорог, характерные одежды мужчин и женщин, конные повозки, и он даже видел трамваи, запряжённые лошадьми.

Общество здесь было разношёрстным. Кто-то был одет в совсем простые тулупы и шапки, причём как женщины, так и мужчины. Лишь изредка встречались платья совсем простые, больше похожие на дублёнки.

Кто побогаче носили утеплённые пальто или шинели с меховыми шапками и цилиндрами, если это мужчина, и утеплённые платья и шубы, если женщины. Даже Кондрат, не сильно разбирающийся в моде, сразу мог сказать, кто одет богато, пусть даже и просто, а кто бедно.

Их повозка, трясясь на мостовой, медленно приближалась к бастионному укреплению, за которым возвышался небольшой замок. Видимо, там жил сам герцог Вёлтенберг или кто-то немного поменьше, как граф. У единственных ворот, которые видел Кондрат, стояли стражники, одетые точно так же, как и собиратели налогов — сизый кафтан, кираса и шлем. У каждого было оружие.

— Мы направляемся в казначейский двор, — произнёс старший охраняющий Ганта, когда они остановились у ворот. Дальше пропускали далеко не всех и только по пропускам. — Здесь нам придётся распрощаться с тобой, так как дальше тебе нельзя.

— Я понимаю. Благодарю за помощь, — Кондрат слез с повозки, оставив шкуру на сидушке.

К ним уже подходили стражники, один из которых с интересом взглянул на него.

— Здоров, Бордо. Вижу, у вас попутчик?

Значит, имя у Ганты было Бордо. Прямо как название вина.

— Да, из деревни Гебёрга. Попросили подкинуть до города, — Ганта взглянул на меня. — Он у нас сыщик. Поймал убийцу, который пытался стащить деньги у деревенских.

— О как, — охранник кивнул в знак приветствия, и тот ответил тем же. — Многих отправили на виселицу?

— Достаточно, чтобы открыть собственное кладбище, — отозвался Кондрат.

— Уважаю… — протянул он уважительно. — В каком районе работаете?

— В том, где нужно кого-то поймать.

— Значит, вы что-то типа охотника за головами?

— Можно сказать и так, — пожал плечами Кондрат.