Огнем, мечом, крестом (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 2

— О, «волчье солнышко» выглянуло, распогодилось. Однако снега выпало много, идти будет очень тяжело.

Лембит тяжело вздохнул, покосился на островок — до него идти было недалеко. Однако продолжать рыбалку ему не хотелось — настроение пропало напрочь, вместе с желанием. Какой тут отдых — ни хвоста, ни чешуи, полдесятка окушков, даже доброй ухи не сваришь, так что и котелки, и картошку, и топорик он зря взял. Ничего, дома сварганит, сейчас только нужно брату позвонить и предупредить о скором возвращении через час — быстрее по снегу не удастся идти, слишком он рыхлый и покров глубокий, ноги вытаскивать замучаешься. Хорошо, что белизна лунный свет отражает, да еще звезды для «подсветки» высыпали — берег черной полосой выделялся.

— А почему света нигде нет?

Вопрос появился сразу же — действительно — пара десятков дворов, а ни в одном из окон света нет. Достал из кармана смартфон, включил — экран осветился, посмотрел на «палочки» — связь отсутствовала. Теперь понятно, почему света нет — снега выпало столько, что провода могли оторваться, а без электричества сотовые вышки не работают, им ведь нужно сигналы ретранслировать. И генератор никто заводить не станет, хотя у брата имеется — зачем бензин впустую жечь, когда распогодилось, и ночь ясная.

— Ничего, до мыса дойду, а там напрямки через лесок и выйду — дорогу вряд ли сильно замело, идти будет намного легче.

Рассуждал сам с собою вслух, в белом безмолвии было трудно, что-то нехорошее душу давить, а потому лучше себя слышать. Быстро сложил пластиковые стержни, вытащив их из полотнища, гибкие и крепкие. Свернул брезент, засунул в рюкзак, рыбацкие снасти уже давно были туда упрятаны вместе с уловом. Взвалил на спину, расправил лямки, застегнул пряжки — рюкзак не помешает ходьбе. Закинул на плечо ремень чехла с ледобуром, тяжесть невеликая, привычная. И тронулся в путь, мерно отсчитывая шаги и посматривая на темнеющий берег — идти больше двух километров, да по целине, тяжкое занятие, ноги приходилось вытаскивать из липкого снега. И спустя четверть часа взмок, чувствуя, как горячим потом покрывается все тело. Но в свои 35 лет здоровье было отменным, не жаловался — вредных привычек не имел, со спортом с детства дружил, биатлоном занимался — лыжи для жителей всех стран северной Европы любимое и первейшее занятие зимой. Даже в сборную Эстонии кандидатом попал в юности, но как-то у него не срослось с восхождением на спортивный Олимп. Другую стезю для себя выбрал — на жизнь зарабатывать хорошо нужно, а спортивные достижения реализации этой задачи только мешают. К тому же даже тогда, еще юным, прекрасно понимал, что до пьедестала не дотянет — отдавал отчет, что не ему тягаться со знаменитыми биатлонистами, кумирами детства…

— Что за хрень — пожар…

Слова буквально застыли в гортани — далеко на берегу разом вспыхнули два больших костра, и это были отнюдь не дома. Нет, в ярком пламени он отчетливо увидел, что это какие-то сараи на самом берегу, и набиты они сеном или соломой, слишком ярко горели, да что там — полыхнули огромными кострами. И света от пожара хватило чтобы увидеть, что прежней, привычной для него старинной деревни нет как таковой — ни высоких домов с крышами, ни столбов с проводами, ни пристани с вытащенными в гаражи лодками. Вообще ничего такого, с чем связана была его жизнь много лет. Хотя селение как таковое в наличии — вот только какое-то маленькое, и состоящее из хибарок или лачуг, а не обшитых домов. А еще Лембит увидел в отблеске пожаров людей, метавшихся из стороны в стороны, и всадников с копьями, что за ними гонялись. И это был не мираж — самые натуральные люди и лошади. Хоть далековато, но «подсветка» хорошая, так что приходилось верить собственным глазам. И зрелище это было настолько фантастическим, что Шипов не верил собственным глазам, а колени у него ослабели настолько, что мужчина уселся в снег, растерянно взирая на родную деревеньку, которая стала совершенно другой — прежняя во время бурана исчезла как таковая, а на ее месте появилось совсем иное селение.

Но страшным было другое — полное непонимание того, что происходит сейчас перед его глазами…

Это не только удовольствие, и успокоение нервишек, но призвание «добытчика», усвоенное генами за тысячи лет…

Глава 2

— Колдовство… Меня что — в прошлое занесло в этом буране? Не может быть такого. Мистика какая-то…

Леонид озвучил то, что первое пришло на ум — взыграла русская кровь, и он озвучил свое отношение к происходящему руганью, причем от души. И тут же его эстонская составляющая призвала к хладнокровию, более трезвой и менее эмоциональной оценки происходящего.

— Это не видение, а самая настоящая реальность, — после недолгого размышления произнес Шипов, вдыхая ноздрями характерный запах гари, который до него донес ветерок, шедший от берега порывами. А еще он уже отчетливо слышал громкие крики и вопли, которые можно было именовать предсмертными — так мучаются люди от невыносимой боли. В деревеньке шел самый натуральный бой, причем без использования огнестрельного оружия, что наводило на определенные размышления. Ему доводилось почитывать художественные романы, как исторические, так и написанные в жанре «альтернативы», когда современные люди самыми немыслимыми путями попадали в прошлое. Да тот же эпохальный роман взять про американца, что оказался при дворе короля Артура. И во всех этих произведениях красной нитью протягивалось одно, заключенное в знаковом сакраментальном девизе — «знание-сила». Вот только одна беда — он ни разу не спецназовец, ни офицер, да и вообще к военной службе не имеет никакого отношения ни в России, ни в Эстонии. Как-то так получилось, а вот теперь искренне пожалел — все же знание воинского ремесла существенно повышает шансы на сохранение жизни в местах, где напропалую режут и рубят. Нет, с любого огнестрельного оружия Лембит стрелял уверенно, навыки имел хорошие, но вся штука в том, что оного у него нет кроме ракетницы с несколькими патронами. Да и то ее положил брат в свою собственную сумку, когда снаряжал его на рыбалку. Просто однажды в лесу Калев (которого и Колей называли) сломал себе ногу на охоте, и ракетница спасла ему жизнь, заметили местные мужики в небе алую ракету. Вот с тех пор прямо заставлял ее брать с собой, да еще чего-то напихал, Леонид даже толком не рассмотрел перед выходом, знал, что термос с бутербродами наверху, потом снасти в коробке и пакете, да пластиковая бутылка с водой и что-то из медикаментов, вроде бинта и мази с йодом. И еще всякая мелочь, без которой братец никогда не уходил в лес или болота на охоту — заядлый любитель этого промысла, и его самого «заразил» этим занятием, сколько сапог истоптали.

— Ну, почему я на охоту не пошел, — чуть ли не взвыл Лембит во весь голос, затравлено озираясь. — С «сайгой» и полусотней патронов другой бы разговор пошел, все же шансы бы существенно повысились. Так, сейчас надо вооружаться, если меня заметят на льду, далеко не убегу, они на лошадях верхами, быстро догонят. А если к берегу рвануть, а там можно в лесу спрятаться. К ельнику только бежать нужно, и быстрее.

Мужчина быстро скинул рюкзак с плеч, расстегнул клапан. Первым вытянул топорик, с мультитула пользы в драке никакой. А так хоть какое-то оружие будет, на обычный нож надежды нет, как и на ледобур, это ведь не ледоруб, которым можно голову пробить. Нашарил ракетницу, а к ней всего четыре патрона — впору взвыть от бессилия. Тут из нее только в упор стрелять нужно, можно и попасть — если не убьет, то напугает. Быстро застегнул клапан, рюкзак снова приспособил на спине, а чехол на плече.

От берега донеслись такие душераздирающие крики, от которых Лембита пробрало до глубины души — сердце ухнуло в пятки, призывая бежать и спасать организм. Хорошо, что пока огонь ярко горит и идет нешуточная драка, то его могут не заметить в пылу, но как начнет светать, то хана — на льду увидят человека сразу, костюм ведь камуфлированный, зеленое на белом хорошо заметно. Так что уходить в лес надо сейчас, потом поздно будет. И подогреваемый этой мыслью, Шипов рванул изо всех сил, уже стараясь не беречь «дыхалку» — время дорого. На вес жизни буквально, в самом прямом смысле этого слова, причем его собственной жизни.