Из бурных волн (ЛП) - Лейн Вал И. - Страница 39

— Прости. — Смешок перешел в громкий смех, который я не смогла сдержать. — Но твоя реакция бесценна.

Я почувствовала облегчение, когда вместо того, чтобы расстроиться, он присоединился ко мне и легонько подтолкнул локтем.

— Что ж, я рад, что смог развлечь тебя, — пошутил он.

Когда наш смех наполнил ночной воздух, я посмотрела на него, выпрямившись и прислонившись спиной к стене. Я была рада, что здесь была защита от ветра.

— Хорошо, тогда каково это было — быть настоящим пиратом? И вы правда охотились на русалок?

— Ну, большинство пиратов были просто эксплуатируемыми моряками и морскими офицерами, которым надоело, что ими пользуются. Не могу сказать, что их виню, но я никогда не хотел быть частью этого.

— Тогда как же ты оказался на корабле Вальдеса?

— Ну, — он подтянул колени к себе и оперся на них локтями, — мы жили в Нассау. Он должен был стать колонией, но вместо этого был наводнен пиратами. Повсюду таверны и бордели. Абсолютное беззаконие. Настоящий пиратский рай.

— У моего отца не было другого выбора, кроме как работать с пиратами, чтобы выжить, но я планировал перебраться на Кейп-Код, чтобы самому сколотить состояние, как только смогу позволить себе собственный корабль. — Он начал обводить трещину в каменном полу большим пальцем. — Мы были торговцами, поэтому я всю свою жизнь ходил под парусом. Мы неплохо зарабатывали на наших сделках с пиратами на черном рынке. К сожалению, отец связался с Вальдесом и во многом помогал ему перевозить товары в порты, которые запрещали пиратство. Но однажды Вальдес потребовал от отца слишком многого. — Он посмотрел прямо перед собой в темное небо и сглотнул.

— Что случилось? — Я уговаривала его продолжать.

Майло тяжело вздохнул, прежде чем заговорить снова. Его голос начал звучать сухо.

— Вальдес хотел, чтобы мы перевезли пару русалок. Он предложил отцу выгодное вознаграждение за эту работу, но это была та грань, которую отец не мог переступить. Он не хотел участвовать в торговле русалками. Он отказался, и Вальдес пригрозил ему, поэтому я бросился защищать отца. Вальдес застрелил его у меня на глазах, сказал, чтобы я учился на его ошибках, и заставил меня подняться на борт, чтобы присоединиться к его команде. С картами отца и моим знанием торговых путей я был бесценен для Вальдеса. С тех пор я работаю штурманом на этом корабле.

Пока он говорил, я изучала его лицо. Возможно, это была игра лунного света, но мне показалось, что я заметила, как в уголке его левого глаза блеснула слеза. У него отняли так много мечтаний. На сердце у меня стало тяжело, и я пожалела, что не умею лучше находить слова, чтобы утешать других, когда им больно. Я знала, что, должно быть, сошла с ума из-за того очарования, которое испытывала к нему, но его история только завлекла меня еще больше.

— Мне так жаль, — прошептала я. — Мама не умерла, но оставила меня на некоторое время. Во многих отношениях. И я знаю, что это больно.

Он потянулся, чтобы почесать подбородок, но, похоже, он использовал это как предлог, чтобы сдержать эмоции.

— Мне жаль твою маму. Надеюсь, она понимает, какой замечательной дочери ей не хватает.

Я грустно улыбнулась.

— Знаю, звучит безумно, но думаю, что в этом ожерелье есть какой-то секрет, который ей поможет. Думаю, оно принадлежало нашей семье на протяжении нескольких поколений. Если я смогу понять его силу или то, что я должна с ним делать, возможно, я смогу ей помочь…

— Я не могу винить тебя за то, что ты пытаешься. Я бы поступил так же. Моя мать умерла, когда я был маленьким, — произнес он. — Хотел бы я, чтобы было что-то, что я мог бы сделать, чтобы провести с ней больше времени.

— Мне жаль, что жизнь была так сурова к тебе. — До этого момента я не осознавала, насколько мы были близко. Сидя плечом к плечу, мы прижимались друг к другу, и я была так близко, что могла видеть, как из-под его каштановых ресниц усталый взгляд скользил по мне.

— Сурова? Может, и так. Но для меня это жизнь пирата, — произнес он.

Мы долго сидели в тишине. Волны плескались вдалеке, словно неземная песня, пока я не заговорила снова.

— Тебе обязательно было помогать Вальдесу ловить русалок? — настаивала я, надеясь, что он не закончит наш разговор своими предыдущими зловещими словами. Часть меня не хотела знать ответ, но я знала, что мне это нужно.

— Да, — выдохнул он, отчего прядь волос упала ему на глаза. — Сирены — или русалки — считались легендами. Пока они ими не стали. — Он повернулся ко мне, и половина его лица скрылась в тени. — Как только было обнаружено, что их хвосты можно использовать для магии, цены на них стали почти заоблачными. Элита. Короли, члены королевской семьи, чиновники. Все хотели приобщиться к магии.

— Но они действительно были волшебными?

— Не знаю. Я имею в виду, что русалки, безусловно, обладали собственной магией, но мог ли кто-нибудь, кроме них, понять, как ею пользоваться, я так и не увидел. Команда отрезала им хвосты и отправляла частным покупателям, которые верили во все это. Но, должно быть, в этом было что-то достаточно реальное, чтобы это продолжалось. Какой-то секрет среди высшего общества, полагаю. — Он пожал плечами. — Русалка, слишком долго пробывшая вне воды, обретает ноги. То же самое происходило, когда они теряли хвосты. Их человеческий облик занимал место. Таким образом, они могли пережить это… если бы не их сердца.

— А что с их сердцами?

Майло бросил на меня мрачный взгляд.

— Ходили нелепые слухи, что любой, у кого есть сердце русалки, может жить вечно. Итак, можешь себе представить, как эта легенда привела элиту в бешенство. За сердце русалки нельзя было получить слишком высокую цену.

— Так вот почему Вальдес убил Серену? Он думал, что она — настоящая русалка?

Майло кивнул.

— Он думал, что это возможно. Он думал, что, возможно, она была последней, кто остался, прячется, доживает свои дни на суше. И он не стал рисковать. Это стало еще одной из его неудачных попыток снять проклятие. Он думал, что, бросив Серену в море, сможет справиться с этим. И он вырезал ей сердце, думая, что сможет обмануть смерть, в то время как остальные из нас встретили свой конец. Теперь он почти сумасшедший. Он потерял рассудок. Вот что сделали с ним годы мучений.

Мое лицо исказилось от ужаса, когда я вспомнила сообщение о том, что у Серены была вскрыта грудная клетка. Инстинктивно я приложила пальцы к груди, словно желая убедиться, что мое сердце все еще цело.

— Знаю. — Он продолжал, глядя вниз. — Не думай, что я не чувствую угрызений совести из-за того, что работаю на Вальдеса. Он владел монополией на русалок, потому что у него была Корделия.

— Это та русалка, которая прокляла вас, верно?

— Да, — объяснил он. — Вальдес манипулировал ею, заставляя верить, что любит ее. Он использовал ее как пешку, чтобы находить других русалок, пока у моря больше не осталось сил. Именно тогда Вальдес попытался поймать ее, и она набросилась на него, осознав свою ошибку. Она отрезала свой хвост и уничтожила его с помощью магии. Никто не мог ее остановить. Она уничтожила все доказательства и записи о торговле Вальдесом русалками. А с новыми ногами она прокляла нас и исчезла в море.

Я представила, как все это разыгрывается у меня в голове. Отвергнутая русалка посылает шторм, чтобы утянуть души тех, кто причинил ей зло, на дно морское. Это показалось мне подходящей реакцией. Правильно ли было бы с моей стороны отменить приговор Вальдесу после того, что он сделал? Было ли это справедливо по отношению ко всем русалкам, которых он убил? Но Майло… он никак не мог заслуживать этого вечного наказания…

— Знаю, ты, вероятно, плохо обо мне думаешь, — добавил Майло, прерывая мои размышления. — Но просто знай, что я провел много бессонных ночей, зная, что на борту находятся пойманные русалки, с которыми обращаются как с грузом, направляющимся навстречу гибели. Я думал о каждом возможном способе помочь им. Но я ничего не мог поделать. В конце концов, мне просто пришлось смириться с этим… чтобы выжить. Но сейчас это тяжелым грузом лежит у меня на душе. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы сам бросил вызов Вальдесу, хотя это, несомненно, стоило бы мне жизни. — Его взгляд стал угрюмым. — По крайней мере, я бы умер, не будучи обреченным на эту вечную участь. — Я увидела, как он сжал кулаки, и напряглись мышцы его руки.