Выбери меня (СИ) - Муратова Эля - Страница 1

Лето 2012 года

Ирина

Медленно иду по белой ковровой дорожке, уложенной на аккуратно подстриженном газоне. По обеим сторонам от меня ровные ряды застеленных белоснежными скатертями столов.

Я смотрю только вперёд. Там арка. Она обильно декорирована кремово-персиковыми розами вперемешку с вьющимся зелёным плющом. Такие же точно розы собраны в небольшой букет, который я прижимаю сейчас к груди.

Засмотревшись, слегка сбиваюсь с шага. Роняю взгляд себе под ноги, на острые носы серебристых туфель, обшитых стразами и переливающихся в солнечных лучах, словно драгоценные камни.

Жмурюсь довольно. Красота неземная…

Поднимаю глаза. У алтаря — крепкая мужская фигура в тёмном костюме. Он стоит ко мне спиной, поэтому я не вижу лица. Только широкие плечи, которые так и угрожают разорвать по швам ткань его пиджака.

Спускаю фокус ниже. Узкие бёдра. Атлетичные ягодицы, отчётливо угадывающиеся под полотном брюк. Он отставляет локти в стороны, как будто перестёгивает пуговицы.

Я уже совсем близко. Уверенно делаю следующий шаг. Ещё один. Мне хочется бежать к нему со всех ног, но я сдерживаюсь. Невесте такое непозволительно. Задираю подбородок выше.

Заношу правую ногу вперёд и… неловко запутавшись в многослойных складках своего воздушного платья, теряю равновесие. Коротко взвизгнув, выпускаю букет из рук и… падаю!

Темно. Безуспешно пытаюсь вернуть неотвратимо ускользающее видение. Хмурюсь недовольно. Чёрт!

Открываю глаза медленно. Непонимающе пялюсь в потолок. Твою мать, где это я?

Блин, как пить хочется. Поворачиваю голову налево. Рядом дрыхнет Алёна. Она сладко посапывает, обняв обеими руками подушку.

Выдыхаю. Я дома у Алёхиных. Родители Алёны ночуют на даче. По сути, мы здесь одни.

Накануне вечером мы организовали что-то вроде прощального девичника.

Ну как, мы… Я! Алёхина ни в какую не хотела праздновать наше скорое отбытие в город на Неве. Она вообще как будто не хочет ничего афишировать.

Но я встала в позу. Как это не тусануть напоследок?

После непродолжительных посиделок в баре, мы направились в караоке.

Покашливаю, мучительно морщась. Кажется, я сорвала голос. Не стоило петь ту песню… Не мой регистр.

Прикладываю руку к горлу. Сейчас бы молочка тёпленького…

Осторожно перекатившись на бок, спускаю с кровати сначала одну ногу, потом вторую. Ступни утопают в мягком ворсе ковра.

Стараясь не шуметь, медленно передвигаюсь по комнате. Ручка двери слегка щёлкает под нажатием моих пальцев. Непроизвольно кривлю лицо.

Оглядываюсь на лежащую в кровати подругу. Она даже не пошевелилась. Спит без задних ног.

Так же, наощупь, спускаюсь на первый этаж. Лестница немного поскрипывает в такт моим шагам.

Слабый отблеск луны из окна позволяет разглядеть лишь очертания предметов на кухне.

Делаю широкий шаг туда, где по моим предположениям находится холодильник.

Аучч! В темноте сильно ударяюсь коленкой об угол стоящего в центре кухонного островка.

Ауч! Чертыхаясь, прыгаю на здоровой ноге. Дурацкая хреновина. А-а-а!

Внезапно зажёгшийся свет ослепляет до белых мошек в глазах.

Сонный голос Серёжи:

— Ты чего тут?

Он стоит на пороге в одних пижамных штанах на резинке. Зевает широко, рискуя вывернуть при этом челюсть.

— Тихо ты, — шикаю на него, держась за повреждённое колено.

Ловлю его странный вгляд. Тут же забываю о ноге. Дёрнувшись, прикрываюсь руками. Пытаюсь натянуть низ чересчур короткой футболки.

Громким шёпотом верещу:

— Выключи сейчас же. Выключи! Серёжа, блин! Я не одета!

Он тянется к выключателю. Ловлю промелькнувшую на его лице косую улыбку.

— Серёжа! Ну, не смотри!

Комната погружается в мрак. До меня доносится тихое:

— Чего я там не видел.

Сердце колотится. Отпускаю край футболки.

Прокашлявшись, севшим голосом:

— Я это… молока хотела. У вас есть?

Молчит.

— Молока?

— Ага. Голос вчера надорвала.

— С печеньем? — чувствую, что он улыбается.

— Просто молока, — сердито. — Если нет, то нет. Я пойду.

— Погоди! Будет тебе молоко.

Босыми ногами шлёпает к холодильнику. Свет из открывшейся ненадолго дверцы очерчивает чёткими линиями мышцы его пресса. Бицепс правой руки напрягается, когда он тянется, чтобы достать пакет с молоком с верхней полки.

Спортсмен, ссс… Зажмуриваюсь. Раскрытой ладонью беззвучно шлёпаю себя по лбу.

Окстись, Ирин. Ему семнадцать! Он брат твоей лучшей подруги. Младший брат!

Твою мать, твою мать, твою же мать! Пытаюсь отогнать так невовремя пришедшие на ум картинки.

Он спрашивает меня о чём-то.

— А?

Выгляжу умственно отсталой, наверное.

— Я говорю, мёд добавить?

— Мёд? А… Нет. То есть да. Ложечку можно.

Имбецилка…

Слышу, как звенит микроволновка. Звук ложки, бьющейся о стенки стакана. Размешивает…

— На.

Его голос так близко.

Ставит стакан на поверхность островка рядом со мной.

— Спасибо, — практически пищу.

Ой, дура…

Пью молоко маленькими глотками. Оно горячее ровно настолько, насколько нужно. Горлу становится легче прям на глазах. Ка-айф.

Вздрагиваю, ощутив прикосновение на своём плече. Так и замираю с поднесённым ко рту стаканом.

Кажется, он воспринимает это, как знак согласия. Придвигается ближе. Обнимает двумя руками за талию.

Не двигаюсь.

Дышит в шею. Я мгновенно покрываюсь мурашками.

Какого хрена?

Он прикасается губами к нежной коже за ухом.

Словно очнувшись, дёргаюсь. Отскакиваю от него резко. Запоздалое:

— Что ты делаешь?

Он опять тянется ко мне. Выставляю руку перед собой.

— Стоп. Стоп! Давай перемотаем.

Дышит тяжело в темноте. Хрипло:

— Пойдём в мою комнату.

— Что-о? — я возмущена. — С какой стати?

— Ты же хочешь этого.

— С фига ли!? Я просто хочу молока.

Двигаюсь левее. Убираю стакан в раковину. Завтра помою. Сейчас я собираюсь уйти.

Он ловит меня за руку.

— Ир…

Уровень бешенства в моей крови моментально повышается.

Зло сцепив зубы:

— Я сто раз говорила. Я не Ира. Я — Ирина.

— Прости.

Освобождаю руку. Пытаюсь успокоиться.

Это всё-таки брат моей подруги. Семнадцатилетний брат.

Мне двадцать два и я старше.

Это я виновата. Натворила делов…

Нефиг было столько пить.

Не особо стараясь смягчить тон:

— То, что случилось, было ошибкой. Огромной ошибкой. И нам обоим будет лучше, если мы об этом забудем.

Шепчет горячо:

— Это не было ошибкой. Это лучшее, что со мной случилось.

— Серёж… ты просто очень молод. Поверь мне, по прошествии лет…

Он сердится.

— Выискалась тут. Мудрая черепаха Тортилла. Я достаточно взрослый, чтобы понять что мне нравится, а что нет.

— Стой, — практически умоляю. — Серёж… Притормози.

Он прижимается ко мне всем телом. Взрослым и развитым не по годам телом.

Это меня и запутало. Да, точно. Такое тело не может быть у семнадцатилетнего мальчишки. Это какая-то ужасная ошибка.

Опять пытаюсь оттолкнуть его.

Держит крепко.

Решаю пойти от обратного. Обмякаю в его руках. Приближаюсь своим лицом к его лицу. Ощущаю его тёплое дыхание на своих губах.

Он рефлекторно расслабляет руки. Тогда я толкаю его в грудь изо всех сил. Отскочив, огибаю островок.

— Стой!

Выставляю руки вперёд, как будто он может это увидеть в царящем на кухне полумраке.

— Давай поговорим.

Он молчит. Начинаю успокаивающе:

— Серёжа… Есть много разных девушек. Красивых девушек. Ты обязательно найдёшь ту, которая тебя достойна…

— Нет, — в его голосе упрямство.

Тьфу блин! Не выдерживаю.

— Что, чёрт возьми, тебя так зацепило!? Это был обычный пьяный… секс.

Ну вот, Ирин. Ты произнесла это вслух. Первый шаг к исправлению ошибки — признать её.