Луна во второй четверти - Галина Мария Семеновна - Страница 14
- Предыдущая
- 14/24
- Следующая
— Он всегда такой, — шепотом сказала Катерина — как луна межонная приходит. Допреж все жмет в себе, все терпит, а тут места себе не находит, все бродит по деревне, глазами сверкает…
— Всегда? Слабое утешение, — заметил Меланюк. — Ладно, пойдемте. Надеюсь с ними все в порядке, с молодыми. Пошли, Артем.
Катерина сделала несколько шагов, мелко перебирая ногами, потом обернулась. Глаза ее блеснули алым в свете фонарика.
— Написал Ванька в той справке, что, мол, волк шалит, — сказала она горячим шепотом. — Так соврал он…
— Что? — недоуменно переспросил Меланюк.
— Не волк это был. Это Хозяин приходил…
— Ясно, — Меланюк увлек ее под руку, — пойдемте. Не надо им сейчас ничего такого рассказывать. Они и так напуганы…
Они двинулись по косогору, постепенно растаяли во тьме. Лишь платок Катерины да белая рубаха какое-то время светились, точно ловя свет затерянной в тумане луны.
Найдут они Анджея, — уныло думала Варвара. И Авку найдут. То-то Катерина обрадуется.
В горнице было пусто. На печке остывала обернутая ватником кастрюля. Лера, похоже, честно отдежурила свое.
Так мы и не пообедали, — подумала Варвара. Ей вдруг страшно захотелось есть, но как-то неловко было — все бегают, беспокоятся, а она сидит, суп наворачивает.
— Есть хочешь? — спросила она на всякий случай.
Лера укоризненно взглянула на нее.
— Как ты можешь? Они там в темноте, мало ли что…
Точно, сказала себе Варвара, так я и думала.
Она уселась за стол, подперев щеку рукой и стала смотреть в окно. За окном была совершеннейшая темень. Лера тоже уселась на расшатанный стул, опасно охватив руками колени.
— Неужели ты вот на столько не волнуешься? — спросила она с явной укоризной в голосе.
— Так ведь что, собственно, стряслось? — вздохнула Варвара, — ну, померещилось что-то. Вчера — мне. Сегодня — тебе.
Если и вправду померещилось, — подумала она.
— Мне не померещилось, — вскинулась Лера.
— Нет так нет, — у Варвары не было сил спорить.
Лера нервно оглянулась. На картине над ее головой медленно плыло светящееся озеро.
— Как ты думаешь, а если он пробрался в дом?
Убрать бы ее, что ли, эту картину, думала Варвара. Ужасы какие!
— Федор? — удивилась она, — зачем?
— Я не о Федоре, — Леру непроизвольно передернуло. — Этот… зверь… ты бы видела, какие у него глаза! У него внимательные глаза!
Господи, подумала Варвара, час от часу не легче. Все как с ума посходили. Свет тут какой-то такой особенный, что ли…
— Глаза ты разглядела, — кисло сказала она, — а кто это был, не разглядела. Так, выходит?
Лера молча пожала плечами.
Варвара продолжала сидеть, с тоской глядя на кастрюлю, и одновременно прислушиваясь к тишине за окном. Интересно, думала она, что там стряслось такое?
Вот решили Анджей с Авелиной посидеть в укромном месте, думала она — ну, скажем, в стогу! И тут — волк! Огромный-преогромный. Анджей выхватывает огромный заостренный сук, и кричит: Беги!. И, с размаху, волку в пасть! А тот в это время терзает ему грудь когтистыми лапами. И когтем по сонной артерии — раз! Кровь хлещет, до больницы не довезли, Авелина плачет, все плачут. Хороший, говорят, был парень, жаль мы его не ценили! А Лера, приехав в Москву, до конца жизни всем рассказывает, как красиво погиб Анджей, защищая ее, Леру, от лютого зверя.
Или нет — Беги! кричит Анджей, и сам бросается бежать. Авелина падает… она, наверное, туфли-лодочки надела… А он проносится мимо нее, пока она пытается подняться, совершенно беззащитная, руки-ноги скользят по траве, и вот уже смрадное дыхание… Тьфу ты, что такое в голову лезет! Это потому, что жрать хочется.
— А ты что на обед приготовила? — шепотом спросила она.
Лера не удостоила ее ответом.
На крыльце раздались шаги. Варвара подняла голову.
Что— то тяжело ударило о доски крыльца.
— Откройте, свои!
— Меланюк! — Варвара протопала в сени, отодвинув щеколду.
— Ну что, Игорь Оскарович?
Штормовка Меланюка потемнела от росы, колени были испачканы зеленью.
— Все в порядке.
— А… Анджей? — она оглянулась на Леру, которая так и не повернула головы.
— Нашелся Анджей. Оба нашлись.
Из темноты раздались оживленные голоса — возвращались остальные.
— Все целы? — крикнула Варвара.
— Да что с нами сделается? — фыркнул Пудик, проходя в сени и стаскивая сапоги, — мы сами страшные! Пожрать ничего не найдется?
— Найдется! — обрадовалась Варвара, водружая на стол кастрюлю.
Дом наполнился голосами, отчего даже казалось, что в горнице прибавилось света. Или это оттого, что за окном была уж совсем сплошная чернота?
— Лера как? — шепотом спросил Артем.
Варвара дернула плечом.
— Как всегда.
Анджей сосредоточенно наполнял свою тарелку. Варвара заметила, что остальные его заметно, хотя и ненавязчиво, сторонятся. Бойкот, что ли устроили? Детский сад, ей-богу!
Впрочем, и друг с другом они почти не разговаривали. Молча поели, молча принялись за остывший чай. Шерстобитов, наконец, отодвинул кружку, оживленно потер руки.
— Так. Пока все не разошлись. Нам надо обсудить диспозицию на завтра. Если мы выйдем с рассветом…
— Никуда мы с рассветом не выйдем, — Меланюк, который сидел, уперев взгляд в стол, поднял голову, — завтра мы собираемся и уезжаем, Вадим. Как можно раньше. Я поговорю с Кологреевым.
— То есть, как — уезжаем? — Шерстобитов ошеломленно смотрел на него.
— Так и уезжаем, — твердо сказал Меланюк.
— Ну, нет! — Шерстобитов покачал головой, — у меня план. Расписание работ.
— Нет у вас никакого расписания, Вадим. Все это — имитация. Сотрясение воздухов
— Что за ерунда, — обозлился Шерстобитов, — изыскания…
— Да какие это изыскания? Любительская беготня. Впрочем, если и так, то для своих изысканий вы выбрали, похоже, неудачное место.
— Да это лучший участок из всех, что мне попадались, — Шерстобитов явно не понимал, в чем дело, — аномальная зона…
— Вадим, вы же не хуже меня понимаете, что это недоказуемо.
— Предварительная оценка показала, что место перспективное, — упорствовал Шерстобитов, — мало того… тут наблюдаются вполне показательные феномены. Я не говорю уж о показаниях Кологреева, но взять, например, это свечение, которое сегодня все наблюдали…
— Какое еще свечение? — устало сказал Меланюк.
— Сегодня, в восемь двадцать пять по московскому. В северной стороне неба.
— А, — отмахнулся Меланюк, — это вы про то северное сияние? Я его тоже видел. Ну и что?
— Видишь, Вадька, — с явным удовольствием вступил Пудик, — специалист говорит!
— Значит, он никакой не специалист!
— Вадим, — терпеливо продолжал Меланюк, — это было самое обычное северное сияние. Оно летом бывает таким… неярким… Я ж не первый раз его наблюдаю.
Шерстобитов заметно погас. Потом вновь воспрянул.
— А свидетельство Москвиной? И Кабыш? Поочередно наблюдавших некий феномен.
— Я ничего не знаю про феномен, — поморщился Меланюк, — но отсюда надо уезжать. И немедленно.
Он умоляюще обвел глазами сидящих за столом.
— Поверьте моему опыту.
— А что? — кивнул головой Пудик, — у бывалых походников наверняка есть что-то вроде шестого чувства. А, Шерстобитов?
И зачем он его подначивает, грустила Варька. Опять ради изучения конфликтов в изолированной микрогруппе?
Шерстобитов поджал губы.
— Я уважаю ваше мнение, Игорь Оскарович, — он с грохотом отодвинул кружку и встал, — но хочу напомнить, что руководитель экспедиции — я. И я принимаю окончательное решение. Так вот. С учетом всего сказанного, завтра с утра продолжаем исследования. А сейчас я хочу опросить Москвину. Она, возможно, видела что-то такое, чего и сама не осознала до конца. И ты, Кабыш, останься. Поскольку ты тоже наблюдала. Остальные, если хотят, могут быть свободны. Все.
— Ты делаешь большую ошибку, Вадим, — печально сказал Меланюк.
И, не глядя ни на кого, вышел из комнаты.
- Предыдущая
- 14/24
- Следующая
