21,55,01 (СИ) - Борзов Виктор - Страница 81

Я прожил со страхом бок о бок два года. Ни дня не проходило без волнения и мыслей о поиске еды и крова.

Надя жила в другом мире. Она — цветочек, который растили под плотным и теплым куполом. Но откуда тогда эти тени? Может, ее кошмары шли не извне, а изнутри? Тени говорили о ее лжи, о жалости, о бесполезности. Тогда, в день нашего воссоединения, когда она заперла меня в библиотеке, Надя проронила, что чувствует себя беспомощной. Были ли ее слова лишь вершиной айсберга? Слабым проявлением страха быть брошенной.

— Ты сможешь! — прокричал я над ней. Похоже, мои слова пробились сквозь безмолвие. Надя шелохнулась и подняла на меня взгляд. — Я не брошу тебя! Какой бы жалкой ты ни была. Сколько бы ни врала. Я не брошу! Это и значит быть семьей! Я приму тебя какой бы ты не была. Ты не бесполезна и уж точно не беспомощна! Прямо сейчас ты нужна мне!

На последних словах я всучил ей отражение ножа с кровью трех чертей на лезвии. Надя сжала рукоятку двумя рука, прижала к груди.

— Я… — донесся ее слабенький шепот. Мой вскрик пошатнул иллюзию морока. Он постепенно сходил на нет. Туман расходился. — Я не знаю, что делать.

— Все сюда! — завопила неподалеку Ведущая. Ее силуэт виднелся сквозь серую завесу. Она озиралась, размахивала руками, отгоняя от себя туман.

Я указал на нее пальцем. Лишний раз не смотрел, потому что Скрытые ощущали взгляды.

— Не смотри, — сказал я Наде. — Только боковым зрением. Так она не почувствует.

— Я не смогу. Я…

— Я и сам не верю в наш успех, — улыбнулся я. — Руки трясутся. Я с трудом держусь на ногах. Похоже, мы в полной заднице, дорогая сестра. Но… Если мы выживем, я куплю… брат купил бы тебе мороженое. Твое любимое.

Надя посмотрела на меня, как на дурака. Она ждала слов поддержки, но получила то, что получила. Даже в столь опасной обстановке я не собирался врать ей. Не собирался пускать «арсенал Рязановых» против единственного дорогого человека. Если опущусь до такого, потеряю ориентир и стану этой женщиной. Той, кто выращивал своих детей на убой ради выплаты долга. И разорву ниточку — хрупкую связь, которая тянулась между мной и Надей.

Она натужно улыбнулась. Из двух уголков рта приподнялась только левая.

— Хреновый из тебя братец, — сдержанно фыркнула Надя.

— А из тебя сестра, — не остался я в стороне и кивнул в сторону Ведущей. — Время уходит. Надеюсь, ты поняла почему…

— Дело в долге, — взяла она меня руку, и я помог ей встать. — Я тоже читала те книжки.

— Выстави перед собой нож и беги прямо на нее. Помни: она не человек. Она — чудовище.

— Я и сама успела заметить.

Надя сделала, как я сказал. Но ее движения были медленными, неуверенными. Одно дело думать, а другое делать. Сколько бы она не убеждала себя в истинной природе Ведущей, та все еще выглядела как человек. Говорила как человек. И вела себя не отличимо от нас. В этом и была главная опасность чертей. Не их способность отворачивать, не их способность ранить сам мир. А их изворотливость. Они скрывались у всех на виду. Растворялись в толпе, смешивались с местными и разрушали изнутри. Пляски не сметали деревни, будто ураганы. Черти отравляли их. Соблазняли девушек, прерывали стойкие рода и предавали забвению древние фамилии. Под их влиянием люди губили себя сами. Вот почему черти считались одними из опаснейших славянских Скрытых. Вот почему Совет боялся прибытия Пляски.

Надя сорвалась с места и врезалась в спину Ведущей. Та не успела пискнуть, как лезвие ножа ударило между лопатками. Тело черта обмякло, руки повисли, ноги подкосились. Она завалилась на Надю, но сестра успела скользнуть в сторону. Ведущая упала с грохотом. Туман осел на пол в виде серых пятен, которые стремительно уменьшались. Морок, не подпитываемый страхами, развеялся.

В павильон через дверь за моей спиной забежали три парня в одинаковых белых рубашках и темно-синих жилетках. На груди болтались бейджики с именами. Черти из Пляски. Они пришли на зов, но поздно.

Их взгляды мазнули по мне и уперлись в тело Ведущей, что лежало рядом с Надей.

Один из чертей раскрыл рот, я опередил его:

— Бегите. Члены Совета скоро ворвутся сюда. Поэтому бегите. Валите из города. Вам здесь не рады.

Они обменялись взглядами и скрылись за дверью. Мой блеф сработал. Если бы они обменяли часть долга за смерть товарищей, мне бы пришел конец.

Я подошел к Наде — она смотрела на тело Ведущей — и приобнял ее. Сестра не одернула, не отошла от меня. Только тихо всхлипнула.

Мы стояли так какое-то время, как за спиной послышались шаги. Обернувшись, мне на глаза попалась розовое пальто и такого же цвета брюки. Шаги сопровождались ударами расписанной трости о пол.

Я поднял взгляд и зацепился за серый шерстяной шарф, за длинные седые волосы и широкую улыбку. Невозможно.

— Мы вовремя, — рядом с ним шла девочка в красной куртке и белой шапке. Совсем ребенок. Лет двенадцать, не больше. Но голос принадлежал взрослой женщине. Даже пожилой.

— Действительно, — проговорил мужчина, похожий на Мечтателя, его голосом. — Пора бы нам прибраться.

Стоило оторвать взгляд от розового пальто, в глаза бросилась болезненная бледность псевдо-Мечтателя. По лицу глубокими рытвинами ползли морщины, острые скулы, казалось, вот-вот прорежутся сквозь тонкую, почти прозрачную, кожу. Рука на трости подрагивала. Старик слегка горбился. Он напоминал призрака. Мираж, который видит путник в пустыне. Такой же яркий, но не настоящий.

Псевдо-Мечтатель поморщился. Посмотрел мне в глаза и подмигнул.

— Разберитесь с телами, а я пока займусь экспонатами, — сказал он Воровке лиц. — Если один из них взбунтуется, будет крайне неприятно.

— Как скажешь, — согласилась маленькая девочка в красной куртке.

Они разделились. Воровка лиц подбежала к телу Ведущей и склонилась над ним. Псевдо-Мечтатель шагнул нам за спины. Я обернулся. Он стрелял взглядом в каменные статуи, не задерживался на одной дольше секунды. Изваяния нечеловеческих размеров и форм обходил стороной. Они не привлекали его так, как люди. А именно мужчины. Я догадывался, что он искал.

Разорвал объятия и прошептал Наде:

— Иди домой. Встретимся в поместье.

Сестра помотала головой.

— Отведи меня туда, — взмолилась Надя.

Я кивнул.

— Но позже.

Мы последовали за псевдо-Мечтателем. Он ступал быстро, трость часто стучала по земле. В ее звуке слышались нетерпение и спешка. Чем дольше старик не находил желаемое, тем чаще стучал тростью и тем стремительнее двигался. Мы с Надей с трудом поспевали за ним.

Вскоре мне на глаза попались осколки стекла, а выше над ними висело разбитое окно. Псевдо-Мечтатель тоже его заметил и поспешил. Встал напротив и осмотрелся. Когда его взгляд замер на одной из статуй, он выдохнул. Я посмотрел в том же направлении, и сердце ушло в пятки.

Среди каменных экспонатов выделялся один. Старичок среднего роста с деревянной тростью и в красном пиджаке. Статуя была неровная и словно застыла в движении.

Псевдо-Мечтатель вышел к ней. Остановился в шаге от столкновения. Его глаза смотрели в мертвенно-каменные глаза экспоната. Настоящего Мечтателя. Я замер, не зная, что делать. Не зная, что сказать. После слов Ведущей мне стало не по себе. На задворках сознания поселилась надежда. Вера, которая умерла после одного взгляда на статую.

Но раз Мечтатель мертв, то кто стоит перед его останками?

— Я — это я, — проговорил псевдо-Мечтатель. Он словно прочитал мои мысли. — Так же как он — это я.

— Он был фальшивкой? — спросила Надя. — А вы настоящий?

Псевдо-Мечтатель хмыкнул. Он произнес, не отрывая взгляда от статуи:

— Мы оба — фальшивки. Позапрошлый тоже был фальшивкой.

Надя нахмурилась. Я открыл рот, но не нашел что сказать. Все мысли вмиг выветрились из головы, осталась лишь пустота.

— Все мистики рано или поздно приходят к идее бессмертия. Мир слушает наши молитвы, отвечает на наши действия. Глупо не воспользоваться этим. Кто-то откидывает свою человечность и становится Скрытым. Кто-то покупает годы жизни. Я пошел другим путем. Человек — это в первую очередь воспоминания. Долгая история длиною в одну жизнь. Давным-давно я изучал тульп. Они что-то вроде «болванок». Пустых дисков, которые люди наполняют своими надеждами, мечтами и качествами. У каждого человека есть тульпа. Мы создаем ее, представляя идеальную версию себя самих. И в один день я подумал: можно перенести все воспоминания в тульпу, и тогда она станет мной. Но не все так просто. Мир не примет тульпу в роли мистика. Скрытому довольно тяжело стать человеком. Но есть способ.