Запах чужой земли (СИ) - "Ортензия" - Страница 4

Таким образом и оказался в семье военного.

Вспомнилось, пока шагал до наружных ворот цитадели. В отличие от внутренних, им навели маломальский лоск, покрасили и подправили так, что закрывались они наглухо, хоть и требовалось для этого как минимум три человека. Снаружи стояла полуразвалившаяся будка для охранника, рядом с которой я провёл битых два часа. Черепанов едва не скомандовал отбой, когда вдали показался автобус. Припёрлись всё же. И таки да, ни одного мужика, сплошные девки. Не старые, но назвать этих дамочек симпатичными у меня язык не повернётся, даже ядерная угроза по сравнению с ними выглядит вполне мило. Сразу вспомнился урок биологии, на котором изучали хронологию эволюции человека. Обезьяньи лица с приплюснутыми носами и толстыми губами. Один в один.

Попытались взять меня на арапа и проскочить в ворота, ага, кто-же их открытыми держать будет. Изнутри припёрли небольшим грузовичком, меня это даже немного рассмешило, но как выяснилось опосля, на воротах обычно африканцы стоят, и они за это отвечают, а калитку ломом подпирают. Так что дамочки попинав ворота словно монашки, рвущиеся в мужской скит, сделали вид, будто только что, внезапно, увидели охранника этого заведения и кинулись ко мне наперебой вещать на французском языке. Что-то втирать о праве и всё это с жутким акцентом. Если б не галдели громко и одновременно, я, наверняка, смог понять суть их требований, но теперь оставалось лишь последовать совету Черепанова. Вспомнил незамысловатую фразу на китайском. Буркнул её себе под нос и добавил на языке Дюма, перемешивая английскими и немецкими словами:

— Моя охранять. Твоя не понимать. Дворец Беренго закрыт, заходить найн.

Вот тирада вышла, без 100 грамм не разобрать. Ну, а что, на Чёрном континенте наречий как блох на бездомной кошке. Пусть соображают из какого я региона.

Галдёж мгновенно усилился, а одна, с обильной растительностью на лице, даже принял её за трансвестита, так вообще, не нашла ничего лучшего, как попытаться мне показать, что им нужно пи-пи и очень срочно. Едва из трусиков не выпрыгнула, демонстрируя своё желание, а ещё больше девственные джунгли в зоне бикини. Приняли меня всё же за аборигена и решили, что справятся с местной бестолочью на раз два.

Ага. Я им на кустики указал, метрах в пятистах от ворот и демонстрируя тридцать два зуба, добавил:

— Здесь писать найн. Ходи туда.

Одним словом, не договорились и когда вся эта делегация отправилась восвояси, Черепанов, выглянув из калитки, показал кулак с оттопыренным большим пальцем.

— Молоток Лёха, прекрасно справился, сдавай форму Абрамовичу и ко мне в штаб. Надо бы с тобой поближе познакомиться. Честно признаюсь, чёрный российский гражданин, знающий три иностранных языка, это для меня уже нонсенс, а ты к тому же инструктор по рукопашке. Извини, ты на чёрного не обиделся? Может тебя афрорусским называть?

Я пожал плечами и произнёс заранее подготовленную фразу, как раз для подобного случая:

— На меня, эта глобальная сеть, которая якобы несёт справедливость, исцеление и свободу чернокожим людям, не распространилась. И даже больше скажу, чёрный мне приятнее чем афрорусский. Ну а если быть честным, то на своё имя я быстрее откликаюсь.

Черепанов дважды моргнул, после чего скривился в усмешке.

— Отлично, дуй к Абрамовичу и жду. Вон мой домик, — и он указал на небольшое здание на отшибе

Прежде чем обменять одежду, выданную интендантом на свою собственную, я, обойдя небольшой пролесок приблизился к вожделенной цели и остановившись около глубокого бассейна, со дна которого воняло кислятиной, болотом и ещё какой-то дрянью, окинул взглядом резиденцию Екатерины, первой жены моего покойного деда. Белые стены были испещрены надписями, местами отбита штукатурка, но в целом, здание выглядело вполне крепким. Великолепие было разграблено, но военные всегда склонны эмоционально пробуждать память о хорошем прошлом. Создавалось впечатление что время в Беренго остановилось.

В 2013–2014 годах здесь размещались бывшие сторонники Франсуа Бозизе и зная об этом, мне не терпелось добраться до нужной комнаты и выяснить, не был ли вскрыт пол в месте, отмеченном на плане.

Оглянувшись и увидев интенданта, я решил не торопить события. Окинул равнодушным взглядом строение и приблизившись к Гене заинтересованно спросил:

— Я слышал в этом бассейне плескались крокодилы и неугодных членов правительства скармливали им. Не знаешь, это правда?

Глаза интенданта мгновенно вспучившись, прилипли к линзам, во всяком случае несколько мгновений мне казалось именно так. Потом он отрицательно покачал головой и сняв очки принялся их протирать видавшим виды платочком.

— Первый раз о подобном слышу, я даже ни разу не подходил туда и тем более не заглядывал в бассейн. А что там?

— Костей убиенных и заживо расчленённых нет, если ты об этом. Болото и воняет сильно.

— Да ну тебя, — отмахнулся мой собеседник, — переодевайся, а то Палыч уже дважды по рации интересовался, где ты застрял. А он стоит, болото разглядывает, — и Гена водрузив очки на место шагнул в свою вотчину.

— Просто любопытно, — проговорил я и нырнул следом в тёмный проход.

Черепанов занимал небольшой каменный домик на одну комнату, в котором когда-то размещалась охрана внутреннего двора. Кровать с железным панцирем, советская солдатская тумбочка жёлтого цвета, стол обшарпанный, три стула. В углу сейф с меня ростом, на стене карта центральной Африки, а на единственном окне, чёрная массивная решётка.

— Падай, — Черепанов указал мне на стул и сам усевшись во главе стола открыл небольшую папку, — Бортников Алексей, — он прокашлялся, — а не подскажешь, где твои сопроводительные? У Евгения их не оказалось.

Я улыбнулся, полез во внутренний карман и достав конверт, сложенный вдвое, положил его на край.

— Я на подсадку сел, потому они со мной, — сказал и развернув стул уселся.

Черепанов кивнул и выдвинув ящик стола достал нож. Развернув конверт, он аккуратно вскрыл его. Вынул лист размером А4 и уставился в левый верхний угол, где обычно клеят фотографию, после чего хмыкнул и откинувшись на стену, некоторое время буравил меня холодным, пронзительным взглядом.

— Однако, — произнёс он спустя минуту, в течении которой несколько раз переводил взгляд с фотографии на меня, — кто же вы такой, Бортников Алексей Николаевич? Признаюсь, удивили. Знай я раньше, мне и в голову не пришло поставить на ворота Георгиевского кавалера.

Я едва не чертыхнулся, ведь просил своего куратора не вносить сей героический поступок в сопроводительные документы, но вовремя вспомнил, что ничего об этом в них и не было. Всё дело в фотографии, на которой он оказался запечатлён. Вот о ней я совершенно позабыл.

— Олег Павлович, я сотворил какую-то глупость? Чем-то обидел вас? — спросил, потому что тон Черепанова мне совершенно не понравился.

— Извини, — он оторвался от созерцания бумаги, — просто неожиданно всё это. Приезжает чёрный русский, к тому же с таким знаком отличия, что я вроде как остолбенел. Прочитал твоё досье и совсем заблудился. Ты зачем сюда приехал?

У меня аж мурашки по спине побежали. Едва сдержался и как можно спокойнее спросил:

— Что-то не так?

— Инструктор по рукопашному бою, это ладно, но тут есть вторая строка. Военный инструктор по практической стрельбе.

Вот же чёрт. Я и забыл про эту ересь. И когда Александре Ивановне указывал на этот подпункт, она только руками развела, заявив, что совсем охамел и забыл немножко, кто она и кто я.

«И вообще, вспомни, что это ты упрашивал меня отправить тебя в ЦАР. Зачем? Вот то-то же. Мне пошли на встречу и только потому, что ты заменил сразу двух. Так что ты у нас, — распалялась всё больше и больше несостоявшаяся тёща, — не был, не участвовал, не привлекался. Морально устойчив».

Прям услышал, как зазвенел голос в голове любимой тёщи. Только не добавила, что истинный ариец. Но точно гарантировала, что на это никто не обратит внимания. Обратили.