Запах чужой земли (СИ) - "Ортензия" - Страница 1

КамАЗ подпрыгнул на очередной кочке, кузов в котором мы сидели ещё раз тряхнуло и внезапно наступила тишина. Автомобиль продолжил ещё какое-то время движение негромко шурша колёсами по траве, потом взбрыкнул как молодой жеребец и замер. В кузове нас было двенадцать человек прибывших десять часов назад на Илюше в столицу Центральной Африканской Республики. Сидели на ящиках, которые сами же перегрузили в шаланду, принадлежащую ВПП ООН. Один из сорока КамАЗов, подаренных десять лет назад этой организации Правительством Российской Федерации, чтобы помочь доставить гуманитарную помощь в отдалённые районы Республики. Удивительно как сотрудники ООН не забыли об этом и любезно разрешили воспользоваться грузовичком. Благо что и вилочный погрузчик имелся. От водителя мы отказались, объясняя это тем, что местному специалисту по складированию и перевозке придётся нести ответственность за сохранность груза, поэтому должен обращаться с ящиками очень аккуратно, тщательно и неторопливо. Или сесть с бутылкой пива под крыло и не мешать нам. Молодой негр, уверен, ничего о теоретическом и практическом обучении никогда не слышал, тем более об экзаменах, чтобы получить право на управление этим видом транспорта. Он с любопытством выслушал меня внимательно оглядывая и показал движение пальцем себе в рот, а потом скрутив свои толстые губы трубочкой выдул через них струю воздуха.

Курят ли в Африке. Не помню почему меня заинтересовал этот вопрос ещё в далёком детстве, но ответ, который выдала бабушка немного ошарашил. Мол, ещё до прибытия первых европейцев негры уже курили.

Табак тут не рос, а вот конопля, несмотря на то что в будущем получила название «посевная», ещё в средние века научилась прекрасно расселяться без человека. Вот её и курили с незапамятных времён.

Сегодня в Африке курят даже дети, потому как изгнанные из богатых стран судебными процессами, законами, налогами и рекламными ограничениями, сигаретные гиганты усиливают свою маркетинговую стратегию в странах Чёрного континента. И это работает. Пачка сигарет стоит около трёх долларов и не каждый африканец в состоянии приобрести её. Но и тут нашёлся выход. Было такое в 90-х и в России. Сигареты продаются поштучно и трое, четверо, вполне могут собрать мелочь на никотиновую палочку.

Я не курю, но в кармане всегда лежит пачка, потому как легче всего разговорить негра, предложить ему подымить. Не откажется, а курить и работать одновременно они не умеют. Слишком расточительно. Сигаретным дымом нужно наслаждаться.

Вот и хозяин погрузчика не стал настаивать на большем. Он уселся в тени под фюзеляж самолёта, облокотился спиной на колесо переднего шасси и слегка прикрыв глаза принялся получать удовольствие.

Женя, наш старшой, одобрительно хмыкнул, и мы стали сортировать ящики. Провозились бы гораздо меньше, но припёрлись две женщины, разодетые и раскрашенные как курчавые арасари. С таким же хохолком на голове и носом, верхняя часть которого была разрисована как клюв у этой разноцветной птички. Сразу вспомнилась фраза главного героя из старого фильма: «Высота». «Для Южной Америки в самый раз. Природа там красочная. Пальмы, зебры, кенгуру».

И вот эти две нездоровые представительницы аэропорта, начали махать корочками требуя досмотра и ссылаясь на какие-то правила. Как их вообще пропустили к отстойнику, в котором мы стояли после приземления, непонятно. И на что надеялись? Вот прямо сейчас начнём срывать пломбы и демонстрировать любознательным дамочкам наш багаж, чтобы их самолюбие потешить.

Однако при этом почти два часа потеряли.

Они звонили, Женя звонил и в конце концов убрав из поля зрения свои размалёванные мандаты, женщины убрались. Не сами, конечно. Увидели, что по полю приближается открытый автомобиль и резво ретировались.

А потом выяснилось, что «КамАЗ» нам подогнали практически убитый. Он дымил, дёргался и как ни старался водитель, больше 30 км выжать из него не мог. И то, такую скорость можно было поддерживать, исключительно, когда автомобиль катился под гору.

Но в конце концов добрались.

— Прибыли, — потягиваясь проговорил Женя и раздвинув не зашнурованный тент перемахнул через борт.

Я выбрался последним, спрыгнув на почерневший асфальт, изрытый колючками, оглянулся и непроизвольно вздрогнул.

«Боже мой, — мелькнуло у меня в голове, — неужели дед не в состоянии был построить нечто похожее на цитадель, а не это убожество».

Французские СМИ наперебой рассказывали, что дворец обошёлся в 40 миллионов долларов. И это не сегодняшних долларов, а тех, 70 годов. Где французы наняли такого агента по недвижимости? Да эти ветхие строения даже на 50 тысяч не потянули бы. Вот это и есть обычное западное враньё. Нелепое и несоразмерное. О золоте вообще речь не идёт, тут нет даже мрамора. Бетон и железо.

Резиденция Императора Центральноафриканской Империи, теперь уже бывшая и за сорок с лишним лет пришедшая в полный упадок, мгновенно ввела в депрессивное состояние и полное уныние.

С правой стороны от дороги стояло полуразрушенное здание, от которого остался только фасад с выбоинами. Этот дом Бокасса строил для себя, вернувшись в родную страну после второй мировой войны и рассчитывая зажить спокойной жизнью. Вероятно, и свою резиденцию, впоследствии, по этой причине решил основать здесь.

Неподалёку стояли большие палатки песочного цвета, рядом суетились белые парни в камуфляжной форме. Скорей всего наши ребята, которые для местного населения просто инструкторы.

И хитрым иностранным журналистам, очень интересующимися званиями, объясняют, что эти ребята резервисты, а что лица у всех закрыты, ну так не любят, когда их фотографируют. Не фотогеничны, что тут сделаешь. В принципе, никого из нас это не касается. Для подобных разговоров существует советник по безопасности президента ЦАР.

А вот чёрных парней совсем не видно или по случаю предстоящих торжеств они все ринулись в столицу. В Илюше мы доставили не только ящики с оружием и продовольствием. Кроме всего прочего, в Республику добралась 16-ти метровая живая ель, которую сразу увезли на стадион имени Бартелеми Боганда, где её и должны были установить. Через неделю католическое рождество и праздновать в столице собирались с размахом, к тому же в этом году оно выпадало на воскресенье.

С левой стороны находился внушительный портал из ржавого железа, останки былого великолепия, но, как и раньше служило главным входом в большой императорский двор. Видимо, гораздо позже расширенный деревянным каркасом с двумя рифлёными колонами, во всяком случае выглядело это чудо гораздо новее и невероятным образом сохранившимся аттиком над карнизом. Перед входом в это древнее святилище возвышался поминальный камень, а чуть сбоку, сооружение из бамбука, отдалённо напоминающее вигвам индейцев или пионерский костёр, до того, как в него бросили спичку.

Сам двор был переделан в тренировочный центр для молодых рекрутов многострадальной республики.

Мужчина, лет шестидесяти, болезненного вида, подскочив к нам окинул меня взглядом с ног до головы и произнёс простуженным голосом:

— Не понял, а ты кто такой?

Я внутренне подобрался сразу сообразив, что этот невзрачный человек пенсионного возраста здесь не последнее лицо и если что спрашивает, то имеет на то полномочия. Начальство, одним словом. Да и не мне спорить вновь прибывшему.

— Алексей Бортников, инструктор по рукопашному бою, — бодро отрапортовал я.

— Не понял, — мужчина ещё раз внимательно меня осмотрел, явно разыскивая подвох, поскрёб указательным пальцем переносицу и спросил, — откуда?

— Алтайский Край.

— То есть из России, — наконец сделал он вывод.

Ну а откуда ещё. И чтобы окончательно ввести нового начальника в ступор, широко улыбнулся.

— Я русский.

У пенсионера на лбу выступили капельки пота, не удивительно, жара сорок градусов, но лицо при этом просветлело, видимо, что-то разумное почерпнул из нашего разговора, потому как слегка склонив голову набок он громко рявкнул на сколько позволило ему больное горло: