Орда (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 5

Пока же ситуация выглядела так. Всё это со слов Неждана, ну, а раз он был тиуном, то есть, во всё это человеком погружённым, то доверять его цифрам можно было. Человеку с излихом нужен кило зерна в день. На семью в шесть человек нужно две тонны зерна. Это с учётом каш, хлеба и кормления кур оставленных зимовать. Оставляют по несколько штук всего. Чтобы получить две тонны зерна нужно две — три десятины земли, и она у пахарей есть. И даже хватает отдать десятину церкви и продав заплатить налог боярину или князю.

Увеличение урожая крестьянину на пользу не пойдёт. Цена на зерно упадёт и больше наработавшись он получит те же деньги. Пусть даже чуть больше, но промышленных товаров больше не станет, и значит начнется промышленная инфляция. Товары станут дороже. В результате вообще то на то получится. И плюсом, риги, овины и прочие сусеки рассчитаны на известный урожай. Ещё и строить нужно, опять нужны деньги и силы, которых не лишку.

Вывод: увеличение урожайности зерновых без налаживания рынков сбыта и увеличения промышленных товаров — это путь к революции. К бунту так уж точно. И выходит, те скупщики хлеба в царской России — клеймённые большевиками «хлебные спекулянты» были отдушиной и благом.

Но их нет сейчас. Везде сплошное натуральное хозяйство. Сначала надо увеличить количество промышленных товаров, даже устроив на них дефляцию, потом вырастить класс хлебных спекулянтов и только потом можно увеличивать производство зерновых. А голод? Ну, голод — это от стихийных бедствий. Саранча в Поволжье или холодные вёсны, или дожди всё лето, не каждый год такое бывает. Выход простой. Государственный запас зерна в нормальных хранилищах.

Но семеноводческие станции нужны, чтобы, когда и товары, и спекулянты появятся, можно будет нарастить производство зерна. Чем Неждан всё лето и занимался, создавал первую в мире семеноводческую станцию.

Глава 3

Событие пятое

Пизюс — бог супружеской любви, плодовитости, секса и фаллического духа у литовцев.

Почитался юношами. Пизюс приводит жениху невесту.

Свадьба запомнилась Андрею Юрьевичу двумя вещами в основном. Первая — это само собой — невеста. Как понял Виноградов девочка с красивым именем Альдона родилась в феврале 1311 года. И сейчас в октябре 1323 года ей всего двенадцать с половиной лет. И это полный пипец. Ну, может, она из-за высокого роста родителя, и сама довольно высокая, где-то метр пятьдесят пять, но один чёрт — ребёнок. И её нужно тащить в постель⁈ Более того, это необходимо сделать. Нужно ту самую кровавую простыню показывать. Собралось же полно европейских родственников. Попробуй обычай нарушь.

Ну, все же книжки читают, фильмы смотрят, и про простыню с кровью невесты слышали. При этом данный обычай, как у мусульман в ходу, так и христиан, сейчас, в четырнадцатом веке, ортодоксальные схизматики русские православными священниками уже к этому всерьёз приучены. И, наверное, это хорошо. Вот только девочке худенькой, у которой даже груди ещё нет, от этого будет не легче.

Андрей Юрьевич про обычай кровавый по дороге исподволь расспросил рясофора Егория. Полученная информация не порадовала.

— Кто же это всё делает? Как происходит в лицах? Ты, Егорий знаешь же, что я обеспамятовал, не вводи в грех, рассказывай подробно.

— Я же схимник будущий…

— Не гневи бога! Рассказывай, а то «азм» глупостей наделаю, а там всякие короли и князья «Великие».

И это правда, на свадьбу приглашён король Польши Владислав I Локетек (пол. Władysław I Łokietek) с тринадцатилетним сыном Казимиром (надо полагать, будущим королём Польши Казимиром Великим) и племянник Юрий II Болеслав Мазовецкий — сын Тройдена I Пяста, князя мазовецкого и Марии Юрьевны, дочери Юрия Львовича, старшей сестре Андрея Юрьевича. Мазовия сейчас — отдельное независимое княжество, не сильно зависимое от Польши и поделенное между тремя братьями: Земовитом II — князем равским, Тройденом І — князем черским и Вацлавом — плоцким.

Сам Тройден не приедет, у него замятня с крестоносцами, там приехали папские легаты и пытаются их помирить, но зная крестоносцев в это слабо верится. Сетра Мария, понятно, без мужа тоже не приедет, невместно. И это хорошо. А то пойдёт потом по Польше слух, что «царь де не настоящий», и без того проблем хватает. Племянник же его не видел и сравнивать ему не с чем. А вот повлиять на племянника можно, немного усилий, немного яда или стрел калёных и дядья по отцовской линии у Болеслава могут кончиться. Мазовия станет единой и чего бы ей вместо Польши не присоединиться к Королевству Русскому. Это так даже не план, мечтанулось вдруг. Сейчас же можно уговорить племянника с несколькими десятками рыцарей весной прокатиться поганых побить. Парню шестнадцать только исполнилось, самое время рыцарские подвиги совершать. А ещё нужно ему русскую жену найти. У князей, что приведут дружины с ними биться вместе с Ольговичами всяко разно дочери есть, поставить одному из них условием мира женитьбой на его дочери племяша.

Главный же гость — сам Великий князь Гедимин с парой сыновей, Витовт будет — наследник и Ольгерд. Естественно, и Любард, который сейчас Димитрий, с женой — дочерью Андрея Юрьевича Евфимией от первого брака пожалуют.

— Не тяни, Егорий, рассказывай про свадьбу и первую брачную ночь, — подтолкнул рясофора князь Владимирский.

— Говорят люди, сам-то не был на таких гульбищах… Ох, там, княже тако деется… После первого хм, вот, этого… того самого, ночью ещё, свахи или родители жениха заходят в опочивальню, чтобы забрать окровавленную после… хм, ну этого, простыню. Убедиться должны, что она будет окровавленной. У тебя же, княже, нет ни родителей, ни свахи, тако и не ведаю, кто пойдёт. А токмо найдутся…

Пиршество же в это время продолжается. В невинности невесты желают же удостовериться, прости господи, не только родители жениха, но и все гости на свадьбе. По этой причине простыню вывешивают на видном месте в переднем углу. Наказание за нечистоту, если вдруг обнаружится, что невеста «нечиста», ее отцу прилюдно преподносят особую чарку с мёдом. В этом кубке не имеется дна. Далее-то понятно, отец берёт чарку, и мёд у него проливается на пол к стыду родичей невесты и гневу всех других гостей.

Жених опосля имеет право вернуть опозоренную хм… девицу — блудницу ее семье. Больше взять ее в жены никто не будет. Невесты же многи после сорому сего в омут али в прорубь кидаются, прости их господи. Токмо не всё это. Мало сего гостям. Родители, не сумевшие сохранить девушку для ее законного супруга, презираются, плюють им в след, а свахе, матери и сёстрам «нечестной» невесты вешают на шеи лошадиные хомуты и в таком виде водють по всему селищу или городу. И в этих плювать можно всем встречным поперечным, — перешёл на шёпот Егорий.

Уж не помнил в какой книге это Андрей Юрьевич прочёл, но выход он знал. И именно так и поступил. Объяснил пигалице, что будет делать, и зачем он это делает, и припасённым ножом себе палец порезал. Там той крови нужно-то чуть.

Хмельные родичи невесты и несколько владимирских бояр впёрлись в опочивальню, выдернули из-под утешающего князя пацанку простыню и убежали, сразу и рёв в зале устроили. Самое интересное, что даже король польский вломился в спальню и сильнее всех за простыню тянул.

— Не плачь, Ань, — продолжил успокаивать девицу ревущую профессор Виноградов, — Люба ты мне. Красивая, высокая, глаза золотые, а только годик с этим повременим. Знаешь ведь, что многие матери с первыми родами и сами умирают, и дитё погибает. А всё из-за того, что малы ещё. Подрастёшь, округлишься, хм, ну и тогда тово — этого. Успеется.

— А ребёночек. Люди ж видють?

— Это мои люди, я с ними разберусь. Не плачь, будет у тебя сын и дочки. Сын так вообще королём станет.

Анька всё одно ревела, а потом отрубилась. Ну, уедет вся эта камарилья и можно будет серьёзно с девочкой поговорить.