Убежище - Робертс Нора - Страница 8

– Шарлотта, Нина любит Кейт. Послушай меня, послушай. Нам кажется, что это мог быть кто-то из кейтеринговой кампании или обслуживающего персонала или же кто-то, кто прикинулся одним из них. Им понадобился автомобиль, грузовик или фургон, чтобы увезти ее отсюда. Они все спланировали заранее.

Из холодно-голубых глаз Шарлотты по щекам покатились слезы.

– Это мог быть кто-то из родственников или друзей. Она могла пойти с тем, кого знает.

– Не могу в это поверить.

– Мне все равно. – Шарлотта отмахнулась от этой мысли. – Я просто хочу ее вернуть. Все остальное не имеет значения.

– Важно понять, кто это был и как он это сделал. Если бы мы связались с полицией…

– Нет. Нет. Нет! Неужели деньги для тебя дороже Кейтлин, нашей девочки?

Он сказал себе, что прощает ее за эти слова. Она казалась выжатой, выглядела болезненно, и он мгновенно простил ее.

– Уж тебе ли не знать. Не важно, как тебе плохо, но не смей говорить мне такое.

– Тогда прекрати говорить мне о полиции, если один звонок может ее убить! Я хочу, чтобы моя девочка вернулась домой, хочу, чтобы она вернулась целой и невредимой. Здесь она в опасности. С Ниной она в опасности.

Он понял, что истерика не за горами, но не мог винить жену.

– Хорошо, Шарлотта. Обсудим это позже.

– Ты прав. Я знаю, что ты прав, но мне так страшно, Эйдан. Я снова накручиваю себя, потому что мне невыносимо думать о том, что наша девочка сейчас совсем одна и жутко напугана. – Она положила голову ему на плечо. – Где же наша малышка?

Кейт бежала, пока были силы, пока не села на землю и не затряслась. Кое-где деревья не пропускали лунный свет, и в кромешной темноте она несколько раз упала – порвала джинсы и слегка поцарапала руки. Болело колено, лодыжка, локоть, но нужно было бежать дальше.

Огни дома растворились в ночи, и это плюс. Если они ее не увидят, то и не поймают.

А минусы? Она и понятия не имеет, где находится. Вокруг темно, а она замерзла.

Время от времени Кейт слышала койотов и других ночных созданий. Она старалась не думать о медведях и пумах. Дедушка рассказывал, что они обитают высоко в горах и избегают людей, – но она не знает, куда именно ее привезли.

Прежде ей не приходилось бывать в лесу ночью одной.

В одном она была уверена – нужно продолжать двигаться в том же направлении. Подальше от похитителей. Но даже здесь ее одолевали сомнения: а удалось ли ей? Поначалу было так страшно, что она не обращала внимания, куда именно бежит.

Кейт сменила бег на шаг. Так дыхание не заглушало ей остальные звуки. И она услышит, если кто-нибудь, или что-нибудь, пустится за ней вдогонку.

Она устала, ужасно устала, все, чего ей хотелось, – свернуться калачиком и уснуть. Но ее может съесть какое-нибудь дикое животное. Или хуже, намного хуже – она может проснуться в той же самой комнате.

И там они переломают ей пальцы, а потом застрелят.

Живот болел от голода, в горле пересохло от жажды. Она стучала зубами и не могла понять, от холода или от страха.

Может, получится немного вздремнуть. Можно залезть на дерево и уснуть на ветке. Как же сложно о чем-то думать, когда она так устала и замерзла.

Кейт прислонилась к дереву, прижавшись щекой к коре. Если она залезет на дерево и немного поспит, то утром, когда взойдет солнце, она поймет, где находится. Она знает, что солнце встает на востоке, океан расположен на западе. Вот если бы ей удалось разглядеть океан, она бы поняла…

Что? Она бы все равно не поняла, где находится, потому что не знает, куда ее привезли.

А когда рассветет, они без труда ее найдут.

И она поплелась дальше, опустив от усталости голову и волоча ноги по земле, будто была не в силах их поднять.

Она шла в полудреме. И, различив звук, едва заметно улыбнулась. Тут Кейт заставила себя проснуться и прислушалась.

Это океан? Может быть, подумала она… Океан и что-то еще.

Она потерла слипавшиеся глаза и вгляделась в даль. Свет. Где-то там горит свет. Она зашагала вперед, не сводя с него глаз.

Кейт решила, что движется к океану – его шорох становился все громче. А если она оступится и полетит вниз с обрыва? Но свет, свет тоже приближался.

Деревья расступились, и перед девочкой в лунном свете раскинулось поле. Широкое, поросшее травой, которую мерно жевали коровы. Свет, горевший далеко от кромки леса, на другом краю поля, лился из окон дома.

Она чуть не напоролась на колючую проволоку, которая удерживала коров в загоне.

Кейт слегка поцарапалась и порвала свитер, когда пролезала через ограждение. Во время съемок в Ирландии она узнала, что вблизи коровы намного больше, чем вдали или на картинках.

Кейт наступила в коровью лепешку и со всем отвращением, на которое способна десятилетняя девочка, сказала:

– Бе-е-е.

Почистив кроссовку о траву, она решила впредь смотреть под ноги.

Теперь она смогла получше рассмотреть дом с видом на океан, настилами и светом в окнах на первом этаже. Амбары и корм для коров – да это же ранчо.

Она пробралась через колючую проволоку – успешнее, чем в прошлый раз, и увидела грузовик, машину, ощутила запах навоза и скота. Вновь споткнулась, а после со всех ног рванула к дому. Ей помогут, ее отвезут домой. Но внезапно она остановилась.

А что, если там тоже живут плохие люди? Откуда ей знать? Может, они даже дружат с теми, кто запер ее в той комнате. Нельзя терять осмотрительности.

Уже поздно, они наверняка спят. Нужно попасть внутрь, найти телефон и позвонить девять-один-один. А потом спрятаться, пока не приедет полиция.

Кейт прокралась к дому и поднялась по широкому парадному крыльцу. Она была уверена, что дверь будет заперта, а потому, когда ручка повернулась, у нее от облегчения чуть не подкосились ноги.

Она пробралась в дом.

Лампа в окне горела слабо, но горела. Кейт разглядела широкую комнату, мебель, большой камин и лестницу на второй этаж. Но телефона не было, поэтому девочка прошла на кухню, где в красных горшочках на подоконнике росла какая-то зелень, стоял стол с вазой фруктов и четырьмя стульями.

Кейт взяла и откусила блестящее зеленое яблоко. Она ощутила его вкус, почувствовала, как яблоко хрустит между зубами, и ей показалось, что она никогда не ела ничего вкуснее. Рядом с тостером на стойке она заметила телефонную трубку.

И тут Кейт услышала чьи-то шаги.

На кухне негде было прятаться, поэтому она рванула в столовую, которая к ней примыкала. Сжимая яблоко, с которого по руке стекали капли сока, она забилась в темный угол за громоздким буфетом.

На кухне зажегся свет, и она сжалась сильнее.

Она мельком увидела мальчика, когда тот прошел к холодильнику. Он был чуть постарше и выше, чем Кейт. Копна темно-русых волос взлохмачена, из одежды только трусы. Не будь она так напугана, вид почти голого мальчишки, который не являлся ее двоюродным братом, шокировал и заинтересовал бы ее.

Мальчик достал из холодильника жареную ножку, откусил кусок и потянулся за кувшином (не магазинным пакетом) молока, и Кейт заметила, что он очень худой. Мальчик отпил молоко прямо из кувшина и поставил его обратно на полку. Он то ли напевал что-то под нос, то ли просто что-то бубнил, пока снимал салфетку с чего-то очень похожего на пирог.

И в тот самый момент, продолжая напевать, он открыл ящик. И увидел ее.

– Ого!

От удивления он подался назад, так что у нее появилось время, чтобы убежать. Но не успела она подняться на ноги, как мальчик слегка склонил голову набок и сказал:

– Привет! Ты потерялась?

Мальчик подошел к ней поближе, и она съежилась.

Казалось, пройдут тысячи лет – и она будет вспоминать, что он сказал, как он это сказал и как выглядел.

Он улыбнулся и сказал так, будто они встретились в парке или кафе-мороженом:

– Все в порядке. Ты в безопасности. Тебя никто не обидит. Есть хочешь? Бабуля приготовила шикарную жареную курицу. У нас еще осталось. – И словно в доказательство своих слов, он помахал ножкой, которую все еще сжимал в руке. – Я Диллон. Диллон Купер. Это наше ранчо. Здесь живу я, мама и бабушка.