Эволюционер из трущоб. Том 5 (СИ) - Панарин Антон - Страница 29

Если бы у химеры не было стазиса, она бы просто сдохла в морозилке, лишив нас отличной истории. Завершив улучшение кольца, я поднялся на уровень выше в Чертогах Разума и застал забавную картину. Галя и Мимо танцевали. Галя парила в воздухе и вращала фиолетовые кристаллы вокруг себя, выписывая ими причудливые фигуры.

Мимик же превратился в Прохорова и попеременно поднимал сжатые кулаки вверх и снова опускал вниз, не забывая отбивать ногами бодрый ритм. А всем этим руководил старшина Огнёв.

— Бай зэ вэй, хау мач ис зэ фиш? — выкрикнул старшина, раскачиваясь из стороны в сторону. — Хау мач ис зэ фиш⁈ — Он явно получал неподдельное удовольствие от происходящего, и даже начал напевать мелодию. — На-на на-на-на-на-на, на-на-на-на-на на-на-на-на! Хау мач ис зэ фиш⁈

На последней фразе из пасти старшины в воздух ударил поток пламени. Я невольно расплылся в улыбке.

— Господин Огнёв, вы чего горланите? — спросил я, сложив руки на груди.

— А? — испуганно воскликнул старшина и обернулся. — Так это. Скутер же. Культовая песня, — пояснил Огнёв и быстро подлетел ко мне. — Салабон, вытащи меня отсюда, — прошептал старшина, косясь в сторону Мимо и Галины. — Я свихнусь с этими недоумками. Они, как заведённые, несут какой-то бред и затихают только когда я пою.

— Вот как, — усмехнулся я. — Значит, вы уже подружились. Неплохо, неплохо. Тогда скажи мне, старшина, готов ли ты воспринимать меня как генерала и беспрекословно подчиняться моим приказам?

— Ты чё, берега попутал, салага? Да я тебя сгною… — начал было возмущаться Огнёв, но я не стал его слушать.

— Продолжай упражняться в вокале. Навещу через пару дней, — сказал я и вернулся в реальность.

Оказалось, что попал как раз на середину разговора.

— И я кричу ему «Дурак! Ты куда⁈». А этот орёт от боли, но бежит за Мишкой. Идиотина, — сказал Артём и шлёпнул Серёгу по плечу. — Я думал, ты сдохнешь раньше, чем я тебя успею вынести.

— Ну, видишь, как получилось. Сперва Мишка спас меня от тебя. Потом он спас тебя от паучихи. Следом я спас Мишку от громилы, а в финале ты спас меня. Выходит, что круг замкнулся, — сделал умозаключение Сергей.

— Выходит, что тебя спасли дважды. Болван, — усмехнулся Артём.

— Выходит, что так, — улыбнулся Сергей и потёр шею.

— Кстати, спаситель. Ты где топор взял? — спросил я.

— Вот этот? — вопросом на вопрос ответил Сергей и вытянул перед собой руку, в которой тут же появился стальной топор с длинным древком.

Удержать его одной рукой Серёга не смог, поэтому тут же подхватил второй.

— Хренасе! Так это у тебя всё время артефакт в заначке был? — выпучив глаза, спросил Леший.

— Ага, блин. Был, — хмыкнул Сергей. — Я когда за Мишкой бежал, то и плана-то особого не было. Думал, может, отвлеку великана или ещё чего. А потом споткнулся и кубарем полетел. Ну, я и врезался лбом в эту железяку. Нащупал рукоять и побежал на помощь. А когда сознание начал терять, то заметил вот это. — Сергей показал ладонь, в центре которой красовалось чёрное солнце.

— А ну-ка, дай, посмотрю. — Я протянул руку к топору и попытался его взять, но как только Сергей отпустил железяку она исчезла оставив после себя пепельную дымку и запах тлена. — Поздравляю. Ты нашел проклятое оружие.

— Чего⁈ Проклятое? — выпалил Серёга, у которого аж глаза округлились. — А как от него избавиться? Оно убьёт меня? Или вас? Мишка! Ну чё ты лыбишься? Объясни наконец!

Похоже, он не на шутку испугался. Ещё бы. Проклятое оружие бывает очень разное. Одно дарит несравненную мощь, пожирая взамен годы жизни или душу. А другое оружие может просто подчинить твой разум. Всё зависит от кузнеца, выковавшего клинок, и от того, что он в него вложил. Впрочем, я узнал символ на ладони Сергея.

— Чёрное солнце означает связь человека с умершими родичами на много поколений назад. Вот только в каком контексте использован этот символ, я понятия не имею. Может это чей-то родовой топор, или ритуальное оружие для жертвоприношений? На самом деле, подобный символ используют довольно часто, — пояснил я.

— Кто использует? Я такой впервые вижу, — сказал Макар, не отрываясь от шитья.

— Ага. Я тоже, — согласился Артём.

— Значит, не так уж часто и используют, — кивнул я, не желая вступать в бесполезный спор.

— И что со мной будет? — настороженно проговорил Сергей, окинув взглядом нас.

— Да всё понятно же, — улыбаясь, сказал Леший и подошел к Серому. — Когда пойдёшь рубить дрова, родня вылезет из-под земли и утащит тебя в могилу. — Лёха собирался засмеяться, но Серёга, не глядя, ударил локтем, попал прямо ему в живот, от чего Леший хэкнул и согнулся в три погибели. — Да я ж шучу… — прохрипел Леший.

— Не смешно, — прокомментировал Сергей.

А после я рассказал им про духа огня.

Реакция была неоднозначная. Леший кричал «Ого! Вот это круто!». А Прохоров «Вышвырни его, к чёртовой матери, пока он нас не поджарил!». Оба по-своему были правы. Пришлось объяснить им, что без подпитки энергией дух огня бесполезен. Леший тут же потерял к нему интерес, а Артём перестал опасаться.

Пока мы болтали, буря стала затихать. Ветер как пригнал облака, так и утащил их в сторону руин Москвы. Макар подшил мой очередной наряд и мы засобирались уходить, как вдруг я вспомнил, что остался без оружия. Хорошо, что в хранилище остались те два меча, которые подобрал Леший. У них ещё рукояти были без обмотки.

Я извлёк из хранилища тушу саламандры, достал складной нож. После смерти саламандры, её кожа мгновенно усыхала от остатков собственного жара, не теряя при этом эластичности. Я сделал два параллельных надреза через всю спину, после чего поддел лезвием получившийся шнурок и осторожно отделил его от плоти саламандры. Получился кожаный шнурок оранжевого цвета длиною в метр. Следом я призвал мечи и принялся обматывать рукояти. Шнурка как раз хватило на обе рукоятки.

Кожа была мягкой и казалось, что быстро изотрётся или просто не будет держаться и развяжется. Так оно и было, если бы не один старинный фокус. Я взял мечи в руки и потянулся к мане, которой мне нужно было всего ничего. По ладоням заструился холод, и я почувствовал, как кожа саламандры сжимается, плотнее садясь на рукояти.

Тут же прекратил заклинание и посмотрел на рукоятки. Кожа саламандры покрылась инеем и в тощину стала меньше. При этом она приобрела жесткую шершавую структуру, хотя ранее была гладенькой. Всё из-за адаптационных механизмов саламандр. Если они попадают в суровые условия с низкой температурой, то их кожа грубеет, чтобы тварь не поранилась об лёд.

Скажете, и какой смысл в проделанном мною фокусе, ведь ладонь согреет кожу саламандры и та снова расправится? А в том-то и дело, что не расправится. Для этого нужна живая саламандра, железы которой выработают определённый фермент, а в нашем случае его вырабатывать уже некому.

Завершив нужные манипуляции, я отдал один меч Лешему, а второй оставил себе. Добротные клинки, несмотря на то, что покрыты ржавчиной. Пока мы не ушли, я решил передать доминанту Макару. Из саламандры мне выпал кристалл гибкого позвоночника, думаю, диверсанту, которому предстоит лазать по всяким подземным коммуникациям, эта способность подойдёт, как никому другому.

— Макар, дай руку. Похоже, я нашел для тебя доминанту.

— Отлично! Только не рассказывай, что это. Пусть это будет сюрпризом, — улыбнулся Макар и протянул руку.

— Договорились, — ответил я и инициировал передачу.

Занятно. Макара корёжило не так, как остальных. Более того, доминанта интегрировалась практически безболезненно, а может, он так стоически терпел боль? Как бы там ни было, Макар сознания не потерял, а лишь скривился и потёр спину.

— Что-то с позвоночником? — спросил он.

— Ага. Станешь гибким, как змея.

— Да я и раньше на гибкость не жаловался, но спасибо, — кивнул Макар и медленно и осторожно пошел собирать вещи.

Ага. Боль он почувствовал, но сумел сдержаться, чтобы не закричать. Кремень.

Мы выбрались из техникума и направились на военную базу, чтобы осмотреть арсенал. По пути я проинструктировал Сергея и Артёма, что сейчас наша безопасность целиком и полностью в их руках. Ребята напряглись и никуда не спешили. Прислушивались, принюхивались, а это было непросто, ведь дождь смывал запахи и добавлял лишние шумы, через которые Сергею и Артёму приходилось пробираться. Ничего. Пусть тренируются.