Адмирал Империи 40 (СИ) - Коровников Дмитрий - Страница 14

Национальное название: «Ладога» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен…

Точка пространства: орбита планеты Санкт-Петербург-3.

Борт тяжелого крейсера «Одинокий».

Дата: 19 июля 2215 года.

— Те самые «Имперские Самоцветы» — компания по добыче драгоценных камней? — переспросила Наэма, которая, конечно же, за эти годы не раз слышала в новостях это название. — И вы, шеф, являетесь ее главой⁈

— Так получилось, — отмахнулся я, не желая сейчас углубляться в данную тему, тем более, на кону сражения. — Не важно… Сейчас не об этом. Просто я хотел сказать, что многое знаю по поводу казенных денег и их хранения. Моя корпорация не занималась непосредственной разработкой контейнеров и складированием монет, но то, что вскрыть эти сундуки простыми лазерами точно не получится…

— Иваныч, ну ты даешь! — то ли изумился, то ли возмутился казак. — Мы знаем друг друга не один год, а я узнаю такие подробности только сейчас! Мог бы намекнуть, что ты у нас миллиардер…

— Что бы это поменяло в наших отношениях? — тут же подловил я своего товарища.

— Нууууу, — замычал Наливайко.

— Вот именно, — закончил за него я. — Поэтому и не говорил, что не пригождалось…

— Ладно, — отмахнулся Яким, пытаясь вернуться к прошлой, уж слишком заинтересовавшей его теме. — Так что, точно нельзя разрезать? Слышь, цареубийца, — казак повернулся к Зубову. — Ты, как мы знаем, пусть и недолго, но все же был диктатором на Санкт-Петербурге… И, наверное, пытался вскрыть эти контейнеры, так?

— Не скрою, пытался и не один раз, — кивнул Демид Александрович, ничуть не смутившись и не обидевшись на такое нелестное по отношению к себе обращение. — А кто бы на моем месте не захотел иметь в распоряжении миллиарды империалов? Настоящих денег, а не виртуальных, которые мы пересылаем друг другу на счета и которые начали обесцениваться дикими темпами сразу после начала вторжения американцев. На эти деньги я бы купил всех своих врагов вместе с их кораблями и экипажами в придачу. Если бы у меня получилось добраться до заветной казны, то сейчас мы бы не готовились к очередному сражению гражданской войны, а пировали где-нибудь во Дворце на Санкт-Петербурге.

— И на этой пирушке ты, конечно, был бы нашим господином, а мы твоими слугами? — засмеялась Наэма, продолжая за Демида. — Слыхал Яким, неудавшийся адмирал-регент решил, что смог бы и нас с тобой купить!

— Этот господин слишком много о себе думает, — грозно пробурчал здоровяк, в очередной раз положив руку на эфес казачьей шашки, висящий у него на боку. — Цареубийца, ты действительно думаешь, что сумел бы перекупить нас⁈

— Каждый имеет свою цену, — по-философски спокойно ответил на это Демид Александрович, не обращая никакого внимания на движение руки своего собеседника. — Что касается твоего вопроса, капитан, то да, я купил бы вашу лояльность и заставил бы мне служить. Я говорю сейчас о тебе и о твоей боевой подруге, но это не касается контр-адмирала Василькова. Его я навряд ли бы смог обольстить даже за все бриллиантовые империалы казны…

— Нет, вы это слышали⁈ — оскорбилась Наэма, оглядываясь по сторонам и ища поддержки у своих друзей. — Ну ладно этого можно поманить пригоршней монет, и он побежит к новому хозяину, виляя хвостом, — девушка кивнула в сторону Наливайко. — Но причем здесь я⁈ Да никогда этого не было, чтобы я служила непонятно кому за деньги!

Взбешенная девушка вскочила из-за стола и выхватила свою саблю.

— А ну-ка поднимайся, контр-адмирал, я сейчас преподам тебе урок вежливости! — звонко выкрикнула она, в очередной раз вызывая Демида на поединок.

Тот даже не пошевелился, продолжая играть с кубиками и улыбаться. Вместо него поднялся Наливайко и с обидой в голосе, забасил:

— Это кто побежит к новому хозяину, виляя хвостом⁈ Перед тем, как разбираться с цареубийцей, не хочешь ли объясниться со мной, дорогуша⁈

— Это я сказала образно, не сердись, — стала оправдываться Наэма, которая было уже настроилась на бой с Зубовым, но тут под ногами затесался Яким. — Согласись, все же знают о твоей слабости к легким деньгам, поэтому…

— Главная моя слабость — это любовь к обезглавливанию тех, кто, претворяясь моими друзьями, постоянно меня оскорбляет и унижает! — воскликнул казак, снова делаясь пунцовым от гнева.

— Сядьте оба! — приказал я своим капитанам, и повернулся после этого к Демиду Александровичу. — Итак, открыть эти контейнеры вы не смогли?

— К сожалению, — кивнул Зубов.

— Что ж, значит, я был прав, и как уже говорил, для вскрытия необходимы специальные электронные генетические ключи, — хмыкнул я, которого данная тема также заинтересовала. Параллельно одним глазом я следил за действиями Наливайко и Белло. Те же, постояв немного помявшись, и видя, что на них никто особо внимания не обращает, снова расселись по своим местам, исподлобья испепеляя друг друга взглядами.

— Таких ключей, изготовлено всего одиннадцать штук. Они встроены в идентификационные браслеты на руках десяти членов Государственного Совета, — между тем продолжал я, видя, как кивает моим словам Зубов, подтверждая мои слова. — По крайней мере, так было до начала гражданской войны. Только члены Совета из министров и высших сановников Империи имели коллегиальный доступ к контейнерам. Когда же Самсонов захватил власть…

— Не без помощи вот этого человека, он захватил эту власть, хотелось бы напомнить, — язвительно вставила Наэма Белло, все еще сердясь на Демида за его недавнее высказывание.

— Да, именно с моей помощью, без меня он не смог бы этого сделать, — даже не стал спорить Зубов, ничуть не смутившись. — Так вот, Иван Федорович, как вы знаете, разогнал прежний состав Государственного Совета… Причем большинство из старых его членов потеряли не только свои должности, но и жизни. Их идентификационные браслеты после этого были службой безопасности Самсонова изъяты, но их функции, как ключей доступа к казне, были обнулены, ибо активировались они генетическими кодами доступа их прежних хозяев… В итоге, как ни старались светлые умы из технических служб диктатора вскрыть эти замки, либо изготовить новые ключи, они так и не смогли этого сделать…

— Повезло нам, — вставила слово Доминика Кантор, до этого хранившая молчание. — Если бы у Самсонова появился бы доступ к казне, ой как несладко бы нам тогда пришлось!

— Вспоминаю, как тогда рвал на себе волосы наш Иван Федорович, — усмехнулся после ее слов, Демид Зубов. — Таких стенаний и плача я больше не видел в своей жизни никогда. Диктатор-регент поторопился убрать со своей дороги большинство членов Госсовета, лишив некоторых из них жизни… От этого Самсонову тяжело было осознать, что своей глупостью и жестокостью он самолично перекрыл себе доступ к громадному состоянию.

— А кто бы, не зарыдал, — печально вздохнул Яким Наливайко, представляя боль утраты командующего Черноморским флотом в тот момент, — обладать самыми большими запасами империалов и не иметь возможности ими воспользоваться — это жестоко!

— Ты, наверное, вообще бы повесился от горя, — не упустила возможность уколоть своего дружка, Наэма.

— Ты упомянул, что ключей-браслетов было изготовлено одиннадцать, а министров и членов Совета — десять, — уточнила Доминика, вопросительно посмотрев на меня.

— Верно… Одиннадцатый ключ, как положено изначально, находился и находится до сих пор на руке государя-императора, — ответил я. мне, Демид. — Причем, насколько я помню, этот ключ, как и ключ-браслет первого министра, являются не обычными, а своего рода — контрольными. К сожалению, я не знаю тонкостей всего процесса, как открываются данные контейнеры и что точно нужно для этого сделать. Но, если я правильно понимаю, одиннадцатый ключ и сейчас находится у нашего маленького императора Ивана?

— Да, один из генетических ключей доступа к контейнерам действительно у малыша, — подтвердил мои догадки, Демид Зубов.