Ответный удар (СИ) - Тыналин Алим - Страница 48

Степанов дернул аварийный тормоз. Клеть замерла между горизонтами.

— Что там? — встревоженно спросил Рудаков.

— Видите? — я посветил лампой на крепление. — Верхняк провис. Тут явно идет горное давление.

Главный инженер выругался сквозь зубы. Действительно, массивная стальная балка, поддерживающая крепь ствола, заметно деформировалась. Еще немного, и могла случиться беда.

— Немедленно вызывайте ремонтную бригаду, — распорядился я. — И усильте наблюдение за этим участком.

Наконец клеть достигла пятого горизонта. Нас встретил тяжелый, влажный воздух околоствольного двора. Своды штрека, укрепленные потемневшими от времени сосновыми брусьями, терялись во мраке. Только цепочка электрических лампочек, протянутая вдоль рельсового пути, обозначала направление к забою.

— Метан-сигнализатор работает? — спросил я, заметив характерный прибор на стене.

— Конечно! — поспешно ответил Черных. — Новейшая система, пашет, как часы.

Я подошел ближе. Стрелка прибора застыла на нуле, хотя даже невооруженным глазом было видно запотевание на шкале, верный признак неисправности.

— Так-так, — я сделал пометку в блокноте. — А запасные вентиляционные двери проверяли? По инструкции положено раз в сутки.

Внезапно где-то в глубине выработки раздался глухой удар, за ним характерный свист вырывающегося воздуха. Моя предохранительная лампа вдруг вспыхнула ярче, пламя внутри защитной сетки удлинилось. Характерный признак повышенной концентрации метана.

— Осторожно! — предупредил я. — Степанов, срочно связывайтесь с бригадой Коровина! Кажется, у нас серьезные проблемы.

Черных покачал головой.

— Бывает такое, Леонид Иванович. Зачем беспокоиться? Это просто небольшой выброс.

Несмотря на нервозность, он не удержался от еле заметной презрительной улыбки. Мол, приехал тут, столичный хлыщ, перепугался из-за первого же хлопка.

Я сжал зубы и ничего не ответил. Ладно, пошли дальше.

Западный штрек встретил нас тревожным гулом вентиляционных труб. Что-то явно было не так. Вместо ровного шума воздуха слышались хлопки и прерывистое шипение. Пламя в моей лампе Вольфа начало удлиняться, приобретая характерный голубоватый ореол.

— Бригада! Всем наверх! — донесся из темноты зычный голос. Навстречу нам, пригибаясь под низкими сводами штрека, спешил бригадир Коровин, высокий жилистый шахтер с прокопченным, словно высеченным из камня лицом. — Товарищ Краснов, простите, но тут что-то неладное творится.

Я поднял лампу повыше, наблюдая за пламенем:

— Сколько человек в забое?

— Четверо. Климов с Бурмистровым на отбойке, Захаров на погрузке, Семеныч у конвейера.

— Я думаю, что ничего не… — начал было Черных.

Вдруг раздался протяжный скрежет. Вентиляционная труба у нас над головами неожиданно прогнулась, из соединений брызнули искры.

— Ложись! — крикнул я, увлекая за собой Черных.

В следующий миг труба лопнула. Раскаленный воздух с ревом вырвался наружу, осыпая нас искрами и мелким углем. Пламя в лампах метнулось вверх, едва не погаснув.

— Вентилятор! Глуши вентилятор! — закричал Рудаков в телефон, соединяющий с поверхностью.

Но было поздно. Из глубины выработки донесся нарастающий гул. Я знал этот звук. Так «поет» метан, когда его концентрация достигает взрывоопасного уровня.

— Всем немедленно к стволу! — скомандовал я. — Степанов, организуйте эвакуацию! Рудаков, пошлите человека отключить электричество в забое! Черных, за мной, надо успеть перекрыть компенсационные шлюзы, иначе через пять минут здесь будет огненный шторм!

— Но там же люди… — начал было Степанов.

— Именно поэтому действовать нужно мгновенно! — я уже бежал по штреку, пригибаясь под покореженными трубами. — Коровин! Где аварийные респираторы?

— В нише у девятого пикета! — бригадир пытался перекричать нарастающий рев.

Навстречу нам из темноты выскочили перепуганные шахтеры — Климов и Бурмистров, молодые, но уже опытные забойщики. Лица черные от угольной пыли.

— Семеныч остался! — прокричал Климов. — Завалило путь у конвейера!

Я сверился с планом горных работ, который всегда носил с собой:

— Там должен быть обходной штрек старой выработки.

Договорить я не успел. Где-то впереди раздался глухой взрыв, по выработке прокатилась взрывная волна. Сверху посыпались куски породы, одна из стоек крепи угрожающе затрещала.

— Загазованность критическая! — крикнул Черных, глядя на показания газоанализатора. — Еще несколько минут и нас накроет!

— Уводите людей! — я сбросил куртку и схватил один из аварийных респираторов. — Я за Семенычем. Коровин, вы со мной?

Бригадир молча проверил свой светильник и кивнул. В его глазах читалась решимость. Старого шахтера в беде не бросают, таков закон подземного братства.

Мы двинулись вперед, в густеющий мрак, навстречу нарастающему гулу метана. Впереди нас ждала схватка с подземным огнем, и счет шел уже не на минуты, а на секунды.

Жар становился невыносимым. Даже сквозь защитную маску респиратора чувствовался едкий запах горящей резины, где-то впереди плавились вентиляционные трубы. Мы с Коровиным продвигались вдоль стенки штрека, держась за путеводный трос.

— Семеныч! — хриплый голос бригадира терялся в реве пламени. — Отзовись!

Дым становился гуще. Луч моей лампы выхватывал из темноты жуткие картины: искореженные взрывом металлические конструкции, вывернутые рельсы, расщепленные стойки крепи. Впереди что-то глухо ухнуло, это обрушилась часть кровли.

— Стойте! — я схватил Коровина за плечо. — Смотрите на пламя!

В просвете между клубами дыма было видно, как огонь приобретает характерный голубоватый оттенок. Это говорило о высокой концентрации метана.

— Там впереди развилка, — прохрипел сквозь респиратор Коровин. — Старый штрек уходит влево…

Новый взрыв потряс выработку. По своду прошла трещина, посыпались куски породы. Я быстро прикинул ситуацию: огонь уже наверняка перекрыл основной путь к конвейеру. Значит, Семеныч, если жив, мог отступить только в старый штрек.

Внезапно по вентиляционной трубе прокатилась дробь частых ударов. Аварийный сигнал из центрального штрека. Следом донесся крик посыльного, молодого коногона Петрухи, едва различимый за шумом пожара:

— Леонид Иванович! Главный отправил сказать: метан шесть процентов! Горноспасатели велели всем выходить! Пять минут до взрыва!

— Понял! — я повернулся к Коровину. — Михаил Петрович, уходите. Я попробую пробиться через старый штрек.

— Не положено одному! — упрямо мотнул головой бригадир.

— А я приказываю! У вас дети, внуки есть наверняка. И концентрация уже критическая.

Новый удар сотряс выработку. На этот раз гораздо сильнее. Сверху обрушился целый пласт породы, перегородив путь к развилке. Тяжелый деревянный брус с треском переломился у меня над головой.

— Ходу! — я толкнул Коровина в направлении ствола. — Быстро!

Бригадир с видимой неохотой развернулся. В этот момент из-за завала донесся слабый стук, три удара, потом два. Старый шахтерский сигнал: «Помогите».

— Семеныч жив! — Коровин рванулся было к завалу.

— Стоять! — я удержал его. — Смотрите на пламя! Сейчас рванет!

Действительно, огонь приобрел зловещий бледно-голубой цвет. Характерный свист метана перерос в утробный рев.

До нас долетел звон по рельсам, три протяжных удара, потом серия коротких. Условный шахтерский код: «Немедленная эвакуация». Из темноты вынырнул запыхавшийся штейгер Морозов:

— Приказ главного горноспасателя… — он закашлялся от дыма. — Всем… немедленно… покинуть забой…

В этот момент по выработке прокатился новый взрыв, гораздо мощнее предыдущих. Нас отбросило ударной волной.

Последнее, что я увидел, как огненный шар устремился по штреку, пожирая остатки кислорода. Мы едва успели упасть ничком, прижавшись к почве выработки.

У меня опалило макушку, я почувствовал, как горячий воздух пронесся мимо. Тут же стало трудно дышать, но я сдерживался, стараясь не раскашляться.