МотоКлуб «Ковбои». Книга 2 (ЛП) - Шмидт Эстер Э. - Страница 5

— Если моя женщина считает, что так нужно обращаться с потенциальными клиентами, то да. Ты слышала её, убирайся. И забери с собой своего приятеля. — Я отпускаю женщину вместе с её спутником и говорю стажёру: — Вилли, проследи, чтобы они вернулись к своей машине и покинули территорию.

Дейзи начинает брызгать слюной, но это бесполезно, Вилли хватает её за плечо и тащит её и мужчину, который был с ней, из конюшни. Я обхватываю лицо Кэссиди обеими руками.

— Ты в порядке?

— Нет. — Одно слово из трёх букв срывается с её губ, и я притягиваю её к своей груди и держу так мгновение, одновременно целуя в макушку. Я замечаю, что лошадь, которую я собирался продать, выходит из стойла, и издаю громкий свист, заставляя её попятиться. Я забираю Кэссиди и закрываю дверь, надёжно запирая скакуна внутри.

— Пойдём в мою комнату. — Кэссиди просто кивает и позволяет отвести её в главный дом. Я прохожу мимо нескольких братьев и направляюсь в свою комнату. Она небольшая, но здесь есть всё, что мне нужно. Большая кровать, телевизор, ванная комната и крошечный холодильник. Место идеально. Здесь я только сплю и расслабляюсь, поскольку всё остальное время трачу либо на работу на ранчо, либо на разборку дел МК.

— Могу я взглянуть на ваши пряжки? — спрашивает Кэссиди.

Я не ожидал такого вопроса, поэтому уточняю:

— Что?

— Твои пряжки. Ты говорил, что ты двукратный чемпион мира. Могу я увидеть твои пряжки?

Я подхожу к шкафу с одеждой и беру коробку. Затем кладу её на кровать и говорю:

— Вот, вся коробка в блестящих золотых и серебряных пряжках.

Она заглядывает внутрь, и её пальцы скользят по разным пряжкам. В некоторых из них больше смысла, чем в других.

А затем Кэссиди тихо говорит:

— Я чемпионка мира по скачкам вокруг бочек.

Слова застревают глубоко у меня в горле. Серьёзно? Вот, чёрт. Должно быть, что-то случилось с её лошадью, раз она вообще избегает лошадей. Теперь всё обретает смысл.

Я хватаю её пальцы и нежно сжимаю. Но взгляд Кэссиди остаётся прикованным к моим пряжкам, когда я спрашиваю:

— Что случилось? Ты можешь мне рассказать?

Кэссиди

Его руки тёплые. Разительный контраст с металлом пряжек. Я знаю, что должна объясниться из-за того, что произошло в конюшне, но у меня такое чувство, что едва могу дышать, а значит, разговор будет болезненным и трудным. Не говоря уже о том, что у меня болит сердце и голова, когда я говорю о том, что произошло.

— Я была молода и глупа. Девятнадцать, если сказать точнее. Мой отец бросил меня за шесть недель до того, как я встретила Кая, моего бывшего. Отец первый, кто забрал всё, что имело хоть какую-то ценность, и просто ушёл. Я была рада, что у меня оставалась лошадь. Он не мог забрать её, потому что она оформлена на моё имя, и я прятала документы, иначе он, вероятно, продал бы её. Может, если бы мой засранец отец не ушёл, я бы никогда не клюнула на Кая.

Я скрещиваю руки на груди. Холодная дрожь пробегает по моей спине. Как, чёрт возьми, я могу мёрзнуть в эту техасскую жару?

— Девятнадцать лет не значит, что ты была глупа. Неопытна или немного наивна и, возможно, не знала об акулах, которые орудуют в этом мире, — бормочет Ропер и заключает меня в крепкие, мускулистые объятия.

— Как ты можешь всегда заставлять меня чувствовать себя в безопасности? И всё же меня терзают сомнения, предупреждая, что это ловушка. Я боюсь впускать тебя, ведь всегда ожидаю, что ты тоже уйдёшь. Моя мать ушла, потому что не хотела воспитывать ребёнка. По крайней мере, так сказал отец. Потом и отец ушёл и забрал всё с собой, оставив меня ни с чем. Я слышала, он умер год спустя. Кай ворвался в мою жизнь и заставил меня почувствовать себя драгоценной и особенной, мило уговаривая меня выйти за него замуж. Как мы принадлежим друг другу и раскрываем секреты. И в нашу первую брачную ночь мы говорили о безумных и важных вещах, которые должен знать муж… например, о том, где я храню документы и так далее. — Я делаю глубокий вдох, закрываю глаза и выкладываю болезненные подробности своей испорченной жизни. — На следующее утро после того, как мы поженились, я была одна и пошла, искать его, но осталась лишь записка со словами «Я получил то, что хотела. Счастливой жизни». И всё. Я ничего не понимала, пока не увидела пустой ящик, в котором лежали документы на право собственности и на мою лошадь. Кажется, Кай был парнем Дейзи, и я узнала, что они живут вместе. Дейзи хотела, чтобы я была унижена, и у меня не было лошади, с которой можно было бы соревноваться. И всё потому, что у нас обеих был шанс стать следующей чемпионкой мира; она хотела избавиться от соперницы. И она хотела лошадь лучше, потому что Боулдер был совершенен.

— Грёбаная сука, — рычит Ропер и крепче сжимает меня в объятиях. — Ты ни в чём не виновата. Не в том, чтобы родители бросили тебя, или в том, что стала жертвой мудака вместе с огромной, эгоистичной сукой. Ты слышишь? Ты замечательный человек. Дерзкая, великолепная женщина, которая помогает животным и при этом ведёт себя круто. Тебя окружают отличные друзья, и даже если ты — твёрдая скорлупа, которую трудно расколоть, и продолжаешь отталкивать меня, я, как и МК, рядом.

— Ты не бросал меня. — Мой голос дрогнул, наполненный эмоциями и поражением. — Но мне казалось, что ты использовал меня только для того, чтобы обезопасить Харлин. Теперь я понимаю, что ты вообще не использовал меня. Ты действительно хотел меня, а я оттолкнула тебя.

Ропер фыркает.

— Ты изо всех сил пыталась держать меня на расстоянии, но этот корабль никогда бы не отплыл, мисс Дерзость. Ты должна была стать моей в первую встречу. Я всегда буду давать тебе пространство, и уважать границы, но отказаться или оставить кого-то настолько хорошего, как ты, никогда, чёрт возьми, не получится.

Его слова. Дейзи возвращается в мою жизнь и вместе с этим обрушивается на меня с обидными воспоминаниями. Чёртовы гормоны, потому что я почти уверена, что беременна, так как у меня должны были начаться месячные несколько недель назад… от всего этого слёзы текут по щекам. Ропер увидел мою реакцию на Дейзи и, не задавая вопросов, встал рядом со мной, выгнав её с территории, не зная ни единой детали, почему я хотела, чтобы она ушла. Чувствую себя такой эмоциональной и разрывающейся внутри — мне нужно, чтобы он знал остальное.

— У Боулдера была чувствительная пасть. Он был чертовски ловок, а повороты потрясающие. Я знаю, что именно благодаря ему я выиграла чемпионат мира, я не справилась бы ни с какой другой лошадью, мы были потрясающей командой. — Я отхожу от Ропера и начинаю расхаживать по комнате, чувствуя, как гнев поднимается и течёт по венам. — Никто не знал, как с ним обращаться. Я купила Боулдера на деньги, которые заработала и сэкономила, работая, на заводчика, который дал мне работу, чтобы я могла его купить. Он был моим ещё до рождения. Боулдер был для меня всем. Я выросла и проводила с ним каждое мгновение бодрствования. Мы были командой. И когда Кай забрал его и отдал Дейзи, она жёстко обошлась с ним. По крайней мере, я так слышала. Прошли недели, прежде чем я, наконец, догнала их и узнала, где на самом деле жил Кай… с Дейзи. Мальчик, работающий в конюшне, узнал меня по нескольким скачкам, на которые ходил, и подумал, странно, что Дейзи ездила на моей лошади. Он сказал мне… — Я перестаю расхаживать и встречаюсь взглядом с Ропером. Гнев смыл слёзы. — Дейзи оседлала Боулдера, и, поскольку он был чувствителен, а она ничего не знала, он тут же взбрыкнул, отчего она упала на забор. Дейзи пострадала, а у этой сучки мерзкая жилка, поэтому она пнула его по ноге. Он… они… мальчик сказал мне, что Боулдер исчез через несколько часов. Кай привёл его на бойню, которая, похоже, принадлежала им. От него легко избавились и всё.

Ропер достаёт телефон и позволяет пальцам скользить по экрану, прежде чем положить его обратно в карман и направиться ко мне. Затем берет моё лицо в свои ладони — он всегда так делает, чтобы убедиться, что я смотрю на него — и, не говоря ни слова, просто целует меня. Мягко. Медленно. Нежно и в то же время с лихорадочной потребностью проявить нежность. Чтобы я почувствовала, что жива и обо мне заботятся.