МотоКлуб «Ковбои». Книга 2 (ЛП) - Шмидт Эстер Э. - Страница 3

От его хриплого смешка электричество танцует по моей коже, оседая между ног. Хреновы гормоны. Этот мужчина чертовски сексуален. И знание того, насколько он хорош и как хорошо умеет обращаться с моим телом, — не то, о чём мне нужно напоминать себе прямо сейчас. Определённо, не тогда, когда он стоит слишком близко и мне слишком легко целовать его.

К чёрту. Поцелуй разрешён. Чёрт возьми, я могу поддаться горячему сексу вместе с этим, потому что это не создаёт отношений, а прямо сейчас мне нужно что-то хорошее в жизни.

Ропер

Мне следует отстраниться и продолжить разговор о лошадях, потому что она несколько раз уходила от ответа. Но будь всё проклято, если я смогу остановиться. И подумать только, она инициировала поцелуй после того, как последнюю пару недель постоянно держала меня на расстоянии. Она просто подалась вперёд и прижалась своими губами к моим. Как я могу сопротивляться этой женщине? Когда я впервые увидел её, понял, что должен владеть ею во всех отношениях. Потом мне довелось провести одну ночь в её постели, занимаясь лучшим сексом и в перерывах между замечательными беседами, и наутро я был совершенно на крючке.

И даже не имело значения, что на следующий день она вышвырнула меня из своей постели и попыталась списать нас со счетов как связь на одну ночь. Я был чертовски уверен, что она поняла, — мы нечто большее. И мы были чем-то большим, пока она не подумала, что я был с ней только для того, чтобы присматривать за её подругой. Она даже заставила моего президента приказать мне отступить и оставить её в покое.

Я отступил лишь потому, что знал, — единственный способ вернуть её — уважать её желания. И поскольку это наш первый греховный поцелуй… Я чертовски точно отвечу и даже не подумаю лишать кого-то из нас удовольствия.

Она такая сладкая на вкус. Губы бархатные и пухлые, язык балансирует в отчаянной потребности доминировать. И всё же, когда я отвечаю так же яростно, она подчиняется. Её руки проникают под кожанку и хватаются за рубашку, чтобы притянуть меня ближе. Это разжигает похоть, которая уже бушует в теле. Я знаю, как хорошо быть внутри неё, и знаю, что могу быстро раздеть её и трахнуть быстро и жёстко, но на этот раз я хочу большего. Гораздо большего; я хочу всего. И твёрдо намерен заполучить эту женщину на всю жизнь. Больше никаких отступлений. Именно поэтому я должен действовать медленно, даже если получу самые большие синяки и твёрдые шишки в истории, она того стоит.

Я отрываюсь от её губ, и медленно начинаю прокладывать дорожку поцелуев вниз по её подбородку, пока не утыкаюсь в изгиб шеи. Это одна из многих чувствительных частей её тела, и я слишком хорошо помню, что могу спросить её о чём угодно и заставить согласиться, когда покусываю и целую в это самое место.

— Я собираюсь вылизать тебя начисто. Заставлю кончить дважды, прежде чем заявлю права на твоё тело членом. Затем я буду трахать тебя медленно, чтобы оргазм не наступал до тех пор, пока ты больше не сможешь этого выносить и не потребуешь, чтобы я трахнул тебя жёстко. — С её губ срывается нежный стон, и то, как она впивается ногтями мне в голову, чтобы удержать на месте, заставляет меня внутренне улыбнуться. Я глажу её грудь через ткань рубашки, отвлекая её ещё немного, прежде чем добавить: — Мы не будем торопиться, как только ты окажешься в моей постели. Верно? На этот раз мы больше, чем просто трахаемся? — Она ахает, когда я совмещаю этот вопрос со щипком за сосок. — Верно, мисс Дерзость? — спрашиваю я снова, используя прозвище, что ей дал из-за дерзости, которую я чертовски обожаю, и которая демонстрирует её характер.

— Да, — шипит она и вращает бёдрами, когда я прижимаюсь к ней тазом. Я очень хорошо знаю, что она рассеянна и согласилась бы на что угодно, лишь бы получить удовольствие, которое я в состоянии ей доставить. И я гарантирую, что она откажется от своих слов, как только туман похоти рассеется, но мне плевать; она моя, и достаточно скоро поймёт, что бесполезно лишать себя чего-то неизбежного.

— Ой, как мило, — восхищается Хоакин, прерывая наш интимный момент.

— Да, пока ты нас не прервал, — ворчит Кэссиди. — Уходи, Хоакин. Следующие несколько минут вход на кухню запрещён.

Я поднимаю голову и кладу руку ей на щеку, чтобы удержать на месте, и касаюсь губами её губ.

— Мы договорились о большем, и нам не хватит нескольких минут.

Мисс Дерзость фыркает и стонет одновременно, отходя от меня, отчего я снова улыбаюсь.

— Кофе, Хоакин? — спрашиваю я и тянусь за несколькими кружками.

Кэссиди выхватывает одну из моих рук и начинает разливать кофе.

— Хоакин не пьёт кофе, когда просыпается. Апельсиновый сок или смузи со шпинатом. — Она изображает тошноту.

Так почему же я этого не знал? Я был рядом с ним много раз и точно знаю, что он готовит кофе для Харлин и Кэссиди. Я видел, как он немного выпивал в клинике. Неважно, может, у него просто другой утренний распорядок, который он любит скрывать. Я протягиваю кружку, и она бросает на меня сердитый взгляд, но всё равно наполняет её кофе.

— Дэкер привёз твой байк, когда приехал забрать собаку. Он взял грузовик, на котором ты приехал, и сказал спасибо. Ну, знаешь, за то, что со всем справляешься, — говорит Хоакин, начиная выкладывать апельсины на прилавок.

— Отлично. Мы на байке поедем на ранчо. — Кэссиди начинает качать головой, но я перебиваю её прежде, чем она успевает произнести хотя бы слово. — У Харлин на ранчо достаточно снаряжения, чтобы ты могла провести обычную проверку лошадей. Но мне, по сути, нужно проверить только скакунов. Позже сегодня зайдёт покупатель, поэтому мне нужно присутствие ветеринара. Другие лошади могут подождать, мы займёмся ими позже.

Она снова фыркает.

— Отлично. Ты и твои долбаные лошади. Почему бы тебе лучше не заняться быками?

Я одариваю её ухмылкой и открываю кое-что, чего она ещё не знает.

— Многократный чемпион мира по верховой езде на быках стоит прямо здесь, на твоей кухне, Дерзость. Большую часть своей жизни я предпочитал быков, но последние несколько лет мне нравится иметь красивую лошадь, сталь или горячую кровь у себя между ног — вот, что я люблю.

Её глаза расширяются, и она теряет дар речи.

— Я точно буду гуглить твою сексуальную задницу, — изливается Хоакин обморочным тоном.

Кэссиди бросает на него сердитый взгляд.

Хоакин пожимает плечами.

— Что? Я же не собираюсь его облизывать. Ну, может быть, в воображении, но ты никогда этого не узнаешь.

— Ты уже рассказал об этом, и теперь я знаю, мистер Лизун, — огрызается Кэссиди и рычит ещё несколько ругательств, а затем ворчит: — Просто… заткнись и выжми апельсины, Хоакин. — Она хватает меня за кожаную куртку и тянет. — Нам пора.

Её даже не смущает тот факт, что я надеваю ей на голову шлем, прежде чем посадить на сиденье своего мотоцикла. Спор с Хоакином заставляет её забыть, что я везу её на работу — на байке и работать с лошадьми. И я стану её тенью. А для Кэссиди — это огромный список нежелательных вещей. По крайней мере, так было последние пару недель… или несколько месяцев, неважно. Всё в прошлом, и мы начинаем заново. Я надеюсь. То, как она обнимает меня, пока прижимается к моей спине, — чертовски хорошее начало.

В моей жизни было много запоминающихся моментов. Два из них связаны с быками, победой в чемпионате мира и бонусом в миллион долларов… но это? Это огромное удовольствие — иметь единственную женщину, которую я хочу в своей жизни, согревающую заднюю часть моего байка. Мне не удаётся долго наслаждаться этим, потому что слишком скоро мы прибываем на ранчо. Дэкер ждёт на стоянке, когда я ставлю байк и провожу Кэссиди к главному дому.

— Спасибо. Вам обоим за то, что разобрались с Хаммером. Этот чёртов пёс никогда не научится, — говорит Дэкер, хлопая меня по плечу, и встаёт рядом.

— Они никогда не учатся, — говорит Кэссиди, но её голос несколько дрожит.