Ледяная Орхидея (СИ) - Аксандрова Тали - Страница 4

Покупатели, приходившие позже, рассказали ей, что управляющий молод и хорош собой. Но главное — он сразу взялся за дела. И первым делом отправился осматривать город.

Был уже вечер, когда по центральной улице снова застучали копыта. И на этот раз карета остановилась возле лавки. Дэя торопливо оправила нарядное платье и поправила передник.

Скрипнула и широко распахнулась дверь, и вошел высокий молодой мужчина в длинной шубе с огромным пушистым воротником. Таким, что наполовину скрывал лицо. Видно было только глаза, напоминающие цветом необоженную глину.

Мужчина сразу шагнул к прилавку и наклонился, пристально всматриваясь в Дэю. Она поняла, что это новый управляющий и голос ее дрогнул, когда она предложила ему сладости.

Мужчина хмыкнул, вытащил из рукава шубы руку — и вдруг схватил Дэю за подбородок. Длинные пальцы впились в кожу, заставляя голову поворачиваться вправо-влево.

— Хороша, — заявил мужчина. — Твоя фигурка мне сразу понравилась. И мороза, судя по всему, ты не боишься.

Длинный палец грубо провел по девичьим губам. Дэя вырвалась, отступила назад и с гневом посмотрела на управляющего.

— Нет нужды говорить, кто я, — сказал он, отряхивая шубу и осматриваясь. — Раз уж меня занесло в эту глушь, найду здесь свои радости. И ты, — он ткнул в сторону Дэи длинным пальцем, — будешь греть мне постель.

Она растерялась. Постель грели обычно старым или больным людям. В домах у очагов частенько лежали крупные камни, которые нагревали и специальными щипцами клали под одеяло. Пока старик принимал ванну или сидел за столом, постель прогревалась.

Новый управляющий не был стариком. А значит, был глубоко больным человеком. И Дэя рассказала, что к ним сегодня должен прийти лекарь, чтобы осмотреть отца. Мужчина усмехнулся и окинул ее взглядом.

— Своего не упустишь, как вижу. Я буду платить тебе пять монет. Хватит на лекаря.

— Благодарю Вас, — улыбнулась Дэя. — Но лучше поручите эту работу старой вдове извозчика. У нее семь детей и трое внуков.

Управляющий почему-то пошел пятнами. Мех на воротнике сполз вниз, и показались полные яркие губы мужчины. Они с негодованием подрагивали.

— Старуха, значит, — выдавил он. — Постель мне должна греть старуха.

— Это легкая работа, — снова улыбнулась Дэя.

Взгляд управляющего стал совсем странным. Ей стало не по себе. И она поспешила добавить:

— Нужно всего-то нагреть камни на очаге и положить их под одеяло. Она еще достаточно сильная.

Полные губы мужчины дрогнули, брови взлетели. В глазах заискрило. Лицо управляющего скривилось, послышался смешок. А через мгновение он захохотал. Громко, на всю лавку. И так, что из его глиняных глаз выступили слезы.

Отсмеявшись, он резко наклонился вперед и снова схватил Дэю за подбородок. Но на этот раз не грубо, пальцы лишь едва касались ее лица.

— Какая прелесть! — хмыкнул он. — Чиста и невинна. Я жду тебя сегодня вечером.

Управляющий отпустил ее, запахнул шубу и вышел из лавки.

В комнате Рэда хлопотала его жена и крутились младшие дети. Дэя рассказала о визите управляющего, и повисло молчание.

Отец сжал глиняную чашку, из которой пил отвар, и она лопнула. Жена Рэда сразу отправила малышей спать. Потом вывела Дэю на кухню.

Когда она объяснила смысл слов управляющего, Дэя пошла пятнами. Ей стало так стыдно, что хотелось убежать, куда глаза глядят.

— Ты никуда не пойдешь, — сказала мать. — И ничего не говори Луцу.

У Дэи выступили новые пятна. Она никогда, ни за что не рассказала бы ему такого!

С этого дня Дэя больше не работала в лавке. Жене Рэда и Луцу было трудно справляться самим, но ее они не пускали. На улицу она тоже не выходила: хлопотала по дому, заботилась об отце и учила малышей грамоте.

Управляющий нанес два визита. А потом для семьи наступили трудные времена.

Внезапно, среди зимы, началась перестройка центральной улицы. И прежде всего возникли склады. О них давно просили старого управляющего горожане. Но выросли они как раз перед лавкой Рэда.

И теперь, чтобы купить сладостей, нужно было долго плутать по заснеженному переулку. И покупателей резко стало меньше.

Луца внезапно надолго отправили с каким-то поручением в соседний город. Старуха с клюкой все также приходила к Рэду. Дэя слышала, как она громко ругалась — видимо, отец семейства больше не мог платить шептунье столько же монет, как раньше. И однажды старуха не пришла.

Дэя шила свадебное платье, когда внезапно явился управляющий. Дверь открыла жена Рэда. Управляющий что-то сказал ей и она, побледнев, не ответила ему ни слова и не остановила. Мужчина прошел в дом, бросил презрительный взгляд на шитье Дэи и скривился.

— И тебе известно, чье ты отродье? — бросил он.

Дэя вскочила, побледнев от гнева. Управляющий усмехнулся.

— Так я и думал. Они скрывали от всех. Что ж, не буду лишать твоих, позволь сказать, родителей такого удовольствия, самим рассказать тебе. Разумеется, я в это не верю. Мы, столичные жители, слишком образованны для этого. Эти существа просто украли человеческого ребенка. Но горожане глупы. Твой дом сожгут, а что будет со всеми вами, я даже думать не хочу. Тебе повезло, что я добр. И даже пообещаю столько же монет, как раньше. Отныне ты будешь приходить ко мне, как только я потребую.

Управляющий замолк. Но и Дэя не могла сказать ни слова.

— Сегодня вечером, — сказал мужчина и вышел.

Дэя беспомощно взглянула на жену Рэда. Та, совсем бледная, не смотрела на нее. Недошитое свадебное платье давно соскользнуло на пол и расползлось светлым пятном.

Рэд долго молчал. Потом заговорил, и рассказ его был долгим. Дэя узнала, как морозным зимним утром он нашел ее на городской площади.

— Тебя держал ледяной мертвец, — сказал отец. — И я подумал, что никто не видел.

Но видела старуха, что жила в ветхом доме на углу площади. Та самая, с клюкой. Именно за молчание Рэд давал ей монеты. Но он больше не мог платить ей, как прежде, и старуха пошла к управляющему.

— Так вот почему я не боюсь холода, — упавшим голосом произнесла Дэя.

Отец взял ее руку в свою.

— Ты — моя дочь, — твердо сказал он. — Наша дочь.

— Но не для горожан… — пробормотала она.

Рэд не ответил. Потому что это было правдой. Управляющий не лгал, когда говорил о гневе местных жителей. Они сожгут их дом, если узнают.

Старуха молчала долго только потому, что Рэд и раньше помогал ей продуктами, иначе ей было не выжить.

Теперь у Дэи не было выхода. Она потянула свою руку и сказала:

— Мне нужно подготовиться.

Отец не отпустил ее ладонь, напротив, сжал крепче.

— Да, тебе нужно подготовиться, — ответил он. — Возьми с собой побольше еды.

— Еды? — удивилась Дэя.

— Да, — кивнул Рэд. — Путь предстоит долгий.

Она непонимающе уставилась на него. До дома управляющего было рукой подать.

— Ты пойдешь в Академию, — добавил отец. — И на этот раз я не принимаю возражений.

— Но как же… — пробормотала Дэя.

Только управляющий мог выдать бумагу, разрешающую покинуть город. Да и то при согласии остальных горожан.

Дело в том, что каждый взрослый житель города был на счету, и с каждого взимали городской сбор.

Если город покидал житель, за него должны были платить другие.

— Если ты поступишь в королевскую Академию, никто не посмеет тронуть нашу семью, — заверил отец.

— Управляющий все равно расскажет, — сказала Дэя.

— Не расскажет, — усмехнулся отец. — Он сам проболтался, что в столице не верят в эти россказни. А на твоей стороне будет сам король.

Студенты королевской Академии были под защитой короля. И это не позволило бы управляющему притеснять семью Дэи.

К тому же, студентов содержали на средства из королевской казны.

— Луц, — произнесла Дэя.

— Я сам ему все объясню, — ответил Рэд. — И он отзовет свое слово.

В любом случае, об их свадьбе больше не могло быть и речи. Луц не должен был жениться на дочери ледяных мертвецов.