Последний полет Гагарина (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 9

Приземление Николаева в Северном Казахстане вышло курьёзным. Его встречали с бригадой медиков, опасаясь за здоровье по случаю травм от перепада давления, купол парашюта космонавта засекли с самолёта в воздухе, врач немедленно нацепил парашют и прыгнул следом, но неудачно. В итоге до прибытия основной команды спасателей Андриян оказывал помощь медику, а не наоборот.

В Москву мы летели вместе, он, то ли в шутку, то ли всерьёз, говорил, что выполнил все мои наставления, лишь «Отпусти тормоза» не спел, не зная слов, поэтому повезло… наполовину.

«И снится нам не рокот космодрома. Не эта ледяная синева. А снится нам трава, трава у дома. Зелёная, зелёная трава». Группа «Земляне» споёт эту песню много позже, и её будут слушать на Байконуре перед стартом. Без вопросов, она точнее соответствует случаю.

Андриян проявил куда больше отваги и находчивости, чем мне пришлось, но по уровню славы не догонит, что несправедливо. Я — первый, а о критической ситуации на борту газеты не напишут. «Выполнена программа научных экспериментов. Корабль приземлился в заданном районе. Самочувствие космонавта хорошее. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда». Это сообщение ТАСС универсально и для этого, и предшествующего, и последующего полётов, меняются только номера «Востока» и фамилии пилотов. Советский народ не принято нагружать подробностями.

Во Внуково меня встретил персональный шофёр, выделенный с машиной по штату координатору СГК, как и кабинет в институте Келдыша, чтоб всегда был у академика под рукой. Мой водитель, аттестованный сотрудник девятого управления КГБ, въезжая на Ленинский проспект, аккуратно завёл разговор.

— В ваше отсутствие наружка обнаружила контакты вашей супруги с молодым мужчиной. К сожалению, наш сотрудник не имел возможности его отследить, личность устанавливается. Мы готовы пресечь любые попытки давления на вашу семью со стороны иностранных разведок. Простите, но фотографии могут быть для вас неприятными.

Словно кипятком ошпарило! Не может быть! Алла, мать моих детей, самая преданная супруга в мире…

Самые преданные и есть самые предающие.

Офицер протянул мне конверт с штемпелем «сов. секретно». Я вскрыл его и вгляделся в импозантного молодого мужика, полноватого, тискающего Аллу безо всякого стеснения в центре города. Успокоил гэбиста.

Дома не удержался и разыграл сцену ревности. Благоверная держалась как партизан на допросе, возмущалась самой возможностью подозрения в супружеской измене, ахнула, узнав о фотосессии КГБ. Увидев себя в объятиях брата, а он в прошлом году поступил в Плехановку, сначала пыталась запустить в мужа тарелкой, но пожалела — только-только привёз сервиз из ЧССР, потом засмеялась.

— Вот… Вышла замуж за космонавта, так и налево нельзя, КГБ сфотографирует. Никакой личной жизни!

— А личная жизнь с мужем?

— Запросто! Только обожди вечера, уложим детей.

В прошлой жизни смотрел фильм «Всемирная история», где французский монарх Людовик-какой-то-там часто восклицал: хорошо быть королём. Я точно также могу сказать: хорошо быть Юрием Гагариным. Даже если я — на самом деле не он.

4

В ЦК КПСС и в Политбюро, тогда оно называлось Президиумом, после смещения Хрущёва возникли две фракции. Состав Центрального Комитета был избран на ХХII съезде, депутаты, люди дисциплинированные и ответственные, единогласно проголосовали бы за любой список, подготовленный на Старой площади, естественно — тщательно выверенный Никитой Сергеевичем. Именно его доверенные люди и устроили переворот, отправив в отставку. Он потерял премьерский пост и место в Президиуме, но по-прежнему входил в число членов Центрального комитета, его мог изгнать оттуда только съезд, а грешить нарушением Устава КПСС столь нагло Шелепин не желал, написать заявление «прошу освободить меня от обязанностей члена ЦК» экс-кормчий отказался наотрез. Конечно, оставался путь возбудить в отношении него уголовное дело и арестовать, а уж поводов превышения власти в ущерб СССР накопилось предостаточно, но «комсомольцы» во главе с Шелепиным не желали. Идея — пусть Генеральный секретарь правит не пожизненно, а два срока по пять лет, чтоб не возникало ничего похожего на культ Сталина, витала в воздухе, вплоть до закрепления ограничения в Уставе. По окончании срока полномочий пусть бывший генсек спокойно отдыхает на пенсии, уступив дорогу если не молодым, то не сильно старым.

Я пару раз наталкивался на него, лысого, постаревшего разом лет на двадцать после отставки, это происходило в Сенатском дворце Кремля, куда сопровождал Королёва или Келдыша, до собственного визита к кормилу власти пока не дорос. Угрюмый взгляд Хрущёва из-под выцветших бровей напоминал, что бдительность терять нельзя. Факт, что ставленники Никиты Сергеича ополчились и выступили против него единым фронтом, не исключал возможности — остались и сторонники, пусть затаившиеся, скрытые. Из тех, кто вместе с Хрущёвым рукоплескал товарищу Сталину, отбивая ладони. Они и составляли тайную фракцию партийной оппозиции, никак пока себя не проявляя, но создавая неприятную вероятность реванша Хруща.

Его младшего сына не расстреляли, но влепили пятнаху. Надо полагать, без особого шанса скостить хотя бы часть срока. Вряд ли это добавило Хрущёву оснований любить меня и космическое окружение.

Он по-прежнему посещал заседания ЦК, не пропустив ни одного, но больше не был вхож в Президиум. Наоборот, я составлял компанию сопредседателям Совета главных конструкторов именно на Президиуме. Наличие в руководстве СГК сразу двух ракетчиков, в то время как не были представлены авторитеты авиационной, электронной и других высокотехнологичных областей промышленности, заставляло больше давать слово и прислушиваться к Келдышу, как бы надпартийному.

Очередной вызов наверх пришёлся на сентябрь, мы поднимались по ступеням Сенатского дворца в самом приподнятом настроении, вернувшись с Байконура и проведя несколько дней в ЦУП. Валерий Быковский установил рекорд длительности полёта человека, а также испытал стыковочное устройство, соединившись с беспилотным спутником «Космос». Правда, пока без возможности перебраться на него, даже если бы тот аппарат имел обитаемый объём. У нас пока не имелось ни стыковочного узла, позволявшего переход между космическими объектами, ни шлюзовой камеры для выхода человека в открытое пространство, полёт Николаева доказал, насколько оно опасно. В целом, пилотируемая космонавтика развивалась в том же направлении, что и в известной мне истории, но по опережающему графику. Эскизный проект спускаемого аппарата и взлётной ступени лунного корабля уже был утверждён, конструкторы трудились над рабочими чертежами.

Заседание, как мы были уведомлены, касалось международной политики и взаимоотношений с союзниками по Варшавскому блоку, я рассчитывал, что пройдут наши инициативы по размещению на аутсорсе заказов в ГДР, ЧССР и Венгрии, соответственно, имел сводную номенклатуру, что им стоит перепоручить, но не ожидал, насколько далеко решил продвинуться наш МИД.

Андрей Громыко прочитал доклад, призвав включить в отряд космонавтов для полётов на корабле-спутнике «Восток» немцев, поляков, болгар, чехов-словаков и румын.

— Видите ли, Андрей Андреевич, — возразил ему Келдыш. — Мы осуществляем пока только одиночные полёты.

— То есть считаете, что привлечение пилотов из дружественных стран приведёт к утечке секретов? — упёрся Громыко. — Американская пресса не скрывает, что у них на подходе программа «Джеминай», превосходящая технически нашу программу «Восток». Утечки чего именно вы опасаетесь?

— Самого главного секрета. Космонавт «Востока» приземляется на парашюте отдельно от корабля, в то же время как астронавты на «Меркури» приводняются внутри спускаемого аппарата. Коль наш корабль не обеспечивает полёт пилота до самого окончания миссии, он считается неполноценным. Даже до старта программы «Джеминай» мы выглядим технически проигрышно в сравнении с американцами, — Келдыш в упор посмотрел на Суслова, руководившего вновь собранным воедино Отделом пропаганды и агитации ЦК КПСС и, так совпало, сидевшего напротив, а затем забил последний гвоздь в инициативу Громыко: — Мы клялись на весь мир, что космонавт не покидает аппарат до земли. Раскроемся, и позор размоет наш авторитет первопроходцев.