Навязанная Королю, или отбор на выживание (СИ) - Сафир Юлианна - Страница 3

Убрав растрепавшиеся пряди золотистых волос за уши, я принялась за ежедневные обязанности. Настойки из корня мандрагоры, собранные под ночным небом, отлично снимали боли при родах. Семена бессмертника, залитые настоем из лепестков лотоса, восстанавливали жизненные силы после тяжелой травмы.

Вдруг в дверь моего скромного домика забарабанили. Я отодвинула засов и впустила Айлин — мою лучшую подругу с самого детства, чьи глаза были залиты слезами.

— Лилиан, скорее! — воскликнула она, тяжело дыша. — Мэлдор, сын кузнеца, упал с обрыва во время охоты! Никто не может остановить кровь из его раны!

Не мешкая ни секунды, я вручила Айлин сумку с зельями и бросилась за ней по узким тропинкам между вековыми деревьями. Кузнец Берндор и его семья жили на самой окраине. Каждая потерянная минута была на счету, когда речь шла о жизни.

Перепрыгивая через корни, я мысленно перебирала составы целебных бальзамов, вспоминая все, чему меня обучала с младенчества бабушка.

Переплетение корневищ под ногами грозило споткнуться, но ни Айлин, ни я не смели сбавить шаг. Лесная чаща сменялась обжитой окраиной, где среди буковых исполинов ютились небольшие домики.

Наконец, мы достигли дома кузнеца — одного из крупнейших в поселении, где гулко звенели молотом по наковальне. Сегодня же в нем царила гробовая тишина.

Распахнув дверь, я очутилась в прохладном полумраке горницы. На лавке, застеленной холщовыми простынями, лежал юный Мэлдор, известный в округе своей бесшабашностью и бравадой. Грудь мальчика цвета молодого клена заливала кровь, а по лицу стекал холодный пот.

Старая ведунья Кейра растерянно водила над ним костлявыми руками, что-то бормоча. Ее силы были на исходе. Увидев меня, перепуганная мать Мэлдора, Фрина, вскочила и указала на сына:

— Лилиан, умоляю, спаси его! Мы сделали все, что в наших силах!

Я опустилась на колени рядом с лавкой, откинув за спину растрепавшуюся косу. Прикосновение к бледному запястью юноши обожгло льдом — силы утекали с каждой каплей крови. Времени оставалось совсем мало.

Из сумки на пол посыпались увесистые склянки разноцветных настоев. Первым делом требовалось остановить кровотечение. Вспомнив древние знания, полученные от бабушки, я сплела простейшее плетение из слов на языке друидов и окропила содранную плоть красным отваром коры вяза. Кровь, как по волшебству, перестал сочиться.

— Теперь зелье для регенерации, — пробормотала я, осторожно влив Мэлдору в рот сироп из бузины, запахи которого отгоняли даже самых жутких мертвецов.

Фрина в ужасе закрыла лицо руками, когда ее сын начал биться в тошнотворных судорогах. Я сдавила его крепкие плечи, не давая свалиться с лежбища.

— Держись, малыш, — прошептала я, вглядываясь в исказившееся муками лицо, — держись крепко, и твое исцеление наступит!

Наконец, судороги стихли, и юнец обмяк на простынях, слабо хватая губами воздух. Рана уже не ужасала свежим месивом плоти и крови — розоватые сгустки предвещали наступление регенерации.

Я перевела дух, утирая выступивший на лбу пот. Самое страшное позади. Оставалось лишь дождаться, когда процесс регенерации завершится, и юный Мэлдор придет в себя.

— Лилиан, ты совершила невозможное! — Слезы благодарности хлынули из глаз Фрины. — Как мы можем благодарить твою доброту?

— Не нужно благодарности, добрая Фрина, — я мягко улыбнулась, поднимаясь на ватные ноги. — Помогать тем, кто в нужде — мое истинное предназначение.

В этот момент во двор ворвался растрепанный Берндор, отбрасывая в сторону растрепанные седины. В мгновение ока он оказался рядом с сыном.

— Мэлдор! Мальчик мой! — прогремел кузнец хриплым басом. — Неужели я потерял тебя?

— Он будет жить, — заверила я. — К вечеру раны почти зарубцуются, и он придет в сознание.

От избытка чувств литой кузнец опустился на колени, сжимая мои ладони своими огрубевшими руками.

— Спасительница, ты подарила моему роду надежду! Мы все в неоплатном долгу!

В этот самый миг Айлин обхватила меня за плечи, крепко прижимаясь щекой к щеке. Ее улыбка сияла ярче тысячи солнц. И я вспомнила те замечательные моменты из жизни, когда еще была жива бабушка, и также улыбалась и гордилась моими успехами. Она воспитывала меня с детства, когда родители погибли на Границе.

Я не была наивной неопытной девой. Как целительница нашей деревни, я видела смерть в ее многих обличьях — от младенцев, ушедших слишком рано, до стариков, встретивших последний вздох с достоинством. Однако одной из самых печальных была участь, пострадавших от безумной войны на Границах, разожженной драхами и людьми.

Слишком много раз мне приходилось запекать зияющие раны воинов, вернувшихся с кровавых сражений против захватчиков, драхов.

Я видела обугленные тела, ставшие жертвами катапульт, осыпающих дождем расплавленного металла. Видела переломанные кости и вспоротые животы от клинков и смертельные раны, нанесенные магией драхов, что ввергало меня в дрожь отвращения. Драхи были столь жестоки, столь изощренны в своих кровавых ремеслах!

И в то же время… разве человеческое оружие и магия не губили жизни? Разве наши боевые лучники не расстреливали рати драхов издалека, безжалостно убивая самых крепких вояк? Разве не наши друиды вызывали могучих искореженных великанов, топтавших колонны драхов живой силой?

В эти мгновения я спрашивала себя — так ли уж мы отличаемся от них? Та же кровожадность, лишь замаскированная под соблюдение древних традиций. То же извечное презрение к другим расам, пусть и облаченное в мантию высшего предназначения. Все мы — дети одного мира, но почему не ищем путей к единству?

В моей душе поднималась волна протеста против бесконечного кругового кровопролития. Драхи и люди обагряли Границу своей кровью столетиями, но так ли это необходимо? Так ли это верно? Разве мы не можем прекратить эту бессмысленную бойню? Разве мудрость обеих рас не указывает нам путь к миру и процветанию?

Я мечтала, что однажды настанет день, когда все расы Эльдории положат конец старым распрям и объединятся как единый народ.

Солнце медленно клонилось к закату, окрашивая кроны буков в алые оттенки. После хлопот за день я, наконец-то, могла передохнуть от забот. Усевшись на резную скамью под раскидистым дубом, вдохнула полной грудью вечерний аромат сосновой хвои.

В это время суток наша деревенька будто замирала в томной неге, предвкушая ночную прохладу. Работы в кузнице и на полях прекращались, люди предавались отдыху рядом с домашним очагом или прогулкам по лесным тропинкам.

Мысли невольно вернулись к Арвену — молодому стрелку, которого я не видела уже многие недели. Он отправился с отрядом на Границу, чтобы охранять наши земли от захватчиков, драхов. Когда мы расставались, Арвен со своей типичной бесшабашной ухмылкой пообещал вернуться с подарком…

Вспомнив его лукавые васильковые глаза, я невольно рассмеялась. Арвен был удалым бойцом, но при этом нежным и галантным в обращении со мной. Возможно, когда он вернется, то осмелится наконец сделать то, о чем так долго мечтает?

На перекрестке двух тропинок мелькнула златокудрая Айлин, неся корзинку с яблоками. Значит, она уже закончила свои дела и составит мне компанию на этой скамье.

Внезапно воздух вокруг задрожал, а лесная чаща потонула в красноватом мареве. Затаив дыхание, я обернулась на незнакомое посвистывание, раздавшееся будто из самих сторон света. Меня обдало невыносимым жаром!

Айлин закричала, роняя корзинку на траву, но я уже ничего не слышала. Яркий калейдоскоп красных вспышек затмил все вокруг, погружая в безжалостную пустоту. Дыхание перехватило, а тело раскалилось, будто находясь в самом сердце звезды.

В следующее мгновение я почувствовала холод и оглушительный грохот.

Секунда…

Другая…

Открыв глаза, я увидела над головой низкие каменные своды, вместо привычных буковых крон. А подо мной лежал драх, на глаза которому мне больше не хотелось попадаться.

Так я и оказалась на Отборе, где не будет победивших и проигравших, только выжившие или нет.