Чудесные куклы барышни-попаданки. Книга 2 (СИ) - Мельницкая Василиса - Страница 22

- Да так… - засмущалась Тамара. – Я подумала, если основатель парфюмерного дома – галл, ты знаешь о нем что-нибудь интересное. Я с детства помню его мыло, с буковками. А еще мне как-то подарили мыльного младенца, в ванночке-мыльнице. Было жаль его использовать, и я играла с ним, как с куклой.

- Господин Анри начинал, как мыловар, - вмешалась в разговор Ульяна Тимофеевна. – А теперь у его парфюмерного дома несколько магазинов, где торгуют не только мылом, пудрой и помадой, но еще духами и одеколонами. Барышни, вы слышали об истории с фонтаном?

- Фонтан с цветочными духами? – спросила Алтана. – О да, об этом даже у нас говорили.

- У господина Анри очень чистые цветочные ароматы, - вставила и Наби. – Они… нежные. И вкусные.

- Ты их пробовала, что ли? – фыркнула Фрея.

- Нет, не на вкус, на запах, - смутилась Наби.

Она тоже говорила по-русски, но намного хуже Фреи. был слышен акцент, и слова Наби подбирала с трудом.

- Господин Анри уже отошел от дел, - добавила Ульяна Тимофеевна. – Домом управляет его старший сын.

Нас привезли на парфюмерную фабрику. В цеха и лаборатории не пригласили, отвели в комнаты служебного помещения, где предложили переодеться. Мне досталось платье нежного светло-зеленого цвета, из шелка. Фрее – изумрудное. Тамаре – сиреневое. Алтане – белоснежное с голубыми мотивами. Наби – пудрово-розовое.

После занялись нашими прическами, и выбор платьев приобрел смысл. В мои волосы воткнули веточки ландышей, Тамарины украсили цветами сирени, Наби – лотосом, а Алтаны – инеем. Искусственным, разумеется. Оставалось загадкой, отчего волосы Фреи оставили распущенными. Они были такими пышными, в мелкую кудряшку, что голова ее чем-то напоминала шар.

В комнате, что отвели для съемки, нам объяснили, что мы рекламируем новые духи. Я – с ароматом лесного ландыша, Тамара – персидскую сирень, Наби – лотос. К слову, у этих духов оказался нежный приятный аромат леденцов. Алтана изображала Снегурочку, и аромат ее духов отдавал морозной свежестью. А вот Фрее досталось… мыло. Правда, в форме мандаринов, с их же запахом.

Духи разлили в хрустальные флаконы изящной формы, разместили флаконы на высоком столике, а рядом поставили нас. Мандариновое мыло уложили в небольшой ящик, устланный еловыми ветками.

Когда съемка закончилась, нас угостили чаем с пирожными. А Балору принесли кусок отварной говядины.

Неприятно было наблюдать, как пес с тоской смотрит на еду, дожидаясь разрешения хозяйки. Без него он не трогал мясо, а Фрея выждала минут пять, прежде чем позволила ему поесть. А после одарила меня очередным насмешливым взглядом.

Нам всем подарили по корзине с продукцией парфюмерного дома. По такой огромной корзине, что и поднять ее тяжело. Пообещали прислать их на указанный адрес, и я сразу попросила доставить корзину в дом матери Влада.

- На ужин мы опоздали, - сообщила нам Ульяна Тимофеевна на обратном пути. – Сразу переодевайтесь, едем в театр.

- В театр ехать обязательно? – спросила я.

- Отказом без уважительной причины вы оскорбите того, кто вас пригласил, - сухо ответила кума. – То есть, Великого Князя.

Подумалось, что усталость навряд ли сочтут уважительной причиной. А уж желание лепить куклу – и подавно. На фабрике мне сказочно повезло, удалось разжиться куском проволоки. Я заметила ее, забытую кем-то, на подоконнике одной из комнат. И стащила.

«Зато в театре я увижу Влада», - ободрила я себя.

- Ты собаку и в театр возьмешь? – поинтересовалась Тамара, обращаясь к Фрее.

- Конечно, - ответила она. – Мы будем сидеть в отдельной ложе, никого не побеспокоим.

«И Фрея не будет нам мешать», - добавила я про себя.

Я действительно утомилась, день выдался долгим и насыщенным. Мысли о встрече с Владом придавали сил.

Новое платье. Новая прическа. Драгоценности. Капелька духов на запястья. Перчатки и веер.

Барышень повезли в театр в экипажах, не столь впечатляющих, как наша карета. А Влад повел меня к знакомому ведомобилю, за рулем которого сидел Добрыня.

- Разве так можно? – шепотом спросила я, косясь на Ульяну Тимофеевну.

- Воспользовался служебным положением, - так же тихо ответил Влад. – Марьяша, ты прекрасно выглядишь. Как провела время?

- О, чудесно, - оживилась я.

И принялась рассказывать о том, как варила фарфор. Мы уже сели в машину, и меня слушал не только Влад, но и Добрыня. Они оба то и дело фыркали, сдерживая смешки.

- И чего так веселитесь? – поинтересовалась я.

- Пока тебя ждали, с Фреей пообщаться успели, - ответил Добрыня. – Так она с таким же огнем в глазах рассказывала о духах.

Опять Фрея. А ведь она так и будет вертеться рядом!

Влад, словно что-то почувствовав, взял меня за руку, погладил кисть. Будто хотел успокоить. Я ему улыбнулась.

В театре мы сразу поднялись в княжескую ложу. Где уже сидела Фрея! С Балором, который положил морду на перила. Похоже, и он собрался смотреть спектакль.

Это, получается, либо мне сидеть с ней рядом, либо Владу?!

- Добрый вечер, Марьяна.

Из кресла, стоящего у стены, поднялся Владимир. И устроил так, что рядом с Фреей сел он, а я очутилась между ним и Владом. А я подумала о том, что первым делом, как научусь ведовать, сделаю несколько кукол-оберегов. И одну обязательно подарю Владимиру.

Глава 24

в которой Владислава принимают за кого-то другого

Влад

К матушке Влад снова наведался. И хоть велик был соблазн предупредить, чтобы смотрела за малышкой в оба, промолчал. Если все так, как представляется, то пока Василиса в относительной безопасности. Артефакт у Владимира, а без камня обряд провести невозможно. Александр, опять же, жив, и в ближайшие дни умирать не собирается. Так что красть ребенка сейчас не выгодно. Его ж искать будут, и могут найти. И планам злодейским помешать.

А вот сказать матушке…

Она все одно сама Василису не защитит. Зато встревожится, расспрашивать начнет. Ответов не получит – обратится к батюшке. И за защитой к нему же. Чтобы охрану усилил, людей выделил.

Стоит ли доверять батюшке, Влад еще не решил. И даже если доверять, где гарантии, что он злодея не пожалеет? Кто бы то ни был, но… Ближний круг. Родная кровь.

Влад решил не пороть горячку, довериться Владимиру. Потому сделал вид, что принес Василисе гостинцев. Игрушек купил, сладостей. Матушка на сладости попеняла, что сие вредно для малышки, а лошадок деревянных дарят мальчикам. Но лошадка Василисе понравилась. И мишка, сшитый из тряпочек. И уточка на колесиках. Василиса тянула ее за веревочку и бегала по детской – неуклюже, сама напоминая уточку.

Влад поиграл с Василисой, а когда ей пришло время спать, вышел во двор, в поисках деда Кузьмича. Вспомнил он, как Марьяна обмолвилась, будто старик знает того, кто купеческую дочь соблазнил.

Дед Кузьмич признал Влада сразу. И поклонился низко, сняв с головы шапку.

- Не надо, - смутился Влад.

Все же старик, хоть и из крестьян. Не гоже ему перед мальчишкой спину гнуть.

- А как же иначе? – удивился дед Кузьмич. – Вашей милостью мы тут с Тузиком.

Влад спорить не стал, хоть и считал иначе. Не для того он пришел.

- Дело у меня к вам…

- Ко мне? – переспросил дед Кузьмич. – Однако. Так я вас слушаю, княжич.

- Марьяна сказала, что вы знаете, кто отец ее ребенка. Имя знаете или видели его лично?

- Имя, - нехотя признался старик. – Видеть от не видел, к нам в дом он не хаживал. А тебе зачем? Марьяша и мне сказала. Только о том, что девочку ты своей назовешь. Передумал?

- Отнюдь, - возразил Влад. – Меня иное беспокоит. Как бы не узнал отец ребенка, что есть у него дочь. Хочу оградить от него и Марьяшу, и Василису.

- Дело хорошее. А слово дашь, что Марьяше не скажешь?

- Обещаю. Но, вы же понимаете… она вспомнить может. Или встретить его случайно, что еще хуже.

- Не встретит, - уверенно заявил дед Кузьмич. – Женился он, на боярышне, да в поместье уехал. А поместье то далече, за Волгой.