Соблазнение (ЛП) - Хит Лорен - Страница 2

Ему нравилось, когда все имело смысл. В ее словах не было смысла. Пока он не разгадает ее тайну, он не успокоится.

Алтея Стэнвик знала, что он наблюдает за ней, чувствовала прикосновение его взгляда, как будто он шел рядом с ней, положив руку ей на поясницу.

Она заметила его в тот момент, когда он вошел в таверну. Как будто каждая молекула воздуха сместилась, чтобы вместить не только его значительный рост и ширину плеч, но также его уверенность и осанку. Этот человек бродил вокруг, как будто ничего не боялся, будто обладал властью свергать империи по своей прихоти.

Она была одновременно очарована и встревожена. Затем он занял стул за столиком в дальнем конце, за который отвечала она, и она почувствовала, как будто кто-то сильно дернул за шнуровку ее корсета, сдавив ребра так, что она едва могла дышать.

Обслуживая других клиентов, она откладывала обращение к нему так долго, как только могла. Наконец-то она добралась до него, зная, что он воспринимает каждую частичку нее такой, какой она была на самом деле. Его густые черные волосы, зачесанные за воротник, падали на широкие плечи, как будто пряди хотели вечно ласкать их, и были уложены таким образом, что часть правой стороны его лица была закрыта, что делало его более загадочным, человеком, который владел секретами и был чрезвычайно искусен в их хранении.

Что-то в нем показалось ей знакомым, но она не могла понять, где могла с ним познакомиться. Возможно, она проходила мимо него на этих улицах, которые после трех долгих месяцев наконец стали знакомыми, или он приходил в другой вечер и не сел за ее столик. Хотя она и представить себе не могла, что смогла бы забыть его, если бы когда-нибудь увидела его в "Русалке".

— Что я могу вам принести, добрый сэр?

Едва заметное расширение этих ониксовых глаз, которые пристально изучали ее с восхищением, заставило ее голос звучать немного хрипло.

— Скотч.

Его голос был глубоким рокотом, который пронизывал ее насквозь, подобно теплым и успокаивающим ощущениям, которые она испытывала, когда приходила с сильного холода и приближалась к пылающему огню. Она была разочарована тем, что он произнес только одно слово. Но потом, когда она вернулась с его напитком, он проявил интерес к ее прошлому, что было секретом, который она научилась хранить, потому что если кто-нибудь узнает правду—

Об этом невыносимо было думать.

Теперь, когда она, расставшись с ним, пробиралась между столиками, она решила, что думать о нем не стоит.

Внезапно чья-то рука взметнулась, обхватила ее за талию и грубо сбила с ног, так что она тяжело приземлилась на чьи-то толстые бедра. Другая его рука потянулась к местам, которых он, безусловно, не должен был касаться, сжимая то, что она не давала ему разрешения щипать.

Молодой человек широко ухмыльнулся, его глаза наполнились озорством.

— Что это тут у нас? Кто ты такая, моя прелесть?

Потянувшись назад, она схватила почти полную кружку, стоявшую рядом с рукой одного из его приятелей, и вылила ее содержимое на его рыжую голову. С проклятием и криком он резко отпустил ее. Со всей должной поспешностью она соскочила с его колен и оказалась вне пределов его досягаемости.

— Простите мою неуклюжесть. Я принесу вам новую кружку.

Она бы предпочла треснуть его кружкой по голове, но знала, что у нее и так будет достаточно неприятностей. “Русалка” гордилась тем, как хорошо она относилась к своим посетителям, независимо от того, сколько или как мало монет было в их карманах. Быстрыми шагами она направилась к бару и со стуком поставила оловянную кружку на полированную деревянную поверхность.

— Кружку Гиннесса.

Бармен, который также управлял заведением, вздохнул, как будто она была проклятием его существования, вероятно, потому, что так оно и было.

— Я уже говорил тебе раньше, ты не можешь выливать пиво на голову посетителям.

Это был третий раз, когда она делала это с тех пор, как начала работать здесь десять дней назад. Она подумывала о том, чтобы оправдаться за свои действия, но уже делала это дважды и не получила от него никакого сочувствия, только пристальный взгляд, который становился все жестче с каждым произнесенным словом, поэтому она просто кивнула в знак признания незаслуженного выговора. До недавнего времени в ее адрес никогда не поступало предостережений. Ей не очень нравилось, когда к ней относились с таким пренебрежением или когда ее мнение не имело никакого значения, но в ее новой жизни было много чего, что ей не нравилось. На самом деле, в этой новой жизни не было ничего, что бы ей нравилось.

— Мне придется вычесть эту пинту из твоего недельного заработка.

Стараясь изобразить раскаяние, чтобы ее не уволили, она снова кивнула. Такими темпами никакого еженедельного заработка у нее и не будет.

— Джимми ущипнул ее за задницу, Мак, — сказала Полли, еще одна из служанок. — Я сама видела.

— Как ты могла это увидеть, Полли? Ты стоял прямо здесь.

— У меня хорошее зрение.

— Не настолько хорошее.

Он отвернулся и начал наполнять кружку.

Полли сочувственно посмотрела на нее.

— Они просто немного повеселились.

— Но это совсем не весело, не так ли?

Она была уверена, что Полли с пышным декольте пережила свою долю “пощипываний”. Хотя она, возможно, и не возражала. Она вечно смеялась и флиртовала с парнями, казалось, прекрасно проводила время, занимаясь чем-то, что Алтее не нравилось всеми фибрами ее существа.

Она была разочарована, увидев, что здоровяк, которого она только что обслужила, наклонился, чтобы что-то сказать хихикающему Джимми. Наверное, хотел спросить, каков ее зад на ощупь. Но потом Джимми резко перестал смеяться. Она слышала о людях, которые становились белыми, как привидения, но никогда не видела этого своими глазами. До сих пор. Джимми выглядел так, как будто кто-то эффективно и быстро высосал всю кровь из его вен.

— Джимми больше не будет прикасаться к тебе, — сказала Полли с некоторым торжеством, — теперь, когда Зверь перекинулся с ним парой слов.

— Зверь?

Полли выглядела удивленной, но кивнула.

— Да. Тот верзила.

Верзила, который даже не оглянулся, выходя за дверь. Она задавалась вопросом, откуда у него такое прозвище, потому что, на ее взгляд, он был кем угодно, только не зверем. Ему бы больше подошло прозвище “Дьявол”, так как он был дьявольски красив, черты его лица были сильными и смелыми.

— Какой он дома? — спросила Алтея.

Полли бросила на нее многозначительный взгляд.

— Кто-то, с кем ты не хочешь пересекаться, если знаешь, что для тебя хорошо.

Алтея пожалела, что не получила этого совета до того, как столкнулась с ним в первый раз. Она была уверена, что он не был доволен ее ответом на его вопрос, поэтому сомневалась, что то, что заставило Джимми побледнеть, имело к ней какое-то отношение. Возможно, он задолжал этому человеку денег.

Мак поставил кружку на стойку.

— Полли, почему бы тебе не отнести Джимми его пиво?

— Было бы лучше, если бы это сделала Алтея.

Она захотела поцеловать Мака, когда он передал задание Полли, хотела нахмуриться на Полли за отказ, но знала, что было бы несправедливо, если бы другая барменша взяла на себя ее работу. Взяв кружку, она пробралась между столиками до Джимми. Он и его товарищи смотрели на поверхность так, как будто никогда раньше не видели дерева, и пытались разгадать, как оно появилось. Не говоря ни слова, она поставила кружку на стол.

— Мне жаль, — выпалил Джимми.

— Прошу прощения?

Большими, широко раскрытыми и полными страха глазами он посмотрел на нее снизу вверх.

— Мне жаль. Не следовало этого делать. Больше так не буду.

Она постаралась не показать своего удивления.

— Я очень ценю это и ваши извинения.

— Ты скажешь Зверю в следующий раз, когда он придет, что я извинился, верно? Мне сломанные пальцы ни к чему.

Его слова вырывались одно за другим, без вздоха или паузы между ними.