Кай из рода красных драконов 5 (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 53

Шасти поискала глазами Йорда. Нашла его в кустах, куда он забился, чтобы не мозолить охотникам глаза.

Всю дорогу учитель зайцев вёл себя тише воды-ниже травы. Словно понимал, что ему-то на перевал лучше совсем не ходить.

Что если там Маргон — главный мастер печатей, наложивший на него заклятие? Устоит ли Йорд? Или станет врагом тем, с кем сблизился за время жизни в лесном лагере?

Йорд зарубил Наяда, но ведь тот и не был колдуном. Амулеты имел, не более. Но что будет, когда бывший вайгальский дюжинный встретится в бою с мастером чёрного слова, что лишил его воли?

Вайгалец ощутил взгляд Шасти, повернул голову. Взгляд у него был сначала туманный, как поверхность зеркальца Нишая. А потом вдруг просветлел.

Наставник зайцев поднялся и прихрамывая подошёл к телеге.

Шасти только сейчас поняла, что хромому Йорду непросто было угнаться за зайцами. И на стоянках он забивался подальше от остальных, чтобы отдохнуть, расслабить больную ногу.

Она заругала себя — ведь хоть элексир-то могла бы дать от изнуряющей боли.

Стала рыться в сумке в поисках каменной склянки.

— А ты сможешь наложить поверх моей печати — свою? — спросил Йорд с надеждой. — Я когда-то слыхал, что так делают.

Шасти испуганно вскинула на него глаза.

— Дай фляжку, — попросила она. — Я накапаю в неё элексир от боли. Будешь пить по глотку.

— А печать? — спросил Йорд, безропотно протягивая ей фляжку.

Он верил Шасти. Даже не подумал, что она может и отравить. Или подумал, но не испугался?

Йорд не был любителем иллюзий. То, что он до сих пор боролся с наложенными на него приказами — ведьме ли не знать — не означало почти ничего. И он это понимал.

— Вторая печать убьёт тебя, — сказала Шасти.

— Это хорошо, — кивнул Йорд. — Ведь мы и идём на смерть. Мы оттянем на себя внимание тех, кто охраняет перевал. А наши, если увидит Тенгри, а Эрлик отвернётся, залезут и задут колдунам жару. Но нам-то не выжить. Чего уж тут бояться печатей?

— А надо, чтобы выжили, — не согласилась Шасти. — Надо бороться, так Кай учил.

Йорд улыбнулся и ничего не сказал. Он был опытным воином и понимал — риск слишком велик.

— Вот смотри, — решилась Шасти и нарисовала в воздухе первый знак печати, медленно, как показывают ученикам. — Это знак, который держит землю твоей души. — Она нарисовала ещё один. — А этот держит пути твоих предков…

— Что мне предки — я безродный воин, — пожал плечами Йорд.

— Не перебивай, молчи и слушай, — нахмурилась Шасти. — Но есть ещё два знака. И даже Маргон не мог поставить их так, чтобы запереть твою душу намертво. Если сумеешь справиться с собой — то, может, сумеем и выжить. Ты — настоящий воин, единственный здесь. Ты умеешь сражаться, знаешь, как бьются в небе колдуны, как они держат строй и сколько им нужно ударов сердца, чтобы скатать в руках молнию.

Йорд сдвинул брови:

— Ты хочешь сказать, что… Я должен рассказать, как устроена защита перевала? Но… — начал он и замолчал.

— Хочу, — заявила Шасти. — Ведь ты был на перевале?

Воин кивнул.

— Значит, ты один представляешь, что нас там ждёт. Если ты объяснишь это нашим воинам, может быть, мы сумеем продержаться, пока наши поднимутся. У нас есть яд ютпы против колдунов. У нас есть совсем юные, но всё-таки обученные тобой волчьи воины. И есть охранники Нишая с мечами, почти не уступающими драконьим. Мы продержимся.

— Но Истэчи не станет меня слушать, — замялся Йорд. — И Нёкёр.

— Ещё как станут! — Шасти соскочила с телеги. — Пошли к дедушке Тину, он нам поможет убедить воинов!

Йорд неуверенно моргнул, но захромал к сидящему на травке шаману. Там же сидел и Нёкёр, потея и подбирая слова.

Шасти хотела идти следом, но замерла, уставившись на Нису. Глупая драконица сунула морду в куст цветущего маральника, закрыла глаза и шумно дышала с блаженным выражением на морде.

Розовые цветы… Шасти и не заметила их. До цветов ли ей было?

То, что маральник расцвёл по осени — совсем не чудо, такое случается и предвещает суровую зиму. Дурная примета… А вот зачем дракону нюхать цветы?..

'Печати, — подумала Шасти. — Волки, драконы, печати… Неужели Нишай пытался сказать, что и у волков, и у драконов — точно те же четыре души? И печать на них надо накладывать, как и на человека — не пытаясь менять ничего⁈

Ниса чихнула, Йорд повернулся и окликнул Шасти.

Из расщелины показались воины, ходившие на разведку.

— Расщелина режет гору, как луч света, — сказал один из них. — Караванщик Ват — часто бывал на перевале. Он говорит, что дорога выйдет у горы Ярык, что дымится. Мы появимся из дыма, словно из преисподней.

— А сколько идти? — спросил Нёкёр.

— Ват говорит, что солнце не успеет пойти на вечер, как доберёмся.

— Надо решать, кто пойдёт, а кто останется здесь! — Некёр посмотрел на младших зайцев.

— Все пойдут! — хрипло сказал Йорд. — Даже если все погибнут на перевале, каждый миг, что мы сумеем отвлечь на себя колдунов и волчьих воинов, будет золотом тем, кто поднимается снизу.

— А ты кто, воин? — нахмурился Нёкёр, разглядывая наставника зайцев.

Лицо Йорда говорило о битвах, а черты этого лица — о злой вайгальской крови, чужой здешним горам.

— Я — дюжинный волчьих воинов терия Вердена, — скупо пояснил Йорд. — Бился с вами над долиной Эрлу. Моя душа скована колдовской печатью, но я найду того, кто наложил её и убью. Клянусь этим небом, этими горами и водой Эрлу, дающей долине жизнь!

— Он уже убил Наяда. Воина, который командовал волчьими всадниками терия Вердена, — пояснила Шасти. — Кай говорит, что даже душу врага нельзя неволить печатями. Йорд будет сражаться за свою душу.

Нёкёр посмотрел на шамана, и старик кивнул:

— Силу души даёт Тенгри, — сказал он. — И никакие колдуны ей не указ. Возьми-ка, — дедушка Тин протянул Йорду простенький деревянный амулет.

— Что это? — удивился тот.

— Подменный оберег, — улыбнулся шаман. — Душа лиственницы — самого сильного дерева. Она обманет Маргона, пока горит. Только не медли, воин. Деревянного амулета надолго не хватит.

— Да мне бы на удар меча, — прошептал Йорд, протягивая руку за амулетом.

Глава 23

Слишком много наследников

Солнце стояло уже высоко, и я видел, как караванная тропа изгибалась змеёй, поднимаясь в горы. И как волчьи воины и колдуны на драконах вились над паланкином правителя, охраняя его.

Эта хитрая страшномордая тварь первой бросилась удирать. Ещё сражение толком не началось, а император уже слинял! Зараза!

Я кинулся было в погоню, но… Два-три прыжка — и пришлось тормозить. Туша агонизирующего дракона перегородила дорогу.

— Не торопись, однако, — сказал Сурлан, вынимая короткий меч. — Сядь, переведи дыхание, заяц. Не дело оставлять за спиной живых врагов.

Он стал обходить бьющегося дракона, выбирая момент для удара.

Я отошёл и сел на камень. Понятно, что Сурлан прав, но я не нанимался добивать раненых. Да и не догнать уже императора пешим, зря дёрнулся.

Вайгальская знать удирала так резво, что паланкины были уже примерно на середине подъёма на перевал. Я видел, как на самом верху, за камнями, мелькали охранники в чёрном. Но отряд навстречу императору высылать не стали, а жаль.

Интересно, почему император бросился бежать именно на перевал, а не назад к городу? Так испугался вольных охотников и диких волков?

Обозы, слуги, маркитантки или жёны (кто их разберёт?) были брошены на растерзание дикарям. А начальство погрузили в паланкины и потащили на перевал.

Колдуны и волчьи воины прикрывали отход. Следом тянулись пешие дюжины терия Вердена. Неужели все они побоялись дать нам бой внизу?

Носильщикам приходилось несладко. Караванная тропа убегала вверх по каменистому склону довольно круто. Обливаясь потом, они рысили с тяжёлым грузом, торопясь укрыться за камнями.

Их страх был понятен. Наши крылатые волки догоняли. И первыми летели те, что без всадников. Где-то среди них затесался и Мавик. Вот же шустрый волчара.