Кровавая Мачеха (СИ) - Ружникова Ольга - Страница 38

А Виктор Вальданэ еще и безумно ревнив. До кучи к прочим приятным недостаткам.

— Князь Всеслав должен был меня убить — из мести за смерть княгини Ксении. Впрочем, даже не сомневаюсь, что Виктор Вальданэ закладывался и на гибель Диего. Вместо этого я жив и на свободе. Зато в плену остался Диего — мой брат, за которого я умру и убью. И я не могу раскрыть имя моего спасителя, не подставив под месть Всеслава уже его. А без посторонней помощи я сбежать не мог — это даже Виктору Вальданэ понятно. Соблазнительно объявить меня словеонским шпионом, не так ли?

Как он проберется мимо войск маршала Аллена, Ирия спрашивать не стала. Как пробрался в Тенмар, так и из Тенмара.

А еще ясно, что отговаривать его бесполезно. Октавиан не просит сейчас совета, а объявляет о своих намерениях.

Конечно, можно задержать силой… Еще додумайся «взять в заложники» Ирия.

Не многовато ли ты нахваталась даже не от Старого Дракона — от новоявленного родственничка Бертольда Ревинтера?

— У вас есть где скрыться, Октавиан?

— Да. Там, где ни моему отцу, ни Виктору Вальданэ в голову не придет меня искать. «Ход королевы Анны» известен не всем.

Да. Только тем, кого сейчас нет либо в столице, либо в живых.

Среди живых — в том числе, Всеславу, но вряд ли он вдруг станет по-дружески делиться такими тайнами с нынешним королем или с Валерианом Мальзери.

— Есть еще кое-что, Ирия, — вдруг понизил юный Мальзери голос. До предела, до шелестящего шепота. — Я бы унес эту тайну в могилу, где ей и место, но знаю не только я. — Теплые руки внезапно притянули Ирию к себе, губы коснулись уха. — Карла убил не я. Скорее всего.

Ощущение тепла исчезло, Октавиан резко отстранился.

— Почему вы решили сообщить это мне, а не моему мужу, Октавиан? — Ирия тоже умеет шипеть. И шелестеть. Хоть обниматься ей для этого и не нужно. Никто их сейчас не слышит, кроме златолилейника. И его собратьев по оранжерее. — Вы могли его дождаться. Или отправиться к Анри Тенмару прямо отсюда.

— Потому что в плену у Всеслава Словеонского я был вовсе не с Анри Тенмаром.

И не он обязан Октавиану удачным побегом — своим и сестры.

Тогда была ночь, сейчас — вечер. Но тьма за стенами замка — так же густа и непроглядна.

— Почему только теперь? — С Мальзери уж точно не стоит верить словам. И не только с Мальзери. Ирия слишком долго была знакома с Клодом Дарленом, чтобы излечиться от излишней доверчивости. Будем надеяться.

— Мы оба на свободе. Вас могли поймать, Ирия. А под пытками говорят все. Рано или поздно.

— Что значит «скорее всего»?

Ножевой удар был всего один.

— Это значит, что удар кинжалом нанес я, — Октавиан прямо и твердо смотрит в глаза. Как и раньше. Вот только голос — шипит змеей. И льет змеиную же отраву. — Но Карл уже был практически мертв. Отравленная игла. Он бы умер парой мгновений позже, и это было бы уже не скрыть. Его приступы всегда сопровождались пеной на губах. Но после ножевой раны даже князь Всеслав не стал проверять, был ли в пене на сей раз яд. А предварительно — приступ. И, с учетом того, что нам уже известно, только высшие силы решат, кого считать убийцей.

— Кто? — еле слышно выдохнула Ирия.

— Просто сложите два и два. И сами решите, должен ли знать кто-то еще. Я буду молчать и дальше. Всегда.

Теперь стало холоднее в разы. Ирия допускала такое и в прошлый раз. Но тогда деяния Всеслава казались бессмысленной жестокостью.

Октавиан не взял бы на себя вину Жанны или Полины. Особенно после смерти последней. Ему были дороги лишь Диего, Рунос и Кати. Причем, про Кати Ирия тогда еще толком не знала.

Рунос уже был тяжело ранен. Почти при смерти. И точно никого бы не успел убить. Даже иглой — хоть простой, хоть ядовитой.

Но Полина не встала бы под пулю ради Диего. Да и ради Руноса с Октавианом — тоже. Не говоря уже о принцессе Жанне — они терпеть друг друга не могли. Надменная королевская дочь откровенно презирала «шлюху» и «выскочку».

И кто сама Ирия, если всё же в самой глубине души до последнего надеялась, что Октавиан покрывает Диего? Потому как Диего — брат вовсе не Ирии, да?

«Узурпатор не должен занимать престол. Убийца законного короля должен умереть. Такова воля древних сил».

Будь они прокляты, древние силы с их непонятной логикой.

— Октавиан, вы не верите…

— Правда, в том, что мне плевать, — легкая усмешка скользит по чеканно-красивому лицу. Ирия видела не только графа Валериана Мальзери, но и других мидантийцев. Октавиан вдруг чем-то напомнил своего тезку — Мидантийского Барса. Если бы тот внезапно помолодел на двадцать пять лет. — Точнее, не плевать совсем и на всех, конечно. Но если выбор — мои близкие или гнев древних богов на каких-то незнакомых мне людей, пусть боги делают, что хотят. Своих я не сдам и на чужих не обменяю, — холоднее и злее усмехнулся он. Будто все предки Октавиана — патрикии чужой и коварной страны — вдруг тенями встали за его спиной. Включая еще живого отца. Только граф Валериан Мальзери не стал бы защищать даже своих. В отличие от теперешнего родственничка и союзника Бертольда Ревинтера. Вот тот за свою семью продаст и перетравит все чужие. И будет считать размен выгодным. — Полина была такой же. Но вот ваш муж… Он — совсем другой человек, Ирия. Анри Тенмар не пожертвует сотней чужих ради спасения одного своего. Даже если этот один ему дорог. Слишком много людей ищут правду, Ирия. Всем ли из них вы доверяете до конца?

Да. Когда думала, что рискует лишь собой.

И Анри.

И даже о них не сказала ничего. Только о поисках истинного короля.

Потому что Октавиан всё же ошибся в выборе собеседника. Ради спасения мира Ирия вполне способна разменять на ратной доске не только себя, но и мужа. Зная, что он это даже одобрит. Если выбора не останется.

Но вот как насчет Тенмара? Что случилось бы без них с целой провинцией? С ее народом?

А что способны устроить эти проклятые «древние силы»?

— Да. Но я вас услышала, Октавиан.

— Верю, что услышали правильно.

Да. Эйда. Иден. Роджер. Дядя Ив. Серж.

И баронесса Керли.

Ей одной из всех не известно, кто убил Эрика

Все ли они выберут Кати, если вопрос встанет «или-или»? Баронесса — вряд ли.

Придется незаметно найти ей другое занятие. И Сержу заодно. Причем так, чтобы не обидеть и не вызвать подозрений.

Дядя Ив против семьи не пойдет. Роджер слишком связан чувством вины, чтобы возражать Ирии или Эйде. Эйда никогда не предаст своих. Иден… Иден — единственная, кто сразу считал, что у нее теперь три сестры, а не две.

Потому что и Ирия, и Анри — взрослые. Жертвовать ради спасения мира детьми — нет уж, спасибо. Поищем другой путь. Нет прямого — обходную тропу найдем. Не впервой.

— Октавиан, кто дал… отравителю иглы? Вы или Полина?

— Я, — всё так же ровно и спокойно признал он. — Еще во дворце. Иногда защитников рядом может не оказаться — ни одного. Но Полина знала.

Потому сразу всё и поняла. И не посмела повесить вину на Октавиана. Ведь он знал правду.

— Хорошо, тогда… — Хоть и ничего хорошего. — Скажите, Октавиан, сколько ядовитых игл воткнулось в жирную тушу Карла?

— Одна. Иначе заметили бы все. А так только я, Полина… и принцесса Жанна. Рунос если и догадался, то будет молчать.

Это всё и объясняет. Принцесса знает. И Октавиан — слишком далеко, чтобы просьбой или угрозой держать ее молчание под контролем.

Не потому ли он и помог им тогда бежать? Слишком велико было искушение Жанны.

И всё меньше и меньше — чем дальше от князя Всеслава Кати. Тут как бы ни получить новых проблем самой — за то, что не сдала Катарину вовремя.

— Диего знает?

— Если принцесса с ним не поделилась — нет.

— Еще вопрос, Октавиан. Сколько всего игл вы во дворце подарили отравителю?

— Пять. Я не знал, сколько будет врагов. Ирия, если вы не пожелаете открыть все карты мужу, можете взамен пересказать ему мою просьбу. Я ведь мог пригласить вас сюда ради нее? У моего брата была невеста — Инес Маледо, нетитулованная дворянка. Отец не позволил ему жениться, он уже тогда точил зубы на Илладэн… и планировал Диего в жертву. Кроме того, Диего уже через два с половиной года ускользнул бы из его рук — после совершеннолетия. Моему отцу он не доверял ни на медяк. Инес тогда спряталась в монастыре у михаилитов и уже оттуда тайно отправилась в Ланцуа, чтобы родить ребенка. Там жила родня ее крестной… к сожалению, с тех пор у меня не было времени выяснить о них хоть что-то. Об этом не должен узнать мой отец: не знаю, что он сотворит. Даже считая, что у него не осталось других потомков. Скорее, сам женится снова. Также ни о чём не должен узнать Виктор Вальданэ — он может решить, что этот ребенок годится для шантажа моего отца. И уж точно не должен узнать князь Всеслав: я видел его и говорил с ним. Как и вы, Ирия. И понимаете, что в первую очередь он — политик. А в таких играх нет места жалости. Если я сверну себе шею раньше — разыщите Инес с ребенком. Вдруг они еще живы? Прощайте, Ирия. Если так решат Творец справедливый и милосердный… или иные боги, мы еще свидимся вновь.