Изгоняющий бесов. Трилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович - Страница 144

В общем, во двор к Марте мы вывалились едва ли не в обнимку, поскольку каждый хотел быть первым. Но я сумел в какой-то момент опередить обнаглевшего добермана.

— Привет, любимая! Я жив, я скучал, и я не виноват, что нас обоих уволили.

— Да! Меня уволили из-за тебя! Из-за твоей, блин, дурацкой любви! И чтоб я ещё… хоть раз… вот так… при всех… да никогда!

Я стоял перед ней лицом к лицу, на расстоянии ладони и тая под взглядом её зелёных глаз. Милая моя, да говори что хочешь, я буду молчать. Смотреть в твои глаза, улыбаться в ответ твоей улыбке, вдыхать аромат твоих волос и ни на секунду не задумываться, что нам ещё надо изгонять откуда-то там какую-то там нечисть рогатую.

Лысина Сократова, ну какая кому в принципе разница, мы их побьём или другие бесогоны? Никакой. Даже более того, ребята всегда готовы прикрыть меня, если я очень, очень занят. Как и я в подобной ситуации точно так же прикрою их. Но личную жизнь никто не отменял.

Пока Марта соображала, что бы ещё такое обличающее бросить мне в лицо, я просто обнял её. Она, не сопротивляясь, прильнула к моей груди.

— Тео, ты дурак.

— Мой пёс регулярно говорит мне то же самое.

— Я его люблю.

— А меня?

— Эй, она же сказала тебе, что любит собаченьку! — праведно возмутился доберман, изображая девственную невинность. — Лучше спроси у неё, где вкусняшки? Я их не чую. Она их забыла?!

Рыжая Марта сунула руку во внутренний карман длинной зимней куртки и вытащила пакет сухариков. Не тех, что старательно рекламирует Павел Воля, попроще и подешевле, но наш Гесс любит именно эти. Специально не упоминаю названия фирмы, избегая возможных обвинений в настырной рекламе. Пусть этим режиссёр Бекмамбетов занимается, но я же не он, и всё тут.

— Где ты теперь?

— В Питере. Перевели в другой филиал с офисом в Петропавловской крепости.

— Я приеду.

— Приезжай, буду ждать, — ответила она.

Как это ни странно звучит, мы оба просто не знали, о чём говорить. Хитрый пёсик, в секунды схрумкав сухарики, постарался втиснуться между нами так, чтобы наши руки легли ему на лоб, и расплылся в самодовольной улыбке. Если мне удастся выбраться в северную столицу, разумеется, придётся взять его с собой. Санкт-Петербург ему понравился, его там кормили, фотографировали, гладили и везде пускали без намордника.

— Всё будет норм, тебя восстановят, — после короткого молчания сказала Марта, подняв на меня взгляд. — Там наверху большая шумиха, вы оба слишком неуправляемая парочка, но именно у вас нет ни одного провального задания.

— А Шекспир?

— Не в счёт. Это вообще была неправильная постановка задачи. В конце концов, Шекспира мы принимаем именно таким, и не помоги ты ему раздуть беса самомнения, мир, возможно, вообще бы о нём не узнал.

— Я без тебя не вернусь.

— Вернись. Ты там нужен.

— Если выгнали, то не очень.

— Это временная мера, больше от бессилия, — вздохнула она, пока мы сплетали пальцы на загривке разомлевшего пса. — Вся шумиха из-за нудного Дезмо, но, поверь, он мало что решает. Там всё упёрлось в твои контакты с Якутянкой.

— Ясно.

— Чего тебе ясно? Ясно ему… Что у тебя с ней было?!

— Ничего.

— Гесс? — Марта быстро поймала за ухо моего пса. — Что у него с ней? Они целовались, обнимались, нюхали друг друга, занимались случкой?

— Нет, — пискнул перепуганный доберман и запел курским соловьём, сдавая меня с потрохами.

Рыжая ревнивица в полминуты узнала, что Якутянка не носит ничего, кроме шубы, сапог и бриллиантов, что она очень красивая, что вся раздевалась передо мной и перед ним тоже, что предлагала абсолютно всё, от денег и власти до себя лично, и что конечно же я от всего этого отказался, но глаз в сторону не отводил и вроде бы даже не отворачивался ни разу.

Случки он не видел, поэтому уверен, что её не было. Если бы было, так его чуткий нос сразу сказал бы ему об этом, а уж он-то не стал бы врать такой хорошей девочке, которая носит в кармане вкусняшки для голодной собаченьки. Декарт мне в печень, как же в тот момент я хотел придушить этого болтливого кулацкого подголоска…

— Ну, ок, — неожиданно пожала плечами Марта, одним движением ресниц отпуская мне все грехи, вольные и невольные. — Раз ничего не было, то всё норм. Я всё прощаю. Пока.

— В смысле пока прощаешь?

— Просто пока, мне пора.

— Не уходи. — Я попытался удержать её, и даже Гесс жалобно заскулил.

Моя рыжая мечта быстро поцеловала меня в щёку, исчезнув в морозном мареве так же неожиданно, как и появилась. Это не волшебство, это новые технологии. Если бы у меня были хотя бы зачатки соответствующих знаний, я бы попробовал всё вам объяснить, но, увы, у меня философское образование.

Если кого-то очень уж будут интересовать эти вопросы, то обратитесь к другим бесогонам, а лучше сразу в главные офисы технической и научной поддержки Системы. Могу без опасения сказать, что я, по крайней мере, слышал ещё о четырёх таких крупных точках в Москве, Санкт-Петербурге, Минске и Владивостоке. Наверняка где-то есть ещё. Погуглите в Сети…

Отец Пафнутий вернулся со службы к вечеру. Не один. Вместе с батюшкой в дом зашёл сержант Бельдыев, невысокий, наголо бритый башкир, старше меня пятью годами. Он неплохой человек, из местных, умеющий проявить власть и найти общий язык с селянами. Включая и нашу разношёрстную многонациональную банду — священник, гот, безрогий бес, говорящий пёс.

Каким-то образом в большинстве случаев участковому хватало ума просто отводить в сторону хитрые азиатские глаза. Но сейчас, как я понимаю, у нас очередные проблемы.

— Анчутка, от к чаю бы накрыл, что ль?

— Айне минуте, ваше святейшество!

— Федька, от баньку бы истопить?

— Сделаем, отче.

— Ну а я-то покуда от с полицией нашей пособеседуюсь. Надюха Кармухина-то, вишь, от зараза растакая-то летучая, заявление на нас подала!

— Кхм, вам бы всё шуточки, — прокашлялся сержант, снимая форменную куртку и шапку. — Читать вслух будем? И да, гражданин Фролов, вас я всё-таки попрошу задержаться.

Баня откладывается? Мы переглянулись с батюшкой, и я послушно сел за стол напротив Бельдыева. Да лысина Сократова, кто ж меня отпустит, если в заявлении наверняка на меня же и жалуются? В общем, я не ошибся или ошибся только отчасти, преувеличив собственную значимость.

— Целиком читать не буду, только самое существенное. Кхм, в горле першит… простыл, что ли, где? Так вот. «Пришли ко мне в квартиру без приглашения, с собой тоже ничего не принесли. Провоцировали на действия неприличного характера. Гражданин Ф. Фролов начал первым, а батюшка как человек религиозный и верующий ждал своей очереди на кухне». Это как понимать? Она же прямым текстом обвиняет вас в попытке группового изнасилования. Кхм?

— Мужиков от на селе-то мало, — покачав бородой, печально вздохнул отец Пафнутий. — Чего тока одинокой бабе не нафантазируется…

— О да, с фантазией у неё полный порядок! — успокоил нас Бельдыев, вытирая пот со лба. — Вот читаем: «…халат на мне разорвал, во двор меня голую вывел и над домами соседскими летать заставил…» Это, кстати, про вас, Фролов. Как полетали-то?

— Э-э, по принципу дельтаплана, — столь же честно попробовал объяснить я. — Понимаете, она держала меня под мышки сзади, а я её за полы халата так, чтоб одежда образовывала треугольник. Дальше следовало лишь ловить порывы ветра. Всё легко.

— Легко?! — Участковый чудом не поперхнулся чаем и длинно выругался на незнакомом мне тюркском наречии. — Эта дура озабоченная второе заявление с утра пораньше самолично в райотдел отвезла! Мне звонили уже. Просили срочно достать им такую же траву, что у нас тут полсела курит!

— Да чё там… Какие от полсела-то, ась?

— Такие, отец Пафнутий! У меня восемь свидетелей, которые видели, как гражданка Надежда Кармухина и гражданин Фёдор Фролов в ночном небе в неглиже прилюдно занимались действиями развратного характера! И ещё четыре бабки, которые ничего не видели, но подтвердить готовы, поскольку «Надька шалава известная, а монашек этот завсегда подозрительным был, как бы не маньяк…».