Дом на Уотч-Хилл (ЛП) - Монинг Карен Мари - Страница 35

Пожар. Действительно ли я готова посмотреть на обугленные участки дома? Буду ли я снова плакать?

— Простите, что беспокою, мэм.

Я дёрнулась и развернулась, обнаружив позади себя нахмуренную Элис.

— Я бы не стала ходить в то крыло, мэм. Его лучше избегать. Не хотела вас пугать, но внизу ждёт мужчина, сказавший, что в амбаре возникла какая-то проблема. Я могла бы послать Клайда, но у него, ну, немного больная нога, знаете. Ну, вы не знали, но теперь знаете, — она поспешила добавить: — Это не мешает ему выполнять свои обязанности. Мы просто… Ну, прежняя мэм знала и делала поблажки, не то чтобы Клайд когда-либо ожидал поблажек или особого обращения, и не то чтобы кто-то из нас просил такого от вас, просто потому что…

— Ничего страшного, — поспешно сказала я, спасая её от того, что быстро переросло в нервное лепетание. Господи, сколько всего здесь зависело от меня! И многие, что можно понять, опасались, вдруг я буду вносить радикальные перемены. Поспешив унять её страхи, а также опасения остального персонала, я сказала: — Любые исключения, сделанные Джунипер, продолжатся и впредь. Если у Клайда проблемная нога, мы будем принимать это в учёт. Ничего не изменится. Амбар?

Я даже не знала, что здесь был амбар, но должна же где-то храниться техника, которая использовалась для обслуживания земель.

— За гаражом, через Полночный Сад. Вы не сможете его не заметить.

— Он сказал, что за проблема?

Она покачала головой.

— Я об этом позабочусь.

— Спасибо, мэм. И спасибо вам за Клайда. Он хороший мужчина. Он вас не разочарует.

***

За оранжереей, за южными воротами, за гаражом, за ещё одними замысловатыми воротами из кованого железа, вделанными в возвышающееся кирпичное ограждение, простирался Полночный Сад, который столь основательно поразил меня, что я на мгновение забыла про амбар. Десятки могучих дубов со старыми круглыми ранами от ампутации нижних веток простирались так высоко и плавно, как грациозные танцоры, поддерживая лиственные кроны, образуя почти непроницаемый потолок зелени, сквозь который скудно проглядывало небо.

Такое чувство, будто я вошла в секретный мир, зелёное, природное место, просторные акры, где я не удивилась бы найти фей, ухаживающих за цветами, и нимф, охраняющих зеркальные поверхности водоёмов, обрамлённых камнями и мхом. Воздух полнился песнями птиц; белки прыгали и играли в их лиственных домах.

Как только я зашла за эти кирпичные стены высотой более четырёх метров, время прекратило своё существование. Словно в этом саду не было прошлого, настоящего или будущего. Сама эта концепция казалась здесь глупой; время явно было податливым, а не линейным, и скользнуть по нему в сторону было так же легко, как назад или вперёд. Я воображала, что могу стоять в любом столетии, в любой стране, возможно, даже в той, что ещё не обнаружена — в такой же отдалённой и отрешённой от внешнего мира, каким ощущался Полночный Сад.

«Боже», — подумала я. Здесь было нечто очень древнее и могущественное. Почва как будто кишела жизнью и возможностями, вибрировала такой энергией, что я воображала, будто могу почувствовать лёгкую вибрацию в стопах ног, словно земля в пределах этих стен обладала… знанием, осознанностью… тогда как грязь за их пределами была безжизненной, инертной. Здесь посеянное вырастет в наиболее изобильной форме. Здесь можно творить магию, заклинать почву, столь богатую и полную жизни, что она действительно чувствовала.

В дальнем углу, за длинным, узким зеркальным прудом, окружённым ещё большим количеством гладких плоских камней, возвышалось то, что могло быть лишь дубом Сильван, с гостеприимной каменной скамейкой под ним. Я двинулась туда, благоговея; никогда в жизни я не созерцала такого дерева, обладающего подобным присутствием. Высотой оно было почти тридцать метров, обхват ствола доходил до добрых трёх метров, а его ветви, многие из которых тяжело покоились на земле, прежде чем взметнуться обратно к небу, были такими толстыми и широкими, что мы с Эсте могли бы бок о бок улечься на одной ветке и смотреть на крону. Это дерево не перенесло ампутаций, ветви разваливались от неба к земле, затем вновь взмывали к небесам, не имея никаких шрамов. Огромная бахрома серебристого мха свисала с веток, покрытых папоротниками, плющом и воздушными лозами. Тут цветок поднимал застенчивую головку из щёлки. Там сова обустроила свой дом; ещё где-то коконы изящно крепились к нежной обратной стороне листьев. Мерцающие нити большой паутины (с весьма ужасающим огромным жёлто-чёрным пауком в центре) простирались на три с половиной метра, от ветки до ветки. Дуб Сильван сам по себе был нетронутой экосистемой.

— Ну разве ты не величественен? — воскликнула я, подходя к стволу, прижимая ладони к тёплой коре, будто я могла почувствовать столетия жизни, пульсирующие в древесном соке, который питал его яркое, гигантское сердце.

И я готова была поклясться, что на мгновение действительно почувствовала некое сердцебиение. Я рефлекторно отдёрнулась, попятившись и нервно покосившись. Само собой, я это вообразила.

Я подумывала агрессивно зашагать вперёд и снова прижаться ладонями, затем передумала. Мама всегда говорила: «Зо, задавай вопрос лишь тогда, когда ты полностью готова к любому возможному ответу». Я ни капельки не желала сталкиваться с ещё одной странностью, с которой придётся разбираться. Мои экстрасенсорные способности, свойственные и другим людям в этом городе, почти парализующий страх Алтеи перед чем-то или кем-то, убийство мамы, бесчисленные необычные характеристики поместья — всего этого более чем хватало, чтобы держать меня на постоянно нервной грани. Если это дерево каким-то образом обладало сердцебиением, то у меня случился страусиный момент; погрузив голову в песок, я предпочту не знать.

Я встряхнулась.

— Амбар, — пробормотала я, гадая, какие же проблемы могут случиться в амбаре. Само собой, ничего слишком драматичного. В конце концов, это всего лишь амбар.

Верно?

С другой стороны, ничто в Дивинити не описывалось словом «всего лишь». В этом месте одни слои накладывались на другие, ожидая, когда их раскроют.

Слева от меня находились ещё одни ворота из кованого железа — выход из сада. Я поспешила туда, к просторной прямоугольной постройке с металлической крышей, находившейся за ними.

Когда я вошла в хозяйственную постройку через большие двойные двери, я глубоко вдохнула запах соломы из донника, кожи и седельного мыла, а также чего-то бодрого и лимонного. Амбар был огромным и сумрачным, не считая полос рассеянного солнечного света, пробивающихся сквозь щели в старом сайдинге, с литым бетонным полом, на котором громоздились комбайны, тракторы и прицепы. Пыльные упаковки забытого табака лежали на верхних уровнях, а по обеим сторонам вдоль стен тянулись лошадиные стойла. В здании имелся частичный второй этаж, забитый тюками соломы, мешками семян и удобрений. В самом верху, под пиком круто покатой крыши, висящие на толстых верёвках, привязанных к стропилам, виднелись древние фермерские инструменты, освобождавшие место на полу для современного оборудования.

— Эй? — позвала я. — Есть здесь кто?

Когда ответа не последовало, по моему позвоночнику скользнул холодок дурного предчувствия.

«Отступай», — потребовал этот холодок. Но органы чувств, на которые я привыкла полагаться — вещи вроде картинки и звука — не смогли определить причину опасений, и с прагматизмом, внедрённым в меня с младых лет, я снова выкрикнула «Эй!» и сделала ещё несколько шагов в тускло освещённый амбар, обходя комбайн, чтобы заглянуть вглубь теней помещения.

Я не знаю, что меня предупредило, но что-то предупредило. Позднее я решила, что, должно быть, услышала скрип, когда инструмент надо мной сдвинулся, потрескивая на своих верёвках. Я резко вскинула голову и увидела один из тех архаичных фермерских инструментов — своеобразную тяжёлую, антикварную сенокосилку, подрагивающую на её тросах. Затем она рванулась прямо на меня, с бесчисленными длинными и изогнутыми лезвиями, острыми как сабли. Я отшатнулась назад, стремительно повернувшись, чтобы избежать удара, и три огромных чёрных мастифа с пеной на мордах свирепо ринулись на меня, щёлкая челюстями и рыча. Я резко развернулась в другую сторону, но и там нашла ещё трёх мастифов, брызжущих слюной. Я оказалась в ловушке между ними.