Тэтрум. Книга 1 - Котельниковы Андрей и Иссэт - Страница 14

Мэйлинь низко поклонилась в приветствии, стараясь спрятать улыбку. В этот момент над рекой раздался гудок дирижабля. Селим воспользовался возможностью и еще раз поклонился:

– Прошу нас извинить, уважаемый, нас призывают к работе, – после чего он надел свой летный шлем и широким шагом направился к пристани. Мэйлинь помахала рукой митрополиту и полетела к дирижаблю.

Под вечер ветер стал усиливаться, окончание загрузки проходило в большой спешке. Наконец «Юньшань» оторвался от поверхности реки и поднялся на высоту нескольких сотен метров. Капитан собрал офицеров дирижабля в кают-компании:

– Поздравляю всех! Господа, это была ювелирная работа! Однако поднимается ветер, и я не рискну швартовать дирижабль в такую погоду. Идем против ветра с его скоростью, стараемся удержаться в пределах города. Я попросил Максимова ночью включить прожектора на берегу, чтобы мы могли сориентироваться. Ночная смена на борту?

– Да, капитан, – сказал Ли Ван Хо, – я предполагал, что ветер поднимется, и не стал отправлять никого в гостиницу.

– Почему ветер должен был подняться? – заинтересовалась Мэйлинь.

Ей ответил навигатор:

– Потому что баланс восстанавливается. Несколько дней был искусственный штиль, сейчас некоторое время будет более ветрено.

– Как вы думаете, мастер Бао, сколько это продлится? – задал вопрос капитан.

– Самый сильный ветер будет ночью, к утру снизится. Думаю, к вечеру можно будет вернуться на швартовку. В крайнем случае, еще день.

– Принято. Как раз к этому времени будут готовы запчасти. Дальше пару дней на установку – и сможем отправляться. На сегодня все. Не смею вас больше задерживать.

Последующие несколько дней прошли без приключений.

В последний день на поле аэровокзала Максимов организовал прощальный обед. Были поставлены шатры, на столах была хоть и немного странная для гостей, но вкусная еда.

Когда стемнело, «Юньшань» отошел от причальной мачты и, на прощание включив все огни и освещая лучами прожекторов ночное небо, стал подниматься. С барж на реке взлетели вверх ракеты фейерверка, и, издав прощальный гудок, «Юньшань» взял курс на Москву, покидая гостеприимный Томск.

* * *

«Сонм темных крыл парил, пронзая огнь небес…» – Магистр устало откинулся на спинку кресла. Все же Валенсио Саратини весьма поэтично описывал свои путешествия в Нижние миры. Продираться через его философские размышления, просеивать мистический бред, вытекающий из подсознания, отравленного напитком истины, было все сложнее. Напиток истины… его рецепт Валенсио унес с собой в могилу, а все из-за страха перед конкурентами из других тайных орденов. И даже его любимый ученик не мог внятно описать это мистическое зелье. Есть, конечно, и более прямой путь к знаниям… Магистр с трепетом вспоминал часы, проведенные в беседах с архангелом Габриэль, но она никогда не поддерживала его интерес к Нижним мирам, к Падшим. Габриэль хмурилась, ее прекрасные полные губы сходились в тонкую линию неодобрения, а образ становился расплывчатым, таял, разрывая контакт. Магистр прекрасно осознавал последствия такого разрыва. И все же ему казалось, что их особая связь с Габриэль и с ее подопечным эгрегором защитит его от падения. Да, это было предрешено…

Магистр посмотрел на часы. Покровитель пятого ночного часа Абасдарон заступит через 10 минут. Время еще есть. Он подошел к алтарю. Вертикальная часть все еще закрыта пологом. Более восьми лет этот полог не поднимался, и знаки архангелов оставались скрытыми.

«Господь мой, Ты Тот, который дарит Вершителям особую силу и наделяет их духовным превосходством. Даруй и мне частицу Твоего великодушия! Именем Твоим я призываю Твоего архангела Кассиэля. Пусть проявит свое индивидуальное присутствие. Мои свечи все еще белы, а знак Твоей величайшей милости, Крест Спасителя, лежит на моем алтаре. Позволь мне коснуться Твоей мудрости, о Адонаи!»

Магистр коснулся указательным пальцем кристалла в центре алтаря – и в ответ на его прикосновение бледный свет снизошел и освятил алтарное поле. Магистр опустился на колени перед алтарем и, создав внутреннюю тишину, закрыл глаза. Перемещение в свой астральный предел было стремительным. Словно мощный поток воздуха подхватил астральное тело Магистра, и перед его глазами открылось пространство алтарной комнаты в тонком плане. Все вещи привычно стояли на своих местах, алтарные свечи горели, заготовка амулета ждала своего часа, а вертикальная часть алтаря была все такой же черной. Магистр помнил свой давний спор с архангелом Михаэлем, в результате которого огненный меч архангела перечеркнул возможность призывать архангелов Божественного присутствия, уничтожив алтарные символы на стене комнаты. И только символы архангела Кассиэля уцелели, остались нетронутыми. Магистр взял в руки Атоме и коснулся сигила Кассиэля, кольцо с черной жемчужиной затрепетало на указательном пальце правой руки. Магистр поднес его к губам, выдохнув:

– Кассиэль…

Глава 2

Поезд прибывал на станцию ранним утром. Остановка тут была короткая, не более пары минут, потому немногочисленные пассажиры уже стояли в тамбурах вагонов. Когда поезд остановился и проводники открыли двери, из второго вагона вышел молодой мужчина. Он был высоким и стройным, на вид чуть больше двадцати лет. Поправив на голове фуражку, он закинул за спину похожий на армейский ранец, огляделся и пошел в сторону выхода с платформы. В конце платформы стоял невысокий мужчина средних лет в строгом костюме. Увидев гостя, он приподнял фуражку, приветствуя, и спросил:

– Фёдор Алексеевич?

– Да. Здравствуйте.

– Тимофей Алексеевич, – он пожал протянутую руку, – И вам доброго утра. Коляска под парами, ждет вас. Прошу следовать за мной.

Дорога до деревни заняла чуть более часа. Возница попался неразговорчивый, что весьма устроило Фёдора. Свернув с тракта, экипаж проехал немного по петляющей в поле дороге и въехал в деревню. Остановившись у самого большого дома на улице, возница повернулся к Фёдору и сказал:

– Пожалуйте в дом. Алексей Михайлович, наш староста, ждет вас.

Войдя во двор, Фёдор увидел припаркованный шестиколесный полицейский «Руссо-Балт» на широких каучуковых колесах. Судя по дымкам, поднимавшимся из двух его труб, на нем только что приехали. Рядом с ним на завалинке у крыльца сидели двое мужчин и степенно беседовали, явно его поджидая. Старостой оказался сухонький, небольшого роста мужчина, рядом с ним с кульком семечек в руке сидел крепкого вида полицейский ротмистр. Увидав вошедшего в калитку гостя, староста неторопливо поднялся и поприветствовал:

– Здравствуйте, – и замер в ожидании ответа.

– Здравствуйте. Я по делу господина Тихомирова, про Великодворье.

Мужчина недоверчиво посмотрел на Фёдора и представился:

– Алексей Михайлович, староста здешний.

Поднявшийся со скамейки полицейский пробасил, протягивая руку:

– Ротмистр Афанасьев.

– Кузнецов Фёдор Алексеевич. Очень рад знакомству.

Староста повернулся к открытому окну и крикнул:

– Аксинья! Поставь самовар и накрой стол! У нас гости! – После повернулся к Фёдору: – Пожалуйте в дом, сударь. Проголодались небось с дороги.

Сидя за столом в светлой и чистой комнате, староста завел разговор:

– Ну, рассказывайте теперь, молодой человек. По какому вопросу к нам, почему за вас Вельямин Тихонович просил, встретить вас, помощь оказать?

– Он ко мне приезжал и рассказывал про Великодворье. Про то, что деревню прокляли, и теперь там никто жить не может. Просил снять порчу. Подобные случаи – это моя работа, и вот я здесь.

– Вы уж простите меня, Христа ради, а вы не слишком ли молоды для такой работы?

– Мне двадцать два. Первое свое посвящение я прошел в пятнадцать. – Фёдор улыбнулся. – Как говорили мои учителя, возраст – это тот недостаток, что сам проходит со временем.