Смерть как сон - Айлс Грег - Страница 29
- Предыдущая
- 29/112
- Следующая
В дальнем конце комнаты я увидела доктора Ленца, вальяжно развалившегося на диване. Поняв, что к нему никто не присоединится, он недовольно поморщился, но встал и перешел к нам. Они с Кайсером даже не обменялись взглядами. Тот сел в кресло слева от меня, а Ленц опустился на диванчик у стены напротив. Увидев, что все заняли свои места, Боулс вернулся за свой внушительный стол. Кабинет был серьезный, и его хозяин производил такое же впечатление. Что ж, тем лучше.
– Вам стало что-то известно о моей сестре? – без обиняков спросила я.
– Вы уже познакомились с Дэниелом Бакстером? – проигнорировал мой вопрос Боулс. – Из Квонтико?
– Давно.
Он глянул на часы.
– Мистер Бакстер хотел поделиться с нами кое-какой информацией. Мы сейчас пообщаемся с ним по спутниковой видеосвязи. Готовы?
Не дожидаясь моего ответа, Боулс нажал какую-то невидимую кнопку у себя на столе, и в следующую секунду часть стены над головой Ленца отъехала в сторону, открыв нашим взорам огромный жидкокристаллический экран.
– Бонд! Джеймс Бонд! – не удержавшись, съязвила я.
Ленцу вновь пришлось менять диспозицию, из-за чего он помрачнел еще больше. Садиться рядом с Кайсером ему решительно не хотелось, поэтому он отошел к окну. Я украдкой глянула на Кайсера. Тот вел себя так, словно Ленца в комнате не было. Все-таки ничто человеческое сотрудникам ФБР не чуждо. Как, впрочем, и фотографам. Тем временем экран ожил, окрасился в ядовито-голубой цвет, а в правом нижнем углу его зажегся таймер.
– Над экраном установлена камера, – предупредил Боулс. – Так что Бакстер тоже будет нас видеть.
А вот и сам Бакстер – легок на помине – возник на экране и с ходу заговорил:
– Привет, Патрик. Привет, мисс Гласс, Джон и Артур.
Изображение и звук были безупречными. А собственно, чего еще я могла ожидать от спутниковой связи в штаб-квартире ФБР? Бакстер говорил со всеми, но смотрел прямо на меня, отчего вдруг возникло ощущение, что он стоит передо мной в двух шагах, а не находится за много миль от этого кабинета.
– Мисс Гласс, с тех пор как вы позвонили мне из самолета по пути в Нью-Йорк, мы успели подключить к нашему делу чертову уйму самых влиятельных ведомств. В частности, министерство юстиции и Госдепартамент прилагают все мыслимые усилия к тому, чтобы передать в наше распоряжение картины из серии «Спящие женщины». Обычно подобные переговоры длятся неделями, но ввиду исключительности сложившейся ситуации мы продвигаемся значительно быстрее. В настоящий момент у нас есть уже шесть полотен. Мы немедленно приступили к их анализу, задействовав не только своих, но и привлеченных экспертов из самых разных областей. И первые результаты не заставили себя ждать. Сразу скажу, что отпечатков пальцев на самих картинах мы не нашли.
– Проклятие! – без всяких церемоний буркнул Боулс.
– На рамах и стеклах их, разумеется, предостаточно, но, боюсь, к нашему делу это не имеет отношения. Что нам еще удалось обнаружить? Во-первых, следы талька – вполне возможно, что художник работал в резиновых перчатках. Есть основания считать, что одна из полученных нами картин является первой в серии. Тальк найден и на ней. Это говорит о том, что художник стремился сохранить свое инкогнито с самого начала. То есть он не учится на собственных ошибках. Он их изначально не совершает. В настоящий момент картины подвергаются рентгеноскопическому исследованию. Может быть, удастся обнаружить какие-то скрытые знаки или так называемых призраков.
– Каких еще призраков? – спросил Боулс.
– Первоначальное изображение, поверх которого нанесено другое. Картина под картиной, – впервые подал голос Ленц.
– Не исключено, что с помощью рентгена мы найдем отпечатки пальцев на самом холсте, под слоем внешней краски, – продолжал Бакстер. – Будем надеяться, что злоумышленник не считал нужным соблюдать осторожность, делая наброски. Ведь он потом покрыл холст краской.
– Я бы на это особо не рассчитывал, – заметил Кайсер. – Художники знают, что давно изобретен рентген.
– Спасибо, что позвали меня сюда, – сказана я, глядя на экран. – Но все-таки чем объясняется срочность этого разговора?
– Мы сейчас до этого дойдем, потерпите немного, – ответил Бакстер и продолжил: – Всего мы договорились о восьми картинах. Шесть уже есть, две будут в Вашингтоне завтра-послезавтра. Владельцы еще шести полотен – все из Азии – разрешили нашим экспертам изучить картины на месте. Ребята уже в пути.
– Остается еще пять холстов, – быстро подсчитал Кайсер. – Всего ведь их было девятнадцать.
Бакстер кивнул.
– Оставшиеся пять являются собственностью некоего Марселя де Бека.
– Лягушатник? – проворчал Боулс, уже предчувствуя недоброе.
В этот момент что-то щелкнуло у меня в мозгу. Кристофер Вингейт что-то говорил о французе с Каймановых островов…
– Не совсем, – проговорил Бакстер. – Де Бек родился в Алжире в тридцатом, потом семья перебралась во Вьетнам, тогда еще французскую колонию. Отец держал там свой бизнес, вложив все состояние в чайные плантации.
– А теперь де Бек живет на Каймановых островах, – сказала я.
– Откуда вы знаете? – вскинул на меня воспаленные от недосыпания глаза Бакстер.
– Вингейт упоминал о нем.
– Так что этот де Бек? Мы с ним не договорились? – спросил Кайсер.
– Точно. Он не только отказался предоставить нам во временное пользование свои картины, но и не разрешает экспертам осмотреть их на месте. Категорически.
Кайсер и Ленц впервые за этот день переглянулись.
– Чем он мотивирует свой отказ?
– Сказал, что это его стеснит.
– Вот гад… – пробормотал Боулс. – Какого черта он ошивается на Кайманах? Прячется?
– Именно, – подтвердил Бакстер. – В семьдесят пятом, когда мы эвакуировали на вертолете последних американцев с крыши нашего посольства в Сайгоне, де Бек рванул оттуда на личном самолете. А свои плантации продал буквально за считанные дни до наступления красных. Одно это уже вызывает подозрения. Но если бы только это! Известно, что де Бек был связан с разведками обеих противоборствующих сторон и работал по принципу «и нашим, и вашим». Поговаривают также, что он крупно нажился во время той войны, проворачивая различные темные сделки.
– Это называется мародерством, – презрительно скривившись, обронил Кайсер.
– А четыре года назад, – продолжал Бакстер, – де Бек оказался замешан в аферу с фальшивыми ценными бумагами на Парижской бирже. Якобы где-то в Африке нашли месторождение платины и все такое. В итоге ему пришлось, конечно, навострить лыжи, но свои пятьдесят миллионов он на сделке заработал.
Боулс даже присвистнул.
– Французы не могут выдернуть его с Каймановых островов, потому что де Бек вовремя подсуетился и оформил себе канадское гражданство. А у Канады и Кайманов нет соглашения о взаимной выдаче преступников.
– А у нас есть? – спросил Боулс, которому личность де Бека почему-то явно не давала покоя больше, чем другим.
– У нас есть, но де Бек не совершал преступлений на территории США. Другими словами, мы его за воротник взять не можем.
– Как сказать, – не унимался Боулс. – Если мы наберем достаточно улик по нашим похищениям, подтверждающих преступный сговор группы лиц, возможно, нам удастся под шумок прихватить и де Бека.
– У нас сейчас нет улик, Патрик, – терпеливо напомнил ему Бакстер.
А Кайсер вдруг озвучил мысль, которая вертелась у меня на языке последние несколько минут:
– Господа, а при чем тут Джордан Гласс? Зачем мы ее сюда позвали?
Бакстер вновь глянул на меня с экрана.
– Месье де Бек решил напоследок подсластить нам пилюлю и сделал довольно неожиданное предложение. Он лично сказал мне, что позволит нам сфотографировать его «спящих женщин»… Он так и отзывается о своих картинах, словно речь идет о живых людях… Но лишь в том случае, если фотографом будет мисс Гласс.
В комнате воцарилась немая сцена. Все взоры были обращены ко мне. А я почувствовала противный холодок под блузкой и жалко пролепетала:
- Предыдущая
- 29/112
- Следующая
