Небо в алмазах - Гайдуков Сергей - Страница 43

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая

— Да, — сказал я, переживая нехорошие предчувствия и на всякий случай дотрагиваясь до пачки «зеленых», приятно отягчавшей мой карман. Деньги были на месте. Нехорошие предчувствия тоже.

— Так вот, они нам понадобились, — сказал Шумов и протянул руку. Если бы он сделал это в другой обстановке и в другой одежде, то это, наверное, походило бы на жест попрошайки. Но сейчас, в кашемировом пальто, с белым шарфом вокруг шеи, на фоне слегка обшарпанных, но все же мраморных колонн, Шумов выглядел потрепанным жизнью аристократом, который требует свое, законное.

— Что, все? — мрачно спросил я.

— Жадность не украшает мужчину, — сказал Шумов.

— Ну раз так... — Я вытащил деньги, отсчитал тысячу, которую обещал выдать Лимонадовой жене в качестве моральной компенсации, и переложил ее в другой карман. Остальные мухинские деньги я также убрал, потом вытащил из куртки пятьдесят рублей и вручил их Шумову.

— Это что? — оскорбился Шумов.

— Жадность не украшает мужчину, — ответил я. Шумов подумал, взял деньги и решительно направился к бару, пробормотав на ходу что-то вроде: «Парень схватывает на лету...»

Я неторопливо двинулся за Шумовым, а когда добрался до бара, Шумов уже сидел там с рюмкой коньяка. Бармен сонно поглядывал на него из-за стойки, и Шумов не подкачал — в секунду опрокинув рюмку в рот, он тут же уставился на батарею бутылок за стойкой.

— Кто-то утверждал, что вышел из запоя, — напомнил я.

— А где ты видишь запой? — поднял брови Шумов. — Здесь идет активизация мыслительного процесса. Чтобы мысли сдвинулись с места и забегали, их нужно подтолкнуть. Один из способов — алкоголь. Есть даже такая теория — теория позитивного пьянства.

— Ха, — сказал я с недоверием. Я еще хотел сослаться на собственный опыт и заявить, что от пьянки мысли у меня не то чтобы начинали бегать, они у меня... ну как бы слипаются в такую небольшую кучку... И больше не шевелятся.

— Впрочем, ты же вышибала, — с оттенком снисходительности произнес Шумов. — Тебе, наверное, нужно кому-нибудь шарахнуть по кумполу, чтобы активизировать мыслительный процесс...

— У меня нет времени слушать всякую хреноту, — раздраженно отозвался я. — У меня вообще нет времени. Если можешь помочь, помогай. А нет — так хоть до смерти тут упейся. А я пойду отсюда...

— Сядь, — сказал Шумов. И я сел, потому что слова насчет «нет времени» были неправдой. Потому что в первую очередь у меня не было плана действий. У меня не было никаких мыслей. И если нужно было напоить Шумова для того, чтобы такие мысли появились, я был готов это сделать.

Однако обошлось. Наверное, сработала теория позитивного пьянства, и в голове Шумова забегали-таки мысли.

— Расскажи мне еще раз все с самого начала, — попросил Шумов, сосредоточенно разглядывая пустую рюмку. — Как вы пошли на ту встречу с Тыквой, ну и все прочее...

— Я уже рассказывал...

— Когда ты рассказывал в прошлый раз, это все не имело ко мне отношения. Теперь у меня болит бок, который мне порезали люди Треугольного, теперь я не знаю, жива ли женщина, у которой я жил последние полтора года. Ее тоже могли покалечить люди Треугольного. И чтобы понять, откуда взялась вся эта напасть и на фига им понадобилось тело Мухина, я должен знать все про Мухина, про алмазы, про Тыкву, про тебя и про твою подругу.

— Ладно, — пожал я плечами и стал рассказывать. Где-то на второй минуте моего рассказа у Шумова изумленно поднялись брови, и на этой же высоте они и оставались, пока я не произнес последнего слова.

Потом я спросил:

— Что? Что-то не так?

— Саня, а ты мне вот это все уже рассказывал? Вот прямо как сейчас?

— Конечно, рассказывал. Вчера утром, на даче...

— Да? — Шумов качнул головой, поднялся и поставил перед барменом пустую рюмку. Тот немедленно ее наполнил, а Шумов тут же ее осушил, после чего вернулся ко мне. — Значит, я тебя тогда невнимательно слушал, — сделал он вывод. — Очень невнимательно слушал.

— А что такое?

— Что такое? — Шумов поправил шарф. — Раньше я думал, что ты просто туго соображающий парень... У тебя, кстати, сотрясения мозга не было?

— Было, — признался я.

— Оно и видно. Вот это... — Шумов хотел постучать мне пальцем по лбу, но я вовремя увернулся. — Это служит не только для нанесения ударов «лоб в лоб». И не только для ношения головных уборов. Этим еще и думают. Хотя бы иногда.

— А еще я туда ем, — огрызнулся я.

— Оно и видно, — сказал Шумов. — Короче говоря, вывод простой: у тебя все лежит под ногами.

— Не понял...

— А ты постарайся, — Шумов посмотрел на меня, и ему, видимо, не понравилось напряженное выражение моего лица, поэтому он махнул рукой и сказал: — Нет, лучше не старайся. Я как-нибудь попроще тебе объясню.

— Ну, — мрачно сказал я. — Кому нравится, когда его держат за идиота? Мне вот, например, не нравится.

— Представь, что ты находишься в лесу, — сказал Шумов. — И тебе нужно составить как можно более полное представление об этом лесе — что там где расположено и так далее... Представил?

— Ближе к делу, — сказал я.

— Сможешь ли ты составить представление о лесе, если будешь идти по нему все время вперед и вперед, пока не выйдешь из него? Это тебе вопрос, Саня.

— Я не в школе, — сказал я. — Не надо мне контрольных тут устраивать...

— Не сможешь, — сам ответил Шумов. — Нужно ходить не только вперед, нужно ходить влево и вправо, нужно ходить зигзагами. Нужно иногда возвращаться.

— Теория позитивного пьянства — полная фигня, — сказал я в ответ на все эти лесные сказки.

— Сам ты полная фигня, — бросил в ответ Шумов. — И твоя проблема, Саня, состоит в том, что ты не возвращаешься. Ты все время идешь вперед. Сначала в «Белый Кролик», потом в риелторскую контору, потом на Пушкинскую, потом к Гиви, потом ко мне... Ты идешь вперед, не оглядываясь, а потом начинаешь удивляться, почему все так запутано и непонятно.

— Ну а что же я должен был, по-твоему, делать?

— Я уже сказал. Ты должен возвращаться. Чтобы понять, ты должен возвращаться. В «Белый Кролик», на Пушкинскую... И пытаться понять то, чего не понял в первый раз.

— Это получится замкнутый круг, — сказал я без всякого энтузиазма.

— Это получится спираль, — возразил Шумов. — Спираль по восходящей. И в самом верху будет правда.

— На кой черт мне правда? — сказал я. — Мне нужно вернуть Тамару. И чтобы развязаться с Тыквой, чтобы у него не было к ней никаких претензий. И чтобы у Треугольного тоже не было никаких претензий к нам. Чтобы была нормальная жизнь, как раньше.

— Нормальная жизнь? — тяжко вздохнул Шумов. — Чтобы как раньше... Знаешь, Саня, выяснить правду будет полегче. А жизнь никогда уже не будет как прежде. Это как фарш, который невозможно провернуть назад...

— Не надо мне про фарш! — вздрогнул я и посмотрел на часы. Время продолжало бежать, и до сих пор не удалось сделать ничего, чтобы его остановить.

И тут, как назло, пошел дождь. Тучи шустро собрались над моей головой, как дрессированные собачки на свисток хозяина. Я еще поначалу надеялся, что обойдется, но не обошлось, и как только Шумов отправился в славное заведение под ласковым названием «Белый Кролик», меня обдало сверху холодным душем. Я взвыл и заметался взад-вперед по улице, отыскивая место, где можно укрыться от дождя, не теряя при этом из виду клуб. Куда сейчас должен был подъехать Тыква.

Отправляясь на рандеву, Шумов был слегка пьян, но мыслил довольно здраво:

— Учитывая, что ты два раза саданул пистолетом того парня...

— Олега, — подсказал я.

— ...я бы на твоем месте не светился, — продолжил Шумов. — То, что Гиви Хромой за тебя слово замолвил, еще ничего не решает. Если ты попадешься Тыкве под горячую руку, он тебя в бетон закатает, а потом будет на каждом углу тебя оплакивать. Тыква — это паршивый овощ.

— Какой бетон? — попытался улыбнуться я. — Он ждет, что я ему деньги Мухина принесу...

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая