Дезертир из рая - Донцова Дарья - Страница 3

Жила-была простая семья. Ее глава, Федор Олегович Павлов, был спокойным, тихим человеком. Про таких русский народ сложил поговорку «он и мухи не обидит».

Его родители были колхозниками, у них в деревне были свой дом, огород, куры, собака Дружок, кот Пушок. Детей им Господь много не дал, всего лишь один сын у пары родился.

Федя после того, как отслужил в армии, не захотел оставаться в селе. Скучно там. Если решил в кино пойти, следовало ехать в Москву. Да и девушек красивых в родной Александровке не было. Кто поумнее да посимпатичнее, перебрались в столицу. В родных пенатах остались те, кто решительно не нравился парню. Федор после демобилизации провел в родительском доме месяц, понял, что сойдет с ума от скуки, и сказал папе:

– Как прошедший воинскую службу имею право поступить в институт на особых условиях. Даже с тройками на первый курс зачислят.

И что мог возразить отец на подобные слова? Парень воспользовался возможностью, стал студентом, потом женился на Раечке.

Жена работала на ткацкой фабрике. Директор комбината, где трудилась Раиса, хороший, добрый человек, переживал, что многие молодые сотрудницы у него не замужем. А где им найти пару? Коллектив женский, работа непростая, за день так умотаешься, что никуда идти неохота. Мужчина поломал голову, поговорил с руководством одного вуза, где в основном учились юноши, и возникло решение организовывать вечера дружбы.

У комбината был свой Дом культуры. В первую и последнюю субботу каждого месяца в девятнадцать часов стали проводить там лекции. Приглашенные специалисты рассказывали о литературе, живописи, музыке, показывали очень модные тогда химические опыты. Порой приходили артисты. А после окончания познавательной части начинались танцы.

И вскоре на комбинате начали праздновать так называемые комсомольские свадьбы. Невеста без белого платья, никакого венчания в церкви, нет алкоголя на столе. Рождение новых семей отмечали все в том же клубе раз в месяц, как правило, поздравляли сразу несколько пар, дарили что-то от месткома.

Федя и Рая познакомились на танцах, через год решили пожениться и получили электрический утюг. Очень нужная в хозяйстве, тогда дефицитная вещь.

Жили счастливо. Родители Феди полюбили Раечку, а та уважительно относилась к старшему поколению. Дарила свекрови отрезы на платья, сама шила ей обновки. Все было хорошо, ничто не предвещало беды. Федя получил диплом, быстро перешел работать на завод, который производил автомобили, стал там главным бухгалтером. Раечку поставили начальницей смены. Денег в семье прибавилось. Потом молодые люди вступили в кооператив, приобрели хорошую большую квартиру. Впереди расстилалась широкая дорога к благополучию. Раечка мечтала о своей машине, поездке на море. Женщина считала себя самой счастливой – вот как ей, детдомовке, Господь помог, все дал, дарами осыпал! На работе Раю ценили, уважали, муж ее обожал. Жаль, что свекр со свекровью скончались, но они много лет прожили. Сын с невесткой упокоили их с почетом, памятник поставили. Родительский дом Феди стал служить дачей.

Единственное, что расстраивало Павловых – отсутствие детей. Супруги обошли всех врачей, узнали, что они оба совершенно здоровы. И почему тогда жена не беременела? Ответ доктора не давали, говорили: «Ну подождите».

В очередной свой день рождения Раечка весь день проплакала, потом предложила мужу:

– Давай возьмем отказного младенца!

– Надо хорошо обдумать твою идею, – аккуратно ответил мужчина.

Он понимал, что никогда не сумеет полюбить чужое дитя. И через одиннадцать месяцев после того разговора на свет появился Ванечка!

Малышу исполнилось два года, когда Феде дали профсоюзную путевку на море. Пара решила устроить себе второй медовый месяц. Сына они оставили ближайшим друзьям, семье Зарецких, сами укатили в Анапу. Вернувшись в срок, загорелые, радостные родители забрали Ваню. Никто и предположить не мог, что вскоре произойдут события, которые изменят навсегда жизнь Зарецких и Павловых.

Началось все со звонка Раечки своей лучшей подруге Фаине Зарецкой. Павлова попросила:

– Мы с Федей вечером допоздна заняты. Можешь забрать Ваню из садика и оставить у себя переночевать?

– Конечно, – согласилась Фая и тут же встрепенулась: – А что случилось?

– Все в порядке, – ответила Рая. – Хотим квартиру на большую поменять, надо на одно жилье глянуть.

Фаина выполнила обещание, привела мальчика к себе домой, покормила, уложила спать.

У Зарецких был сын Витя, на год старше Вани. Мальчики постоянно общались, играли вместе, посещали один садик при ткацком комбинате, где работали обе подруги.

Утром Фая привела детей в группу, встала к станку. И через некоторое время ее позвали к руководству. Зарецкая занервничала, она сразу поняла, что что-то случилось.

За собой она никакой вины не знала. Фаина никогда не опаздывала на работу, всегда за пятнадцать минут до начала смены была уже на месте. Норму Зарецкая выполняла на сто двадцать процентов, активно выступала на собраниях, регулярно выпускала в своем цеху стенгазету, не пила, не курила, с мужем жила дружно, сына родила. Какие к ней претензии?

Директор Михаил Петрович Осокин попросил Фаю сесть и, потирая затылок, завел беседу:

– Зарецкая, ты только не вопи. Не надо, чтобы вся фабрика узнала… Короче! Раечка умерла!

Фаина не поняла, о ком речь, и спросила:

– Какая Раечка?

– Твоя подруга, – ответил начальник, – жена Федора!

– Нет! – закричала Зарецкая. – Нет!

– Тьфу! – рассердился Михаил Петрович. – Просил же не орать!

– Раечка здорова, – перешла на шепот Зарецкая, – у нее даже насморка никогда не бывает!

Директор перестал тереть затылок, вынул из стола листок бумаги и протянул Фае.

– Читай. Нашел в почтовом ящике у себя дома в десять вечера. Пошел с собакой гулять и увидел.

Ткачиха углубилась в текст: «Уважаемый Михаил Петрович! Простите, что так вышло, но я больше жить не хочу. Мой муж Федор завел любовницу. Ей всего шестнадцать лет. Понимаю, парни слабы и не умеют с похотью справляться, но простить не могу. Зовут девчонку Елизавета Ручкина, она учится в ПТУ. Родители у развратницы были пьяницами, жили в пятнадцатом доме, каждый день что-то праздновали, умерли от возлияний. Вы ее взяли в наш цех уборщицей из жалости, а она моему Федору, уж не знаю почему, понравилась. Мне об их свиданиях рассказала баба Лена, дежурная. У Лизки комната на первом этаже, Федор к ней через окно каждый вечер залезал, а потом вылезал. Ну и дозалезался – беременна Лизка! Уже живот виден! Я вчера спряталась в палисаднике и собственными глазами увидела, как муж к этой проститутке ввалился. После такого вообще жить не хочу. Вам скажут, что я случайно выпала со своего этажа, когда окно мыла. Сделаю так, что все поверят. Но знайте: я решила уйти из жизни. Пусть Федор живет с этой девицей. Михаил Петрович, уважаю Вас очень, понимаю, за мое самоубийство Вам влетит крепко, поэтому никаких записок никому не передаю! Только это письмо Вам! Пожалуйста, исполните мою последнюю в жизни просьбу: сделайте так, чтобы Федор никогда, никогда-никогда не приближался к Ванечке. После моей смерти он переберется к своей любовнице, а спать с несовершеннолетней запрещено законом. Но Федор вывернется, не знаю как, но выкрутится. Впрочем, это уже не мое дело. А вот судьба Ванечки очень волнует. Не хочу, чтобы мой мальчик называл мамой девицу, из-за которой я решила проститься с жизнью. Пусть он со временем узнает, что у него была мать, которая любила его, но она ушла, потому что жить с предателем не сумела. Попросите Фаину и Колю усыновить Ванечку. Мальчик должен носить фамилию Зарецкий! Нельзя ему быть Павловым! Никогда! Это моя последняя просьба! Не откажите в ней! Спасибо за все! Прощайте! Раиса».

Дрожащей рукой Фая вернула листок директору и чуть слышно произнесла:

– Может, она передумала, опомнилась? Надо кого-нибудь к ней домой послать!