И снова магия (Возвращение магии) - Клейпас Лиза - Страница 31

• Предыдущая
• 31/63
• Следующая

– У тебя красное пятно на шее, – хмуро заметил он.

Разыграв равнодушие, Алина спокойно посмотрела на него:

– Не говори глупости, я, наверное, натерла своей камеей.

– Но ты не надела камею.

Алина улыбнулась и, поднявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, понимая, что за его недовольным видом кроется беспокойство за них с Ливией.

– Ливия и я – взрослые женщины. И есть некоторые вещи, от которых даже ты не способен защитить нас.

Брат безропотно принял ее поцелуй, предпочтя больше не ругаться. Но, отойдя от него, Алина услышала, как он пробормотал сам себе:

– Очень даже могу.

Вечером Алина нашла у себя на подушке красную розу, ее роскошные лепестки были слегка развернуты, длинный стебель аккуратно лишен шипов. Вдыхая чудесный аромат, она провела ею по щеке и раскрытым губам.

Миледи, цветы и серенады будут непременно. Что касается стихов... вы должны руководить мной и дать дальнейшие указания.

Ваш М.

В течение двух последующих дней Маккене не удавалось побыть с Алиной наедине. С необыкновенным искусством играя роль хозяйки, она, казалось, была одновременно во всех местах: устраивала ужины, игры, любительские спектакли и другие развлечения для гостей, собравшихся в Стоуни-Кросс-Парке. Маккене не оставалось ничего другого, как ждать момента. И, как всегда, он был вознагражден за свое упорство.

Все собирались вокруг Алины, где бы она ни появлялась. По иронии судьбы, обладать этой способностью всегда мечтала ее мать. Разница лишь в том, что графиня мечтала о внимании к своей персоне из тщеславия, тогда как Алина искренне старалась сделать людей счастливыми. Она искусно флиртовала с немолодыми мужчинами, сидела и слушала сплетни пожилых матрон, играла в разные игры с детьми, выслушивала незамужних девиц с их рассказами о романтических увлечениях и восхищалась достижениями молодых людей, взяв на себя роль их старшей сестры.

Однако последнее Алине не очень удавалось. Чувствуя недостаточную заинтересованность с ее стороны, многие мужчины, очевидно, были разочарованы... Глядя, как она лишала их надежд, Маккена еще больше желал добиться поставленной цели. Он хотел прогнать их всех, наброситься на Алину, как голодный волк. Он считал, что только он имеет на нее права, из-за силы желания и воспоминаний об их прошлом.

Как-то днем Маккена, Гидеон и лорд Уэстклифф отдыхали, сидя на застекленной веранде. Появилась Алина с серебряным подносом в руках. За ней следовал лакей, неся маленький складной стол. День был пасмурный. Летний ветерок приносил прохладу, мужчины сбросили сюртуки. Ленивая неподвижность окутала поместье, многие из гостей предпочли подремать в своих комнатах, открыв окна.

Ни ужина, ни фуршета на воздухе сегодня не предполагалось, так как в деревне должна была открыться ежегодная ярмарка. В Стоуни-Кросс будет настоящий праздник, много выпивки и веселья, почти все жители примут участие. Ярмарка проводилась раз в год с давних времен, аж с середины четырнадцатого века, и длилась неделю, пока все в Стоуни-Кросс не превращалось в полный хаос. Главную улицу нельзя было узнать: там вырастали ряды лавочек, торгующих ювелирными украшениями, шелком, бархатом, игрушками, свой товар предлагали сапожные мастера и многие другие умельцы. Маккена до сих пор помнил то волнение, которое испытывал в детстве во время ярмарки. В первый вечер всегда были танцы, музыка, и костер на поляне неподалеку от деревни. Он вместе с Алиной наблюдал за фокусниками, акробатами и клоунами на ходулях. Потом они всегда шли туда, где продавали лошадей, любовались прекрасными чистокровными скакунами и крупными тяжеловозами. Он на всю жизнь запомнил, как отражался свет костра в глазах Алины, как ее губы слипались от сладкой белой глазури, покрывавшей имбирный пряник, который она всегда покупала в одной из лавочек.

Предмет его воспоминаний появился на террасе, и трое мужчин поднялись, приветствуя хозяйку. Алина улыбнулась и жестом попросила их оставаться на местах.

Уэстклифф и Гидеон тут же послушно сели, Маккена же остался стоять. Он взял поднос с лимонадом из рук Алины, ожидая, пока лакей устанавливал раскладной стол. Алина, взглянув на Маккену, улыбнулась, ее щеки порозовели, а глаза подернулись бархатной дымкой. Он хотел прикоснуться губами к ее нежной розовой коже, слизнуть капельку пота с ее лба и снять с нее это милое платье из бледно-желтого муслина, которое так соблазнительно подчеркивало ее формы.

Поставив поднос на стол, Маккена выпрямился и перехватал взгляд Алины, устремленный на его обнаженную до локтя руку, покрытую темными волосами. Их взгляды встретились, и оба вздохнули, понимая, как трудно скрывать свои чувства в присутствии других людей. Он не мог больше прятать волнение, видя, что и Алина с трудом скрывает ту бурю чувств, которую вызывает его присутствие.

Повернувшись к подносу, Алина потянулась к кувшину с лимонадом, раздалось быстрое постукивание кусочков льда, выдававшее ее волнение.

– Будьте добры, сэр, присядьте, – спокойно сказала она. – И продолжайте свою беседу, джентльмены. Я совсем не хотела помешать вам.

С благодарной улыбкой Гидеон принял из ее рук бокал с лимонадом.

– Ваше присутствие всегда приятно, миледи.

Уэстклифф предложил Алине присоединиться к ним, и она грациозно присела на подлокотник его кресла. Их добрые отношения были налицо. Интересно, подумал Маккена, в те давние времена они были куда менее близки, чем сейчас. Алину раздражали похвалы брата, а Марк долгое время отсутствовал дома, так как учился и жил в пансионе. Сейчас, казалось, сестру и брата связывают прочные узы.

– Мы обсуждаем, почему английские фирмы не продают свою продукцию за границу столь же эффективно, как делают американцы или немцы, – объяснил Уэстклифф сестре.

– Потому что англичане не любят изучать иностранные языки? – весело предположила Алина.

– Это миф, – возразил Уэстклифф.

– Да? – спросила она. – Скажи мне, сколько языков ты знаешь, кроме латыни, которая не считается?

Уэстклифф смерил сестру вызывающим взглядом.

– Почему латынь не считается?

– Потому что это мертвый язык.

– Но все же язык, – настаивал Марк.

Прежде чем брат и сестра погрузились в спор, Маккена вернул их к обсуждаемому вопросу:

– Трудности с экспортом британской продукции заключаются в том, что производители за границей имеют склонность к массовому производству товаров; вы же цените индивидуальность выше практичности. И в результате среднее число британских фабрик за рубежом слишком мало, а их продукция почти не пользуется спросом. Поэтому только некоторые способны конкурировать на мировом рынке.

– Но не следует ли компаниям увеличить ассортимент продукции? – спросила Алина, хмуря брови, и Маккена задохнулся, вспомнив, как любил целовать их в такой момент.

– До определенных пределов, – проговорил Маккена.

– Например, – прервал его Гидеон, – британские заводы, специализирующиеся на тяжелом машиностроении, выпускают два вида локомотивов, тогда как больший ассортимент принесет большую прибыль.

– Точно так обстоит дело и с другими британскими фирмами, – вторил ему Маккена. – Кондитерские фабрики должны выпускать сотни сортов бисквита, это лучше, чем ограничиться дюжиной сортов. Или при производстве обоев ограничиваются пятью тысячами рисунков, хотя куда выгоднее было бы выпускать в пятнадцать раз больше. Эксклюзивные товары стоят дороже, и организовать их сбыт куда труднее. Многим производителям далеко не просто выдержать конкуренцию.

– Я бы предпочла широкий ассортимент товаров, чтобы иметь возможность выбора! – воскликнула Алина. – Я не хочу, чтобы в моем доме стены были оклеены обоями точно такими, как у соседей.

Она выглядела восхитительно, отстаивая свое право выбора, и Маккена не мог не улыбнуться. Заметив его реакцию, Алина кокетливо приподняла тонкие брови.

• Предыдущая
• 31/63
• Следующая