Опустошенные души (ЛП) - Валенти Сюзанна - Страница 42

Он начал целовать мой живот, когда она прижалась губами к моей груди, и мое желание обладать ими обоими почти захлестнуло меня.

— Укуси меня, — взмолился я, мой голос был хриплым от отчаяния.

— Если ты настаиваешь.

Я вздрогнул, когда ее зубы вонзились в мою грудь прямо над татуировкой, которая связывала меня с ней, а клыки Эрика вонзились в плоть над моим бедром.

Боль была невыносимой, но она смешивалась с моим желанием к ним таким образом, что опьяняла меня.

Я закрыл глаза, запрокинув голову назад, пока они утоляли свою жажду за мой счет, и наполнился удовлетворения, когда они застонали от удовольствия. Они крепко сжимали меня, отказываясь отпускать, пока пили, но я не хотел, чтобы они прекращали, я хотел, чтобы они были именно там, где они были.

Валентина отстранилась первой, и Эрик быстро последовал ее примеру.

Она завладела моими губами, и вкус моей собственной крови коснулся моего языка, но когда она прижала мое тело к своему, в глубине моего сознания снова возник этот ноющий зуд, и меня охватило ощущение, что что-то не так.

Ее внимание переключилось на Эрика, когда она подняла его на ноги, и моя кровь закипела, когда я увидел, как она целует его.

Валентина положила руки на каждую из наших грудей, скользя по ним ниже, и озорной блеск зажегся в ее глазах. Она добралась до моего пояса и остановилась, играя со мной. Она видела, как отчаянно я хотел, чтобы она продолжила, и удержала Эрика в плену в тот же дразнящий момент, и он застонал, наклоняясь к ней в надежде, что она продолжит свой спуск.

— Я хочу, чтобы ты взял меня первым, Магнар, — выдохнула она, когда ее взгляд опустился на меня. — Я так долго ждала, чтобы узнать, как это будет ощущаться, и я больше не могу ждать.

Мое сердце заколотилось от ее просьбы, и я взволнованно улыбнулся, но теперь зуд в глубине моего разума превратился в жужжание, и я слегка нахмурился, когда мои мысли обратились к нему.

— Но ты не останешься в стороне, Эрик, — пообещала она ему. — У тебя тоже будет свой черед.

Ее ожерелье сверкнуло, и я уставился на него, когда она наклонилась ближе, опуская пальцы ниже, просовывая их под мой пояс, скользя к моему члену, который по какой-то причине на самом деле еще не затвердел.

Мои губы приоткрылись, когда жужжание в черепе перешло в резкий шум, мышцы напряглись, а ощущение, что что-то не так, боролось с пульсирующим светом ожерелья, который продолжал расти, заставляя меня сосредоточиться на нем, притягивая меня к себе против моей воли.

Изумруд становился все ярче и ярче, привлекая все мое внимание, и я почувствовал, что Эрик тоже смотрит на него, а его поза становилась такой же напряженной, как и моя.

Что-то было не так. Что-то было изначально не так со мной, этим местом и этой женщиной.

Мой взгляд метнулся от изумруда к Валентине, что-то разбилось внутри меня и рикошетом отразилось в каждой частичке моей души, когда я встретил ее темный взгляд вместо ярко-синего, который ожидал увидеть.

Со звуком, похожим на звон бьющегося стекла, изумруд, висевший у нее на шее, раскололся надвое, снова привлекая мое внимание к нему. Свет от него исчез, и камень почернел, когда треснувшие куски упали на пол.

Слабый свист заполнил мои уши, когда образы женщины с волосами цвета солнечного света заполнили мой разум, и я судорожно вздохнул.

Я целовал ее, держал в объятиях, занимался с ней любовью. Она была моей, а я — ее. Я вспомнил все, что нам потребовалось преодолеть, чтобы найти друг друга, и все, что пыталось разлучить нас.

— Келли, — выдохнул я, и ее имя вернуло мне все, что у меня украли. Я вспомнил… Я все вспомнил.

Мой взгляд скользнул к Эрику, и я обнаружил то же самое зарождающееся понимание в его глазах.

Я схватил Валентину за запястье, и она удивленно посмотрела на меня, когда я издал дикий рык, полный ярости на все то, что она заставила меня сделать.

Она резко вдохнула, отдергивая другую руку от Эрика, потянувшись, чтобы дотронуться до ожерелья, и обнаружила, что камня нет.

Я вывернул ей руку, и она закричала, когда хрустнула кость. Эрик ударил ее кулаком в лицо, и она бесформенной кучей упала на землю.

— Как? — Валентина ахнула, в ужасе глядя на нас двоих, и видя в наших глазах свою смерть.

Я ударил ее ногой, отчего она пролетела через всю комнату и врезалась в огромное зеркало, и оно разлетелось вдребезги вокруг нее, а осколки дождем посыпались на ее кожу, порезав ее.

— Стража! — закричала она, когда мы снова приблизились к ней. — Помогите!

Эрик бросился к ней, схватил за волосы и впечатал лицом в стену так, что брызнула кровь.

— Ты поплатишься за это кровью, — пообещал он, и вся дикая жестокость его вида засквозила в его словах.

Дверь позади нас распахнулась, и я обернулся, когда двадцать членов ее верной Элиты хлынули в комнату.

Я прыгнул вперед, подхватил Бурю с пола и, зарычав, швырнул его в их сторону.

Резкий ветер налетел на меня, когда Валентина перехватила контроль над воздухом в комнате, а Эрика отбросило от нее.

Он взревел от ярости на Элиту, когда они бросились вперед, чтобы окружить свою королеву, и Валентина спряталась среди них.

Мы вдвоем бросились на них, и я пронзал Бурей плоть и кости, сражаясь, чтобы убить дьявола, который поработил мое тело и украл меня у женщины, которую я любил. Ярость, которую я испытывал, не имела себе равных, отвращение, и осквернение моей плоти впечатались в мою память.

Ветер ударил в меня, и я был сбит с ног, откатившись вместе с Эриком ко входу в огромную ванную комнату.

— Убейте их! — закричала Валентина, бросаясь к двери, и Элита отрезали нас от нее. Она исчезла за ними, и я выругался, поняв, что мы упустили возможность прикончить ее, пока на нас обрушивался шок от нашей реальности.

Я снова взмахнул клинком, когда Элита бросилась на нас, и мне удалось убить одного из них, взметнув пыль между их рядами.

Эрик врезался в меня, отбросив с дороги, когда один из Элиты выстрелил в нас из винтовки.

Я выругался, перекатившись по кафельному полу в ванной, и поднялся на колени, снова держа Бурю наготове.

Нам некуда было двигаться в ограниченном пространстве, и у Элиты было явное преимущество в численности. Валентины давно не было, и я проклинал себя за то, что не убил ее, как только чары, сковывавшие мою душу, были разрушены. Но этого было слишком много, чтобы принять все сразу. Так много воспоминаний и чувств нахлынуло на меня в один момент. Это было ошеломляюще и сбивало с толку. Я не мог переварить это достаточно быстро.

Эрик вырвал унитаз из пола и запустил им в Элиту, когда они попытались последовать за нами в ванную. Он пинком захлопнул дверь, прежде чем они успели опомниться, и задвинул несколько тяжелых засовов, блокируя Элиту снаружи.

— Это их не удержит, — прорычал я, но он рассмеялся, когда Элита начала колотить по другую сторону двери.

— Удержит. Внутри этой двери стальная пластина, и я только что закрепил ее четырьмя титановыми засовами. Это план экстренного побега Клариссы.

— Что ж, я очень рад, что мы надежно заперты в ванной, — ледяным тоном ответил я, включая воду в раковине и смывая яд с только что полученных укусов.

Эрик наблюдал за мной, слегка нахмурившись, как будто думал о том, что Валентина только что заставила нас сделать, и я нахмурился.

— Мои глаза здесь, наверху, — рявкнул я.

— Тебе не нужно мне напоминать, — раздраженно ответил он, пока я промывал только что нанесенный им укус над тазовой костью.

— Ну, на несколько дюймов ниже, и ты с таким же успехом мог бы отсосать мой..

— Я знаю! Черт возьми, я знаю. Мы можем, пожалуйста, просто никогда больше не упоминать об этом? — Сердито спросил Эрик.

— Меня это устраивает. — Если я не могу изгнать воспоминание о его губах, прижатых к моим, то, по крайней мере, соглашусь притвориться, что этого никогда не было.

Я прополоскал рот водой и выплюнул ее на пол, прежде чем снова взять Бурю в руки.