На морских дорогах (СИ) - Иванов Тимофей - Страница 22

— Хссс! — как-то по змеиному зашипел сянец, провожая часть себя стеклянным взглядом.

Только вот даже такая рана — не повод зависать в бою. Враг не дремлет и может снести голову к Суртуровой матери, что я и сделал, а потом с новым энтузиазмом врубился в куда более простых противников, которые правда заняли меня ненадолго. Хирдманы их и без того почти добили, пока я возился с своим неприятно ловким врагом, остались только вояки «купца».

— Помогите нас и озолотитес — резко крикнул один из них на плохом ассонском, пока северяне на кураже не принялись за оставшихся сяньцев.

— Уговор — лаконично отозвался я, а потом ткнул окровавленным клинком в сторону кормы — В бой вместе!

— В бой вместе! — кивнул мужик в броне из шкуры какой-то рептилии, а потом принялся переводить своим генеральную линию партии.

Желтолицые восприняли идею дружбы народов с восторгом и мы пошли вперёд на последнюю группу пиратов, но там быстро случилась заминка. За спинами своих оставшихся бойцов какой-то полноватый субъект в доспехе поверх халата и воин, подозрительно похожий на безголового живчика, держали оружие у шей девки лет тринадцати и совсем малолетнего пацана, что-то крича. Мне известен был общесяньский, если так можно выразится, однако у них в этой их империи диалектов вагон и две тележки. В целом смысл я понимал, но захват заложников тут и без слов понятен, как и то, что детишек надо спасать. Мой новый знакомый вступил в жаркую полемику, но терпел все эти «ли ху цу ши ка!» и «ун мал мо ло ки!» я где-то с минуту, после чего заорал:

— А ну всё заткнулись! А то все убьём на #@%!!!

Не в курсе их глубин познания ассонского, но меня похоже более менее поняли, замолчав. Слово «убьём» на морских побережьях только совсем дурак не знает.

Я же ткнул клинком в сторону «своего» сянца с вопросом:

— Что они хотят?

— Чтобы мы их отпускать с юными госпожой и господином, иначе убьют. Я не мочь, меня тогда казнят.

— Храбрый воин, мы можем договориться… — начал было халатник.

— А ну еб@ло завалил! — гаркнул я на него, изображая самого отмороженного отморозка из возможных, благо в крови был с головы до ног и зрителям наверняка хотелось верить — Ты никуда не идёшь! На детишек мне насрать, но твой корабль мой трофей. Понял, на %₽#⁈

От такой постановки вопроса пухлый сянец несколько растерялся. Это с местными можно было как-то поиграть в дипломатию, а вот северные варвары на мир смотрят иначе. У них тут есть трофеи и даже ещё есть кого убивать во славу своих злобных богов, прям удачный день, иначе и не скажешь. А потому срочно нужно искать аргументы, пока его тут вместе с заложниками просто не порубили и не начали пьянствовать сидя на трупах и срезая с них куски закуски. Эти демоновы дикари, говорят, такое любит.

— Эти детишки очень дорого стоят, я знаю кто заплатит. Много-много золота для доблестных воинов севера — переобулся в прыжке переговорщик, воззвав к нашей жадности и даже немножко подлизнув. Талант блин, ему б в службе безопасности банка работать или просто кредиты на землян оформлять.

— Золото это хорошо — хохотнул я — Сдавайтесь и продадим вас вместе с детишками кому скажешь.

— Но так нельзя… — начал было «мой» сянец, однако быстро замолчал, когда ассоны повернулись к нему и его людям с оружием в руках. Перевес сил был явно на нашей стороне — Он вас обманывать!

— Не дам — весело хмыкнул я, а потом повернулся к пиратам — Плохо поняли? Бросайте оружие или всех убьём! Переводи!

Между татями случился короткий обмен репликами, но вместо капитуляции «халат» повернулся ко мне с вопросом:

— Сю Ва спрашивает, что с его братом. Если он жив, ему нужно оказать помощь, если мёртв, достойно похоронить и покарать убийцу. Без этого Сю Ва и его люди не сдадутся. Мне очень жаль, господин.

Мужик явно нервничал и оружие в руках подельника не добавляло ему спокойствия.

— Я убивать твой брат — с ухмылкой ответил я на кривом общесяньском, вполне понимая о каком брате речь — Отрубил ему руку. Он верещать как с@чка в борделе. Потом я отрубил ему голову и он заткнулся. Я плюнуть на его труп и идти сюда. Хочешь мстить? Давай, бросай мне вызов! Поединок! Один на один во славу моего бога!

— Я убью тебя, северная свинья! — с ненавистью прошипел болезный, как я и рассчитывал, просто отбросив от себя заложника.

Шёл он конечно красиво, прям кинжал убрал, второй меч достал и морду имел настолько злую, что ей впору маньяков пугать. Но вызывал я его во славу бога волшебства и обмана, специально сформулировав всё нужным образом, чтобы ко мне не было претензий. Ассоны-то шутку сразу выкупили и уже ухмылялись. А вот желтолицые нет, им ещё предстояло удивиться.

Едва нам освободили место и враг бросился вперёд, я без затей ударил с оружия молниями, заставив сяньца биться в судорогах. Ещё два шага он шёл на меня, превозмогая боль, а потом тело подвело воина духа и он упал замертво слегка поджаренным трупом.

— Вечно вы ходить с мечами на магические поединки, идиоты — прокомментировал я это, улыбнувшись с максимальной кровожадностью, а потом навёл остриё меча на «халата» с присными — У кого-нибудь ещё был брат?

Чон Ён Суль медленно брёл вдоль стены, ища проход. Вокруг него простиралась пустыня жёлтого песка, раскалённого на солнце, а из-за каменной преграды ветер доносил пусть едва ощутимую, но прохладу. Однако сама стена была достаточно высока, чтобы ту не мог перепрыгнуть даже мастер боевых искусств, её поверхность оказалась зеркально гладкой, зацепиться было не за что, а в стыки камней ни мог проникнуть ни меч, ни кинжал, ни даже волос. Ён Суль уже кажется испробовал всё. Он даже пытался насыпать холм из песка перед стеной, которая лишь стала выше и предпринял попытку просто пробить камень, но лишь привёл в негодность своё оружие и разбил кулаки в кровь.

А потому теперь просто брёл вдоль преграды, ища проход и ведя по ней обломком меча. Мастера боевых искусств можно было обвинить во многом, но точно не в отсутствии упорства. Если стену можно преодолеть лишь через ворота, то именно там он и пройдёт, наконец выбравшись из безжизненной пустыни, в которой нельзя даже умереть по человечески. Ён Суль не был дураком, он потерял счёт времени, так как солнце в этом странном месте всегда стояло в зените, но был уверен, что его попытки преодолеть преграду уже заняли более трёх дней. Даже организм воина духа в таких условиях должен начать сбоить. Но однако этого не происходило, следовательно кончина от голода и жажды ему пока не грозит.

Осознав это он просто отнёсся к имеющейся ситуации, как к испытанию, которое надо преодолеть. Таких в его жизни вообще было довольно много, однако пока что он неплохо справлялся вопреки всему. Семья желала, чтобы он продолжил семейное дело, будучи купцом, для двенадцатилетнего паренька это было серьёзным препятствием к тому чтобы заниматься боевыми искусствами. И тогда он просто сбежал из дома. Нагнали его уже в монастыре Небесной Звезды, куда он был принят послушником, пришлось дяде уйти не солоно хлебавши. Там из него, кроме обучения конечно, пытались выбить бунтарский дух, но лишь укрепили его в юнце. Ён Суль никогда не перечил наставникам настолько, чтобы его изгнали, однако и никогда не считал их слова истинной в последней инстанции. А когда черноволосому парню с благообразным лицом стукнуло двадцать, он вместо того чтобы стать полноценным монахом прервал своё послушание и вернулся к семье.