Осколки Бога - Адамс Скотт - Страница 10

— Вселенная выглядит как график вероятностей. Места скопления точек — это галактики и планеты, те места, где гравитация наибольшая. Но гравитация — это не притягивающая сила. Гравитация — это результат вероятности.

— Вы опять меня запутали.

— Реальность имеет пульс, ритм, за неимением лучшего слова. Божественная пыль исчезает на один удар и появляется на другой в новом месте в зависимости от вероятности. Если кусочек божественной пыли исчезает вблизи какой-нибудь большой массы, скажем планеты, то вероятность заставляет его на следующем ударе появиться ближе к планете. Наибольшая вероятность рядом с массивными объектами. Или, если перефразировать, масса — это физическое проявление вероятности.

— Кажется, я понял. Вроде бы, — соврал я.

— Если бы ты понаблюдал за Божественной пылью около Земли, все выглядело бы так, словно ее притягивает к планете. Но не существует движения через пространство в том смысле, в котором мы его понимаем. Эта пыль постоянно исчезает из одного места и появляется в другом, с каждым новым появлением все ближе к Земле.

— Я предпочитаю существующую теорию гравитации, — сказал я. — Ньютон и Эйнштейн практически все выяснили. Их теории работают. Относительно же вашей я не уверен.

— Обычные формулы для гравитации работают замечательно и с моим описанием реальности, — ответил он. — Все, что я сделал, это добавил еще один уровень понимания. Ньютон и Эйнштейн дали нам формулы для гравитации, но никто из них не ответил на вопрос, почему объекты притягиваются друг к другу.

— Эйнштейн объяснил и это, — сказал я. — Помните, мы уже говорили об этом? Он сказал, что пространство искривляется материей, поэтому гравитация — это просто кратчайший путь объектов в искривленном пространстве.

Старик молча продолжал смотреть на меня.

— Хорошо, — сказал я. — Я признаю, что не понимаю, что это значит. Звучит как полная бессмыслица.

— Язык Эйнштейна об искривленном пространстве и мое описание Божественной пыли не что иное, как умственные модели. Если они помогают нам справляться с нашим окружением, то они полезны. Мое описание гравитации легче понять, чем модель Эйнштейна. В этом смысле, моя модель лучше.

Я усмехнулся. Никогда раньше я не слышал, чтобы кто-нибудь сравнивал себе с Эйнштейном. Самомнение старика меня впечатлило, но не убедило.

— Вы не объяснили происхождение орбит. Как ваша теория объясняет, что Луна обращается вокруг Земли и не падает на нее? Ваша Божественная пыль появлялась бы каждый раз все ближе к Земле, до тех пор, пока не врезалась бы в ее поверхность.

— Ты созрел для второго закона гравитации.

— По всей видимости.

— Существует еще один фактор, который влияет на положение вещества, когда оно снова появляется. Это инерция, за неимением лучшего слова. Хотя Божественная пыль невообразимо мала, она имеет некоторую вероятность появления точно там же, где уже существует другой кусочек пыли Бога. Когда такое случается, одна из частиц должна найти новое положение и изменить свою вероятность. Для наблюдателя, если бы он мог видеть такие крошечные события, это выглядело бы так, словно две частицы столкнулись и затем изменили свои скорости и направления. Новая скорость определяется тем, насколько далеко от изначальной точки появляется Божественная пыль с каждым новым тиком Вселенной. Если это расстояние велико, то нам кажется, что объект движется быстро.

Он продолжил:

— Поэтому на каждую частицу Божественной скорости всегда влияют две вероятности. Одна вероятность заставляет пыль Бога появиться все ближе друг к другу. Другая вероятность такова, что пыль будет появляться вдоль прямой линии, начерченной из ее прошлого. Все видимое движение во Вселенной основано на этих двух противоборствующих вероятностях.

— Луна, например, имеет определенную вероятность приближения к Земле и определенную вероятность движения по прямой линии. Эти две вероятности, по чистой случайности, уравновешены. Если бы гравитация действительно была притягивающей силой, как мы обычно думаем о ней, то существовала бы какая-то разновидность трения, замедляющая Луну и в результате приближающая ее к Земле. Но поскольку гравитация есть не что иное, как вероятность, но никакого трения нет, и Луна может обращаться вокруг Земли практически вечно.

— Что если вся пыль, составляющая Луну, вдруг не появится рядом со своим предыдущим положением? — спросил я. — Вы говорите, что это только дело вероятности, где пыль появится в следующий раз, поэтому, не может ли Луна внезапно исчезнуть, если вся ее пыль исчезнет в одном месте, и появиться на другой стороне солнечной системы?

— Да, может. Но вероятность этого смехотворно мала.

— Проблема с вашей теорией, — сказал я, — в том, что вещество не исчезает и не появляется постоянно. Ученые бы это заметили.

— Вообще-то, они это заметили. Материя исчезает и появляется все время. Это и есть квантовый переход. Возможно, ты слышал этот термин, но не знал его происхождения.

— Будь я проклят!

— Объясните свободу воли, — попросил я.

— Представь себе медную монетку, точно такую же, как и обычная монетка, за исключением того, что ради нашей беседы она обрела сознание. Она знает, что она монетка и что иногда ее подбрасывают. И она знает, что никакая внешняя сила не говорит ей, выпадать ли ей орлом или решкой в каждом конкретном подбрасывании.

— Если бы у монетки было человеческое сознание, то она бы проанализировала ситуацию и заключила бы, что у нее есть свобода воли. Когда она захочет выпасть орлом и в результате действительно выпадает орел, уверенность в своей свободе воли у монетки возрастает. Если же выпала решка, монетка обвинила бы себя в недостаточном упорстве, или предположила бы, что тут не обошлось без Бога. Воображаемая монетка верила бы, что вещи не просто «случаются» сами по себе, без причин. Если ничто внешнее не управляет результатом подбрасывания, здравомыслящая монетка предположила бы, что управляет ее воля, на которую, возможно, влияет воля Бога (если предположить, что это верующая монетка).

Он продолжил:

— Вера монетки в свою собственную роль была бы ошибочной, а вот вера монетки в Бога оказалась бы правильной. Вероятность — сущность влияния Бога — диктует, что иногда монетка должна выпасть орлом, а иногда — решкой, даже если монетка решит по-другому.

— Но люди не монетки, — сказал я. — У нас есть голова на плечах. У нас есть мозг. И когда наш мозг принимает решение, он приводит в движение наши руки, ноги, рот и мы осуществляем задуманное. Монетка не имеет средств, позволяющих воплощать в жизнь свои решения, а люди имеют.

— Мы верим, что имеем, — сказал старик. — Но мы также верим и в научный принцип, в то, что любое событие, не важно насколько сложное, должно иметь определенные причины. Следовательно, мы верим в две реальности, которые не могут быть правильными одновременно. Если верно одно, то другое обязательно должно быть ложно.

— Я потерял нить, — признался я.

— Мозг это по существу машина. Органическая машина с химическими и электрическими элементами. Когда электрический сигнал запущен, он может произвести одно определенное действие. Он не может выбирать, не может сегодня заставить тебя подумать о корове, а завтра — безоглядно влюбиться. Этот отдельный электрический импульс в одном конкретном месте твоего мозга может иметь одно и только одно влияние на твои действия.

— Мы уже через это проходили. Возможно, мозг является исключением из обычных правил, потому что имеет свободу воли или душу. Я знаю, что я не могу определить эти вещи, но вы не можете исключить, что они существуют.

— Нельзя полностью исключить вероятность существования чего-либо. Но аналогия с монеткой — это простое объяснение свободы воли, которое имеет смысл и не нуждается ни в каких дополнительных концепциях.

— То, что оно простое, не делает его автоматически верным, — указал я. Мне просто необходимо было сказать что-нибудь умно звучащее для поднятия собственной самооценки.