Реплика (СИ) - Скиба Николай - Страница 31

Череп, опрокинув стопку вовнутрь, поставил на стол и, вяло поднявшись на ватные ноги, полу угрожающим тоном произнес:

- Не Лерка, а Лера. И не подкатывай ты… Коллеги все-таки.

Воин икнул, осоловевшими глазами перевёл фокус на Макса и рассмеялся, вскинув ладони:

- Упс, понял-понял, теплое местечко занято. Ладно, мы это... Поедем. Ты шо, реально вот в соседнем со мной доме живешь?

Он уводил невменяемого Плута к такси, А Лера, которая этим вечером ограничилась парой кружек пива, рассмеялась, покачала головой и села за стол.

- Вот ты знаешь, - Макс поднял руку и тряс перед девушкой указательным пальцем, - ты ведь и правда, такая красивая. Почти как моя жена.

Девушка расстроено вздохнула. После дня икс ей все как-то было не до личной жизни. Хватало того мракобесия первых месяцев, а затем службы у Плотникова. Да и кандидатов-то особых не было. Как-то подкатывал какой-то парень во дворе, но он даже не был фениксом. А иерархия людей, как бы это не отрицали, и вправду разделилась на «тех» и «наших». Ну, о чем ей, девушке на службе правительства, умеющей создавать порталы, говорить с каким-то двадцати пятилетним пацаном? Но вот, например, Макс. Надежный. Крупный. В меру миловидный. Выжил на острове. Да и с ней одного возраста, а уровень так вообще – восьмой! Так что он ей действительно импонировал, а когда минуту назад заступился, так вообще заставил вспомнить те забытые эмоции, когда девушки флиртовали и любили чувствовать себя слабой. Лера тоже так делала, но лишь играла роль. В её душе жила воительница. По крайней мере, так всегда говорил покойный отец, и эта фраза так сильно тогда понравилась девочке, что она сделала её жизненным кредо. Она – не слабая. Она всегда берёт свое. Лера всё преодолеет, а если не получится, то завтра попробует еще раз.

Поэтому, когда они шли в ресторан, девушка улыбалась и рассчитывала на продолжение вечера с Максом, который, в её представлении, выступал отличной добычей. Она даже якобы случайно коснулась его ногой под столом, стараясь обратить на себя внимание. Но какого же стало её разочарование, когда этот богатырь превращался в тряпку с каждой выпитой рюмкой. Когда градус опьянения перевалил за определенный порог, Макс вспомнил погибшую семью, но, справедливости ради, старался сдержать слезы, и иногда отворачивался, стараясь незаметно аккуратно промачивать салфеткой.

А сейчас, спустя час, он говорил ей какая она красивая, сравнивая с покойной живой. Лера не знала, как реагировать, поэтому промолчала.

- Ты думаешь я не знаю? – голос Макса сменился на ехидный. Таким обычно говорят злодеи, когда рассказывают свой план, - нравлюсь тебе, да?

- Макс, ты давай-ка не зазнавайся, - он застал её врасплох, но Лера не была бы собой, если бы хоть на секунду показала это.

- Ногой меня случайно задела… Тебе повезло, что по живой, кстати! – Максим хохотнул и влил в себя очередную стопку.

- Ты знаешь, Лерка, а я ведь помню, как к тебе Саня подкатывал.

- А это здесь при чем?

- Да нет… Спросить хотел. А чего ты с ним так? Пацан-то задорный был, веселый. Да и ты ему точно нравилась.

Девушка решила дать Черепу еще один шанс:

- А тебе? – и игриво стрельнула глазами.

Макс замолчал, словно почувствовав тот серьезный рубеж, на границе которого нужно быть осторожным. Затем задумчиво посмотрел на Леру и сказал:

- Вот ты на службе и с остальными такая суровая. Нет, улыбаешься конечно. Но суровая. Чувствуется, что к тебе лучше не подкатывать. И никто не подкатывал. И я не подкатывал. Но мне ты задаешь такие вопросы… Почему?

- Макс, ты прикидываешься что ли? – Лера разозлилась, - ты что из тех, кто пьяный совсем невменяемый?

Череп опять философски замолчал, пытаясь найти в глубине пьяного сознания ответ. И он знал его, но сказать подобное вслух не мог. После потери семьи, затем ноги и службы, после двух месяцев бесполезного патрулирования, он попал в клуб тех, кого «выбросило на обочину жизни». А работа в патруле вернула ему воздух, который он так жадно глотал. Внимание Леры он сравнивал с выигрышем в джек-пот, потому что эта девчонка должна была работать на лучших подиумах мира, а не порталы создавать. И ему очень хотелось, чтобы вот такая вот красотка говорила ему комплименты. Зависела от него. Хотела его. Поэтому Череп попытался сдать назад:

- Я понимаю. Понимаю, - он пьяно пожал плечами, - ты мне да, Лера, нравишься очень. Прости, я просто такой пьяный…

В следующую секунду он начал нести несуразный бред, входя в стадию, которую простые люди называли «перепил».

- А ты где живешь-то? – спросила Лера феникса, и, не дождавшись вразумительного ответа, повезла мужика к себе.

«Да уж, Лера, не так ты этот вечер представляла». Хорошо хоть водитель помог дотащить громадину до дивана в гостиной.

Засыпая и слушая храп из соседней комнаты, Лера все же улыбнулась. Когда ежедневные разговоры об уже осточертевших разломах и работе отодвигаются на второй план, и ты можешь вот так просто пойти в ресторан и выпить… Вот тогда ты и понимаешь, что жизнь еще не кончена. Они ведь не роботы. Даже фениксам нужно расслабляться.

А завтра будет ясно, что там у Макса с его травмой о потере семьи. И если он не готов, то так тому и быть. Внезапно Череп громко застонал, заставив Леру, едва не провалившуюся в сон, забежать в гостиную. Он все еще спал, но его лицо покраснело, а сам он с силой ухватился за левое колено. Девушка ничего не могла сделать, она знала, что болит нога, поэтому просто вернулась в постель.

Спустя секунд десять Макс успокоился и снова засопел. А мысли девушки в полудреме, подобно яркому гобелену, плели нити из восхищения, любопытства и сладкого томления к мужскому образу Черепа, который был ее идеалом лишь потому что она так решила. Но она этого не запомнит.

***

Когда Жека вышел с самолета, он с силой втянул носом свежий воздух и тут же захотел покурить. Этот гребаный змий присосался к парню еще в школе. А уровень стресса в первые месяцы после дня икс превышал все допустимые пределы, и сигарета позволяла хотя бы на несколько минут отвлечься от клубка смерти, крови и опасности. Постепенно курение эволюционировало в фундаментальное желание формата «сделал дело – покури». Всякий раз заканчивая любой процесс Жека неминуемо выкуривал по сигарете, и неважно, что это было – полет на самолете или закрытие разлома. Родители тогда нехило встревожились и промыли парню мозги в формате «ты же хороший мальчик». А Меньшиков, активно кивая и соглашаясь с каждым доводом, вышел покурить на балкон.

Но, спустя энное количество времени, парень и сам понял, что курить нужно бросать. Несмотря на достаточное количество вкачанной выносливости, он чувствовал, что не может выложиться на полную. Невовремя появившаяся одышка однажды стоила жизни одному из фениксов, когда Меньшиков понимал, что может его прикрыть, но сделать этого не успел. И, хоть курение, возможно, было ни при чем, он тогда подобно всю вину он скидывал именно на это.Но после того случая проявил силу воли и бросил.

И теперь уже месяц боролся с диким желанием покурить. Оно извивалось дикой змеей, пищало где-то внутри, выказывая протесты, но он плотно держал её за горло. Нечего! Он бросит. Он хороший мальчик.

Удивлению Меньшикова не было предела, когда он понял, что в аэропорту его не встречают сотни журналистов. Лишь пара военных подошли и строго сказали:

- Евгений Меньшиков, доброй ночи. Ситуация изменилась, мы отправляемся сразу к разлому.

- Что случилось?

- Нестандартная ситуация. Это вам сообщит защитник Ростова, он ожидает вас в машине.

Жека кивнул. Ситуация становилась все интереснее. Первой мыслью стал прорыв разлома, но парень отбросил эту мысль. Этого просто не могло быть. А значит, предстоит какой-то интересный разговор.

- Скажи-ка мне Женька… Как ты это сделал? – сидящий на заднем сидение лексуса лысоватый генерал смотрел на него выжидающе… С иронией. А пацан смотрел на его широкие щеки, которые смешно колыхались с каждым произнесенным словом. Он видел защитника Ростова впервые и впечатление было так себе. То ли дело Беляев. Подтянутый, широкоплечий, с суровым взглядом – истинный военный. Не то что эта жирная рохля, похожая на порося. Юношеский максимализм Меньшикова, который, несмотря на всё вокруг, никуда не делся, достиг апогея. Он хихикнул.