Рассвет с Рыцарем-Волком (ЛП) - Кова Элис - Страница 51

Я продолжаю смотреть на небо. Внутри меня все клокочет. На меня навалилась тяжесть всего, что он мне рассказал. О его народе, его пути и истории. Истории, в которую, так или иначе, я навсегда вплетусь. Сомневаюсь, что меня будут называть не иначе как злодеем.

— Фаэлин. — Эвандер кладет руку мне на плечо, возвращая меня в настоящее. Мой взгляд притягивается к нему. Он залит лунным светом. Силуэт, очерченный серебром и тенью. Ему идет и свет, и тьма. — Лыкины выживут. Несмотря ни на что. Мы крепкий народ. Рожденные от луны и волка. И то и другое всегда будет частью нас, так или иначе. Так что делайте то, что правильно. Нынешние обстоятельства Авроры — пятно на нашем наследии. Именно поэтому я пытался освободить ее и продолжаю это делать. Эта глава — позор в наших исторических записях. Если ты можешь освободить ее… значит, это нужно сделать.

Я киваю. Если бы не Конри, а ты был Волчьим Королем, хочу сказать я. Но не могу заставить себя. Эвандеру уже достаточно пришлось пережить. Тяготы правления не должны стать еще одним грузом на его плечах.

— Я не передумаю, — клянусь я ему и луне над головой.

— Хорошо. — Эвандер отходит в сторону и начинает устанавливать палатку.

— Ночь чудесная, не думаю, что в этом есть необходимость, — говорю я. Несмотря на лето, воздух здесь не слишком жаркий и не холодный. Дует приятный ветерок, но не слишком сильный.

— Ты уверена?

— Только постельное белье, — настаиваю я.

Он разворачивает две подстилки на небольшом расстоянии друг от друга. Я складываю руки, пока он заканчивает, и бросаю на него тупой взгляд, когда он поворачивается в мою сторону. Он нахмуривает брови. Я не могу сдержать ухмылку.

— Что? — спрашивает Эвандер.

— Ты действительно так их ставишь? После прошлой ночи?

— Я.… не хотел подразумевать. — Лунный свет почти скрывает то, что я осмеливаюсь считать румянцем. — Я не был уверен, была ли прошлая ночь моментом или…

Я опускаюсь на колени на землю рядом с ним, опираясь на лодыжки, чтобы смотреть ему в глаза.

— Ты хочешь, чтобы это был только момент?

— Старые боги, нет, — вздыхает он, как в отчаянной молитве.

Он хочет меня. До сих пор. Даже сейчас. Я чувствую это так же сильно, как и вижу в его глазах. По тому, как дрожат его руки, когда он воздерживается от прикосновений. Оно проникает в меня, как прилив сахара. Оно захватывает мою голову, как слишком много медовухи. Я не успеваю опомниться, как мои руки оказываются на его щеках, мой рот — на его. Его руки — на моей спине. Я маневрирую на его коленях, сидя на нем.

— Возьми меня снова, — шепчу я ему в губы, проводя пальцами по его шелковистым локонам. — Не из-за очарования Конри. И не из-за неудовлетворенных желаний. Возьми меня, потому что ты хочешь меня, а я хочу тебя. Потому что ты чувствуешь это притяжение так же сильно, как и я.

Пока я говорю, его руки скользят по моей спине. Они скользят по моим лопаткам. Одна из них скользит вверх и захватывает мои волосы на затылке, оттягивая голову назад и сжимая кулак.

Эвандер трепетно дышит на мягкую кожу моей шеи.

— Я мог бы иметь тебя тысячу раз и хотеть еще тысячу раз.

— Я с радостью принимаю этот вызов, — вздыхаю я.

С рычанием он впивается зубами в мою кожу. Его бедра прижимаются к моим. Я впиваюсь ногтями в его плечи, когда он хватает меня за рубашку.

В тот момент, когда наша плоть снова встречается, мир становится правильным. Секунды боли, когда он заполняет меня, а затем блаженства, когда мое тело принимает его, достаточно, чтобы мой разум помутился. Мои руки на его плечах. Его тело на моем.

Сегодня ночью мы не молчим. Звуки наших движущихся тел, наши стоны и неровное дыхание наполняют лес бесстыдной несдержанностью. Сегодня вечером мы можем быть честны и открыты, не притворяясь, что не принадлежим друг другу.

Глава 27

Когда мы проснулись, Эвандер крепко обнимал меня за талию. Моя спина прижата к его груди. Его горячее дыхание на моей шее.

Но в отличие от прошлого раза, когда мы резко проснулись благодаря Конри, этим утром нас встретил нежный рассвет, разливающийся по земле, окутанный туманной дымкой. Прохладная роса осела на землю, словно рассыпанные бриллианты. Она покрывает мое плечо, обнажившееся там, где ночью с меня соскользнула подстилка, которую мы развернули и использовали в качестве одеяла.

Я медленно моргаю, не зная, проснуться мне или продолжать спать. Пошевелив пальцами ног, напрягая и расслабляя бедра, я наслаждаюсь глубокой болью в себе. От этого движения он начинает возбуждаться.

Эвандер целует мое плечо и сонно ворчит:

— Доброе утро.

— Еще рано, — отвечаю я, зевая.

— Мы не должны тратить день впустую.

— Не должны.

И все же никто из нас не двигается. Мы продолжаем наслаждаться этими сладкими, непрерывными моментами легкости. Притворяться, что наши обязательства не так уж и обременительны, как они есть на самом деле.

Наконец он отстраняется. Наша кожа липкая от того, что мы были прижаты друг к другу половину ночи, он отстраняется, и прохладный воздух ударяет мне в спину. Я тихонько стону и дергаю за одеяло.

Эвандер усмехается и наклоняется, легонько целуя мой висок.

— У нас нет выбора.

— Здесь холодно.

— Ничего подобного, ты всего лишь маленькая печка. — Он встает, собирая свою одежду. Я переворачиваюсь на спину и наблюдаю за ним, сдерживая стон, когда его брюки поднимаются над изящным изгибом его задней части. Эвандер ловит мой взгляд и ухмыляется. Я не отворачиваюсь и ухмыляюсь в ответ.

— Знаешь, ранние лыкины часто ходили без одежды, предпочитая быть как можно более «естественными». Я мог бы вернуть эту традицию.

Я смеюсь и сажусь. Если он готовится, то и мне пора.

— Делай то, что тебе удобнее всего.

Он обхватывает меня за талию, когда я встаю, и притягивает к себе. Из его горла поднимается низкий рык.

— Возможно, мне понравится, если ты тоже примешь эту традицию.

Я фыркаю и отталкиваю его. Эвандер отпускает меня без борьбы.

— Мне было бы неудобно ходить голой.

— А я-то думал, что ведьмы танцуют в лесу нагишом. — Он начинает собирать постельные принадлежности.

— Иногда мы так и делаем. — Я заканчиваю одеваться. — Но только в особо важные дни в году. В остальное время я предпочитаю не давать ядовитым лианам или кустарникам касаться нежных частей тела.

— Ты танцевала во время Кровавой Луны?

Я делаю паузу, мои руки замирают на полпути, хватаясь за багряную накидку.

— Нет, — тихо говорю я, — моя бабушка только что умерла. Я все еще была в трауре.

— Мне жаль, — пробормотал он. — Я должен был помнить.

Я качаю головой.

— Тебе не нужно помнить обо мне все. Я не виню тебя за то, что ты забыл.

— Я хочу помнить о тебе все. — Он целенаправленно пристегивает спальники к сумкам, словно пытаясь также прикрепить факты к своим воспоминаниям.

— Даже если бы это было не так, я бы не пошла в ночь Кровавой Луны. Бабушка предупреждала меня перед смертью, что это ночь большой силы для лыкинов, вампиров, духов и прочего. — Я заставляю свой голос оставаться легким, чтобы он знал, что я не сержусь на него за то, что он забыл о бабушке.

— Разве это не значит, что сегодня лучшая ночь для проведения колдовских ритуалов?

Я качаю головой.

— Если я буду открываться духам и магии в такую ночь, то в итоге могу пригласить тех, с кем не очень хочу встречаться. Кровавая Луна — ночь не для людей.

— Ну, раз уж мы заговорили о духах, куда сегодня отправимся? — Он взваливает на плечи сумку, но пока не переходит в волчью форму.

— Я могу взять одну сумку.

— У тебя уже есть твоя, а и я с трудом осознаю, что они здесь. — Он пожимает плечами. Я хмурюсь. Что только заставляет Эвандера хихикать. — Правда, если будет неудобно, я приму волчью форму. Эти мускулы не просто так.