Юрисдикция Такаши Сайто (СИ) - Костров Константин - Страница 10

Что ж, мой план пошел прахом, а административного ресурса Кириченко хватило не просто «отмазать» Адрюшу, но и расквитаться со мной. Конечно же, нашлись и свидетели, которые видели, как я пытал Андрюшу, вот ведь ирония, шокером, и как тайком подкидывал вещи потерпевших в дом Кириченко.

Мне предъявили обвинение в превышении должностных полномочий. Я проиграл. Не той весовой категории я был, чтобы соревноваться с таким важным человеком, как папа маньяка Андрюши. По факту все кончено, я даже не доживу до суда, так сказать, не выдержав груза вины, решу оборвать свою жизнь самоубийством через повешение. Ничего нового.

Но сдаваться я не собирался, как и умолять врагов простить меня. Я собирался бороться до конца, а еще планировал посмеяться на Петровым, который занимался моим делом.

Как раз сегодня Петров пришел ко мне, якобы для предъявления каких-то документов, но истиной целью Саши было поглумиться надо мной. Петрову было 25 лет, но он уже имел звание майора. Подсосом Саша был прозван после того, как на совещаниях сдавал все косяки своих коллег, всячески смызывал седалище начальства, убеждая его, то бишь начальство, в своей безграничной верности.

В общем, Петрова никто не любил и не уважал, на общие пьянки его не приглашали, из-за чего Подсос периодически зверел и начинал кляузничать с удвоенной силой. Саша был туп, и к работе абсолютно не приспособлен. У него был штат помощников, которые выполняли за него всю основную работу, а это убожество только подписывало бумажки, надувало щеки и важно давало интервью. Нужен был Петров Председателю исключительно как родственник какого-то важного человека.

С ним я никогда не любезничал, подшучивая над ним, за что Подсос меня искренне ненавидел, однако его интеллектуальных возможностей, не хватало на то, чтобы оскорбить меня в ответ, или другим способом прекратить мои издевательства.

Мы сидели в следственном кабинете, я был отделен о посетителя решеткой. Предъявив мне экспертизы, которые я даже читать не стал, Подсос спросил у меня:

- У вас есть какие-то вопросы? – при этом от Подсоса исходила аура злорадства и торжества. Его эмоции я читал как открытую книгу. Петров ощущал себя победителем, хотя уж кто-кто, а он мог победить только умственно отсталого в шашках, да и то, я бы сильно сомневался, стоит ли ставить на Подсоса.

- Есть, товарищ начальник! – бойко ответил я, - Слыш, Подсос, тебе майорский макинтош не жмет? – я сказал ему уже издевательским тоном, - Расскажешь, как стать таким же классным как ты, и ни у кого не отсосать? Еще, кстати говорят, что тебе не доверяют дел, сложнее, чем кража гондонов из «Пятерки». Но и тут ты обосрался. Ну ты это, Санек, соберись, может тебе там повышение квалификации какое-нибудь пройти? – с ухмылкой спросил его я.

После моих издевательских вопросов Подсос побагровел, его злорадство сменилось на злость. Напоминание о своей профессиональной беспомощности, сильно ударило по самолюбию Петрова. Кстати история с «Пятерочкой» имела место быть, хотя там и не совсем кража. Суть в том, что в супермаркеты сети поставлялись средства контрацепции, но их кто-то подменял на более дешевые, выдавая за более дорогие модели. Так было по всей стране. Дело было элементарное и его поручили Подсосу, но тот благополучно все развалил, что и служило поводом для бесконечных шуток в его адрес. Учитывая злопамятность Подсоса, и его «мазанность», никто ему в лицо ничего не говорил, но думаю, шутки до него доходили. Сейчас же, я открыто прошелся по нему. Дело не в том, что я хотел его разозлить, хотя это и было приятно. Мои действия преследовали определенную цель. Петров, не обремененный выдающимся интеллектом, не умея контролировать эмоции, под их натиском, мог и проболтаться относительно моей дальнейшей судьбы, чтобы меня напугать или унизить. Так и произошло.

- Тебе тут не долго осталось балагурить, генерал, - прошипел тот, - Еще пара недель и примеришь галстук. – от Петрова исходили волны черной злости.

- Подсос, не нервничай так сильно, сейчас закончим, придешь домой, тебя там парень твой поцелует, взбодришься, - я продолжал издеваться на Петровым, хотя в моей душе нарастала паника. Мои худшие предположения подтвердились. Меня собираются убрать, а у меня связаны руки. Под галстуком понималась петля, то есть повешение, а если повешение, то это инсценировка самоубийства. План надежный, как швейцарские часы, вашу мать.

Петров продолжал высказывать мне какие-то угрозы, но я его не слушал, отшучиваясь на автомате на тему того, что Подсос имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию. Мой мозг работал на максимальной мощности, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, но выхода я не видел.

После того, как меня отвели в камеру, я не стал ложиться на шконку и предаваться унынию. Осмотрев серые стены одиночной камеры. Из развлечений у меня тут ничего не было. Ни книг, ни газет, абсолютный информационный вакуум. Это было один из элементов мести мне со стороны Кириченко. Ничего нет хуже, чем сидеть в одиночестве. Поэтому все свое свободное время я тратил на отжимания, приседания, боксирование со стеной. Действовал по методу, усвоенному еще при службе в армии – чем бы солдат не занимался, лишь бы зае… устал. Вот я и загружал мышцы, параллельно придумывая выход из сложившегося положения.

Выхода, как я уже говорил, я не видел. Если Вы думаете, насмотревшись побегов из шоушенков и других картин про тюрячку, где герой преодолевая трудности прокапывает ложкой трех километровый туннель, что можно сбежать из следственного изолятора, вы глубоко заблуждаетесь. Там нет электронных замков, решеток, которые можно подпилить, или прокопать подземный ход ложкой. Любая камера – бетонный мешок, закрытый снаружи. Даже отмычку и ту не сделаешь, никакая скрепка не справится со здоровенными замками, которые открывались ключами весом в 200 грамм. Банально не провернешь личинку тонкой скрепкой, да и как ты используешь отмычку, если изнутри у двери нет отверстия для ключа. На охранников тоже не нападешь, они по одному не ходят, а если по какой-то причине они тебя куда-то ведут – руки за спиной, взгляд в пол. Один косой взгляд и тебя метелят резиновой палкой как неродного. Удовольствие ниже среднего. Я знаю, доводилось испытать на себе еще в детдомовские времена.

Однако, организовать такой ивент, как инсценировка самоубийства в следственном изоляторе, задача весьма нетривиальная, даже не смотря на все возможности Кириченко. Думаю, в какой-то момент меня «совершенно случайно» поместят в общую камеру с бывалыми урками, а утром сокамерники обнаружат, что я повесился на резинке от трусов. План прост и гениален одновременно. Вот тебе и суицид и очевидцы, которым я весь вечер говорил, что не хочу так жить, а они были такие добрые, подбадривали меня, уговаривали меня не совершать необдуманных поступков, но я все равно вступил в отряд самоубийц, пока все спали и ничего не слышали, а то так бы вытащили меня из петли. Иллюзий я не питал, несмотря на то, что я мог постоять за себя, даже с пятерыми мужчинами я бы не справился.

Однако, чтобы провернуть все это нужно собрать исполнителей с разных зон и изоляторов под каким-то благовидным предлогом, на что уйдет не мало времени После чего, необходимо собрать их в одной камере, что тоже быстро не решишь. Единственный слабый момент в плане, то что меня как бывшего сотрудника органов поместят в «черную» хату, то есть где собраны обычные преступники, что прямо запрещено внутренними приказами ФСИН, но думаю, спишут на ошибку, дадут выговор и лишат премии кого-нибудь из сотрудников изолятора для вида.

Скорее всего, Подсос ошибся со сроками, и у меня было в запасе не менее двух месяцев, но его осведомленность говорит о том, что данный товарищ достаточно дружен с Кириченко или кем-то из его клана.

В нашем мире, да и думаю в других мирах, страной управляют не президент и правительство, а законы принимает не Государственная Дума. Существуют группы, так называемые элиты, в руках которых сосредоточены ресурсы, и которые могут диктовать свою волю. Элиты защищают свои интересы, и любое правительство это компромиссные фигуры, которые устраивают все стороны. Я с группой Кириченко пересекался постольку поскольку, противоречий у нас не было, пути друг другу мы не пересекали. Хотя я и знал, что Кириченко, так сказать, лидер своей группы.